Цифровые медиа добились того, что текст, звук и изображение могут быть легко и дёшево созданы и моментально переданы в любую точку мира. Основная часть современного общедоступного медиа-контента создана людьми, которые мало понимают в профессиональных стандартах и практике средств массовой информации. Вместо этого они выдают бесконечные потоки посредственности, подрывая культурные нормы качества и приемлемости, что вызывает всё более тревожные прогнозы грядущего хаоса и интеллектуального краха.
Конечно же, это всё старая история. Всякое расширение свободы творчества и свободы доступа к средствам массовой информации: от появления дешёвых книг в мягкой обложке до YouTube, – тревожит людей, привыкших к ограничениям прежней системы, убеждая их в том, что новые медиа оглупляют молодёжь. Этот страх восходит ещё ко временам до изобретения подвижных литер.
По мере распространения гутенбергова станка по Европе, Библия переводилась с латыни на местные простонародные языки, что позволило верующим самостоятельно изучать Писание; при этом мощно забурлил поток современной литературы, большей частью посредственной. Простонародные варианты Библии и светские сочинения развлекательного характера способствовали религиозным сомнениям и гражданским неурядицам, утверждая тем самым мнение, что печатный станок, лишённый должного надзора, может привести к хаосу и распаду духовной жизни Европы.
Это мнение было вполне обоснованным. Изобретение книгопечатания способствовало протестантской Реформации, которая действительно уничтожила общеевропейскую гегемонию католической церкви в духовной жизни. Чего не могли бы вообразить враги книгопечатания образца шестнадцатого века, так это последующего развития многочисленных норм в обширной современной литературе. Романы, газеты, научные журналы, разделение художественной и научно-популярной литературы, – все эти нововведения были созданы в период распада старой рукописной парадигмы, и все они усилили, а отнюдь не ослабили духовный и умственный потенциал общества.
В качестве известного примера вспомним, что главным озарением научной революции Нового времени было понятие независимой экспертной оценки, идея о том, что наука есть совместное усилие, предусматривающее обратную связь и участие извне. Экспертная оценка стала тем культурным институтом, который воспринял печатный станок как манну небесную. Он стал средством широкого и быстрого распространения материалов исследования, вводивший некоторые культурные ограничения, которые и делали его ценным.
Мы переживаем аналогичный взрыв возможностей для публикации сегодня, когда цифровые медиа связывают в единую сеть более миллиарда людей. Эта связь, в свою очередь, позволяет нам мобилизовать наши «когнитивные избытки» – триллионы часов свободного времени, которое грамотное население планеты может ежегодно тратить на интересующие его вещи. В двадцатом веке большая часть этого времени была истрачена на просмотр телепрограмм, но наши «когнитивные излишки» настолько велики, что даже уделяя малую толику «времени потребления» творчеству, мы можем добиться огромного положительного эффекта.
Проект «Википедия» перенял идею экспертной оценки и применил её к волонтерам в глобальном масштабе, став самым крупным англоязычным справочным ресурсом менее чем за 10 лет. Совокупное время, затраченное на создание «Википедии» –около 100 миллионов человеко-часов, расходуется американцами каждые выходные лишь на просмотр коммерческой рекламы. Минимальный сдвиг от позиции потребления к позиции участия способен создать замечательные новые образовательные ресурсы.
Схожим образом ПО с открытым исходным кодом, созданное без управленческого контроля работников или права собственности на продукт, сыграло решающую роль в распространении Интернета. Поиски всего на свете: от сверхновых звёзд до простых чисел в настоящее время происходят путём гигантских распределённых усилий. Ushahidi – программа, изобретённая для отображения развития вооружённого конфликта в Кении в 2008-м году (Кенийский кризис), в настоящее время аккумулирует сообщения граждан всего мира о локальных конфликтах. PatientsLikeMe, веб-сайт предназначенный для ускорения медицинских исследований посредством публикации историй болезни, объединил бóльшую группу людей, страдающих от бокового амиотрофического склероза (болезни Лу Герига), чем любое фармацевтическое агентство в истории, взывая к общим чаяниям пациентов, надеющихся на прогресс медицины.
Конечно, далеко не каждый думает о столь благородных проектах. Всякий раз, когда растёт количество медиа-контента, среднее качество быстро падает, а его новые модели возникают медленно. Просмотр Самых Смешных Домашних Видео на YouTube работает 24 часа в сутки, семь дней в неделю, в то время как случаи применения «когнитивных излишков», потенциально способные изменить мир, исключительно редки.
