В частном секторе микрорайона Заостровка города Перми есть много покосившихся старых домов. Вокруг одного из них в Дзержинском районном суде уже несколько месяцев ведется судебное разбирательство. Пожилой мужчина, пытающийся отстоять своё право на владение домом, называет себя бывшим узником лагеря смерти Освенцим и рассказывает историю тяжёлой судьбы. Своей ли? Корреспондент АиФ.ru попыталась разобраться.
Остался без жилья
Дом в Заостровке, где живет Валентин Александрович Власов, выделяется на фоне соседних неухоженностью и обветшалостью. Это не единственный деревянный дом на улице, но он выглядит наиболее бедно и запущенно. На участке нет посадок, грядок, теплиц. Только сорняки, мусор, остатки костра, рядом с которым лежит бутылка из-под спиртосодержащей жидкости.
«Я купил дом в 1997 или 1999 году, — начинает свой рассказ Валентин Александрович. — Купил под расписку, тогда все так покупали. Не было же регистрационных палат, ничего не оформлял. Сейчас решил его оформить. У меня была квартира в доме по улице Левченко, 14, квартира 4. Дом взорвался. Мне жить стало негде, перебрался сюда».
Происшествие со взорвавшимся домом, о котором говорит Власов, действительно было в Перми в 2015 году. Только собеседник спутал улицу — взрыв бытового газа произошёл в доме по улице Карпинского. На момент происшествия дом был практически полностью расселён, так как находился в аварийном состоянии ещё с 2008 года. До сноса жильцами стали бродяги и бомжи. Именно они и стали виновниками взрыва.
На вопрос о том, почему он не переехал в жильё маневренного фонда, которое предоставляется жильцам аварийных и разрушенных зданий, Власов говорит, что ему «никто ничего не предлагал». Далее он рассказывает совсем невероятную историю.
«Мой паспорт уничтожили в паспортном столе, — продолжает Власов, — чтобы я никаких претензий не имел, дали мне новый, чтобы прописки не было. И с тех пор я бомжую лет 5. (С момента взрыва в доме на Карпинского прошло менее трёх лет — прим. ред.) Мне предлагали в соцзащиту идти, там могут дать жильё в общежитии. Я отказался, я не привык в общежитии жить. Там в одной комнате по 10 человек живёт».
Потеряв, по его словам, квартиру, Власов перебрался в небольшой частный дом в Заостровке.
«В этом доме жила моя приёмная дочь, я разрешил ей там поселиться после того, как купил этот дом, — рассказывает он. — Сейчас она уехала в Григорьевск. Мне надо здесь прописаться, чтобы я в больницу мог попасть. Я больной, инвалид. Мне уже девятый десяток. Без прописки меня нигде не принимают. Решил всё узаконить, обратился в регистрационную палату. Они мне отказали, я подал в суд. На суд пришли мои соседи, от их имени выступала адвокат и говорила, что будто здесь никто не жил и мой дом нужно передать моим соседям».
После судебного заседания, завершившегося не в его пользу, Власов обратился на местный пермский телеканал с просьбой помочь. Журналисты не только сняли сюжет о мужчине, но и помогли ему найти юриста, который согласился безвозмездно представлять интересы Власова в суде.
Душещипательный рассказ
История детства Власова, которую он рассказал пермским СМИ, похожа на добротный сценарий фильма об ужасах войны. В его рассказе собралось всё то, что вызывает чувство жалости и сострадания. Ведь история человека, который в пятилетнем возрасте пережил ужасы лагеря смерти мало кого оставят равнодушным. Разумеется, если всё рассказанное — правда.
«Моего отца убили 8 мая 1945 года в Берлине, в танке, накануне Дня Победы, — говорит Власов, — Моя мать выжила в Освенциме благодаря мне».
Пожилой мужчина одет в рубашку с длинными рукавами, которые скрывают татуировки на кистях рук, но когда Власов жестикулирует, рисунок становится виден. Вспоминаю, что у всех бывших узников Освенцима есть татуировка с номером, прошу рассказать его об этом.
«У меня номера нет, — признаётся Власов, но тут же даёт объяснение этому. — Я был очень похож на сына главного фашиста в Освенциме. Он приказал не ставить мне номер и не убивать. Благодаря этому сходству осталась жива и моя мать. Она умерла только в 1980 году. Всех моих ровесников сожгли в топках».
Когда Власов в очередной раз взмахивает рукой, подмечаю, что татуировка очень похожа на восходящее солнце. Её принято накалывать в кругах тех, кто отбывал срок за преступления. Эта татуировка означает стремление к свободе.
