Стараясь звучать непринуждённо, я спрашиваю вас: ужели вы в самом деле полагали, что она покончила с пением и расплевалась со сценой? Пусть на шкале труднопроницаемости она и находится в диапазоне между Кафкой, Тэтчер, Земфирой, Агузаровой и сериалом «Твин Пикс», я, например, был уверен, что она вернётся и споёт для меня и для вас, ублаготворив нашу жажду чудесного и страсть к песням, полным воздуха. Надо признать, что в её отсутствие стало ещё более очевидным, что мы имеем (или она нас «имеет»?) не эстраду, а какой-то Страх Господень, какую-то бросовую, никчёмную бессмыслицу, безнадёжную «златограммофонную» мертвечину.
После того как Рамазанова З. обнародовала альбом про бренность экзистенции (жизнь-дерьмо, конец один), только АБП и в состоянии вернуть к жизни строчку «…и приветствую звоном щита!». На неё всё упование, труднопроницаемую, но многомудрую, крупную, без скидок, лицедейку-крунера, самовоспроизводящуюся с упорством прибоя; которая умела нас потрясать до полураспада всех атомов организма.
Не поймите меня дурно, Рамазанова, Лолита, Польна, Варум хороши, иногда чертовски, но масштабности нет, вот этого: «пришла и говорю». Говоря схематически, есть Вера Полозкова, а есть Анна Ахматова, которая даже дышит по-другому.
Кому-то ведь надо взять и выйти из строя, выведя из строя держащуюся на нивелировке эстрадную машину. Допелись ведь до того, что песни не будоражат кровь, как запахи весны.
У АБП ведь это совпадает — свойство темперамента и позиция: петь только Большие песни, только вулканические, даже и при наружных игривости и фривольности.
Каких мне надо песен от Неё, родимой? Про счастье, про воспитание чувств, про Дело и Тело: Она одна способна влиять на состояние умов и душ.
Бездна бездну призывает, но ведь и свет к свету тянется.
Аллусик, приди уже и скажи, рассей мрак.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.