...Смотреть на то, как обритый налысо Антонио Бандерас в «Страховщике» изображает большого драматического актёра, не то чтобы смешно, но... В фильме больше претензии, чем в сказках братьев Гримм (в детстве грустно, но дальше будет только хуже).
Бандерас разбирается с роботами, роботы с ним и с прочими людишками; дурь чрезвычайная, зато как красиво страдает Антошка. И как красиво стареет Энди Гарсиа; посмотрите на него в «Гангста love». Надо уметь быть благодарным за этот урок безукоризненной элегантности. А фильм про то, что воруй — не воруй, жизнь всё равно окажется дерьмом.
Другой знатный старичок Курт Рассел лихо сыграл авантюриста в «Красиво украсть»; это качественный оммаж Гаю Ритчи с его бесподобным умением транслировать самый дух шалой эпохи обаятельных фармазонов. Не помню, откуда это: «Главное — величие участи», но сериалу «Рэй Донован» подходит. Какого уровня актёрище Джон Войт, отец той самой Джоли, — умопомрачительного.
Я могу сказать, что это значительный сериал, в значительной степени триумфом обязанный патриарху, который играет как будто под стимуляторами; иначе многотрудно объяснить такой творческий угар. Теоретически это драма, практически эпик про судьбу, которая безжалостна к девиациям. Модель мироздания такова, что ты зависишь только от вектора, который выберешь. Не оплошайте с выбором. И будьте бестрепетны, как Люк Бессон, который снимает кино («Люси») так бестрепетно и охально, как я строил свою карьеру. Мне кажется, этот парень в себя влюблён, а не просто много о себе воображает. Простой боевик он превращает в программное высказывание об устройстве Вселенной, о том, как людишки не дорожат человеческой жизнью, кино про пиф-паф, но с трёхметровой претензией, пронизанное настроением «ща я вам всё объясню».
Хорошее кино развивает, как чтение Черчилля, и бодрит, как питерский ветер.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
Смотрите также:
- Бедность — не порок! Лариса Удовиченко о кино, кризисе и новом сериале →
- Виктор Сухоруков: «Мы слишком ленивы, чтобы навести дома порядок» →
- Максим Матвеев: «Про любовь можно говорить вечно!» →