«Соседи наняли адвоката, — Власов возвращается к современности. — Им земля моя нужна. И они начали претендовать на мой дом тогда, когда я начал оформлять дом в собственность».
Юрист, представляющий интересы Власова в суде, Александр Попыванов поясняет, что соседи на самом деле не претендуют на дом, в котором живёт пожилой человек.
«В девяностые-двухтысячные люди были не особенно грамотны с точки зрения права, — говорит Александр Попыванов. — Продавали и покупали движимое и недвижимое имущество по распискам, в которых были указаны паспортные данные сторон и сумма. Сейчас дом никому не принадлежит, ранее он не был ни за кем зарегистрирован. С точки зрения юриспруденции и права он может получить этот дом. Мы готовим апелляционную жалобу в суд. Суд признал расписку, заключённую между предыдущим собственником и Власовым, договором, в котором не конкретизирован объект недвижимости. Адрес указан: дом № 34, а их там три (С разными литерами — прим. ред.). Суд признал эту расписку ненадлежащим доказательством по делу, так как она не соответствует условиям договора купли-продажи. У соседей, третьих лиц, никакой заинтересованности нет. Власов предоставил в материалы дела технический паспорт на этот дом, но суд счел, что этот технический паспорт относится к другому дому, а не к этому».
«Гулял в лагере»
В рассказе Власова есть ещё множество нестыковок. Он утверждает, что попал в плен в 1943 году, когда вместе с матерью поехал Малоярославец в гости к бабушке. Этот город действительно был в фашистской оккупации с октября 1941 года, но 2 января 1942 года был освобождён в ходе контрнаступления советских войск.
Ещё одну нестыковку можно заметить в рассказе Власова об освобождении Освенцима.
— Вы были именно в Освенциме? Не в другом концлагере?
— Да, именно в нём.
— Помните день освобождения? Что делали в этот момент?
— Ну как что, в лагере был. Красная армия освободила.
— А чем именно занимались?
— Что ребёнок может там делать? Гулял. Кормили нас мало, 100 грамм на день. И баланду давали.
— В каком году освободили Освенцим?
— Вроде, в 1944 было.
— Это произошло летом?
— Да, летом.
В действительности освобождение лагеря смерти Освенцима произошло 27 января 1945 года, когда советские войска вошли в Аушвиц.
Документы, подтверждающие статус бывшего узника, утверждает Власов, сгорели после взрыва, произошедшего на Карпинского. На вопрос, почему же он их не восстанавливает, мужчина отвечает, что они ему не нужны. Власов говорит, что никогда не получал льгот, положенных бывшим малолетним узникам концлагерей, хотя и имел этот статус.
— Удостоверение же легко восстановить, — говорю ему. — Не обязательно же все документы снова собирать. Нужно обратиться туда, где вы его получали. Какое ведомство вам его выдало?
— Мне его в Освенциме дали, — уверенно говорит Власов.
Выдачей удостоверения бывшего узника концлагеря занимается орган социальной защиты. В территориальном управлении Министерства социального развития Пермского края по городу Перми сообщили, что Валентин Александрович Власов в управлении как малолетний узник фашизма не числится. Это означает, что мужчина не обращался в органы соцзащиты для получения этого статуса и льгот, а значит, удостоверения малолетнего узника фашизма у него никогда не было.
Власов получает пенсию только по старости, других льгот не имеет.
Притворяться не впервой
Власов уже не в первый раз выдаёт себя за другого. Спустя несколько дней после того, как в доме № 14 по улице Карпинского произошёл взрыв газа, выяснилось, что Власов проживал в аварийном доме незаконно. При проверке документов он предъявил сотрудникам полиции паспорт, в котором была отметка о регистрации в этом доме, но штамп показался полицейским ненастоящим.
В ГУ МВД России по Пермскому краю сообщили, что «в ноябре 2015 года в отделе полиции № 2 (дислокация Индустриальный район) Управления МВД России по городу Перми была проведена проверка по факту выявления поддельного документа». Правда, дело о подделке документов тогда хода не получило.
Два Анатолия. История героев с забытой фотографии 
А до смерти четыре шага... Ветераны вспоминают о военном времени 
«Настоящих фронтовиков остались единицы». Ветеран о войне, Победе и памяти 
Свекла вместо конфет и одна фуфайка на всех. Как жили дети во время войны 
Неоконченная история бойца Тютюнника. История героя с забытой фотографии 