Это также не новость. Если вспомнить историю бумажной печати, эротические романы появились на 100 лет раньше, чем научные журналы: жалоб на отвлекающий и развлекающий характер книг было не счесть. Даже Мартин Лютер, многим обязанный изобретению Гутенберга, пенял на то, что «множество книг есть великое зло. Нет ни меры, ни предела писательской лихорадке». Эдгар Аллан По, творивший во времена очередного подъёма книгопечатания, заключал: «Непомерное умножение книг во всех отраслях знания – одно из величайших зол нашей эпохи, поскольку представляет собою одно из серьёзнейших препятствий к получению точных сведений».
Ответом на «развлечение и отвлечение» были и остаются усилия общества, его структура. Чтение не является «естественным процессом»: мы не больше приспособлены эволюцией для чтения книг, чем для использования компьютеров. Пишущие и читающие общества стали таковыми, инвестируя ежегодно огромную часть ресурсов в обучение детей грамоте. Теперь наша очередь выяснить, каким образом отвечать на вызов цифровых технологий, как формализовать их использование.
Прогноз о грядущем «царстве компьютерной неграмотности» основывается на допущении, что мы не сможем научить общество распоряжаться новой медиа-свободой в той же степени, в какой удалось внедрить обычную грамотность. Это допущение, в свою очередь, покоится на трех посылках: что недавнее прошлое было пиком и венцом интеллектуального совершенства; что настоящее время характеризуется лишь глупостью и лишено благородных экспериментов; что нынешнее поколение молодых людей не сможет изобрести культурных норм, пригодных для электронного изобилия информации, в отличие от интеллектуалов XVII века, создавших такие нормы для печатной культуры.
Существуют также три диаметрально противоположных по смыслу соображения, обосновывающих утверждение, что Интернет станет почвой интеллектуальных достижений общества XXI века.
Во-первых, «минувший золотой век» пессимистов не был, при ближайшем рассмотрении, таким уж золотым. Десятилетия пессимисты хотят вернуть нас к 1980-м годам – последнему десятилетию до наступления сколько-нибудь значимой медийной свободы общества. Несмотря на частые дифирамбы в адрес европейской романистики, американские зрители потратили больше времени на просмотр телесериалов, чем на чтение Пруста, ещё до распространения Интернета. По сути дела, Интернет возвратил чтению и письму их основополагающую роль в нашей культуре.
Настоящее, как отмечалось выше, принесло нам немало бросовых «культурных ценностей». Но бросовое тем и хорошо, что его можно отбросить навсегда.
Речь не о том, что в сети много глупостей – их не меньше на прилавках книжных магазинов. Вопрос в том, есть ли в наше время идеи достаточно ценные, чтобы пройти испытание временем. Некоторые случаи использования наших «когнитивных излишков», такие как ПО с открытым кодом, позволяют предположить, что такие идеи всё же есть.
Прошлое не было таким уж радужным, как не является мрачным настоящее, вопреки предположениям пессимистов. В любом случае, спорить стоит лишь о будущем.
Беда нашего поколения в том, что на наш век выпало пережить величайшее расширение возможностей человеческого самовыражения. Это стало бедой именно потому, что изобилие разрушительней скудости. Мы переживаем резкое потрясение старых культурных институтов, сопровождаемое медленным и спорадическим развитием культурных альтернатив. Подобно тому, как всеобщая грамотность стала ответом на возникновение печати, использование интернета требует создания новых культурных институтов, а не только новых технологий.
Идея получить одни лишь программы вроде PatientsLikeMe – безо всяких глупых видео с YouTube «в нагрузку», как если бы научные журналы могли существовать при полном отсутствии эротических романов – весьма заманчива, но средства массовой информации живут по иным законам. Большая свобода самовыражения увеличивает и свободу создавать бросовые ценности, наряду со свободой заниматься экспериментами, которые в конечном итоге приводят к созданию чего-то нового и хорошего. Нет простого способа пережить медийную революцию такого масштаба: перед нами стоит задача экспериментировать с новыми способами использования всепроникающего, общественно-ориентированного и дешёвого механизма, механизма, который меняет мир, распространяя свободу печати и свободу собраний так же широко, как свободу слова.
Читайте также: Интернет делает нас глупее?
Неужели Интернет действительно возвращает нас к первобытному состоянию рассеянной беспомощности с полностью утраченной умственной дисциплиной?
Источник: The Wall Street Journal
Переводчик: Надежда Пахмутова
Интернет делает нас глупее? 
Охотники за душами. Как Украина стала жертвой изощрённых технологий 
Утопии социализма. Как строили справедливое общество в XIX веке 
