3 июля 1853 г. русские императорские войска перешли через реку Прут, имея целью занять так называемые Дунайские княжества — земли, входящие в состав Османской империи. Это явилось формальным поводом для войны 1853 — 1856 гг. Той самой войны, которую сейчас у нас принято называть Крымской.
Она начиналась как очередная русско-турецкая — девятая из внушительной череды в двенадцать масштабных военных конфликтов. К началу Крымской войны Россия в этом многовековом забеге уверенно вела по очкам с общим счётом 8:1. Словом, были все шансы, что судьба Турции и на сей раз окажется печальной.
Так бы и вышло. Но на сторону Османской Империи, этого «больного человека Европы», внезапно встали ведущие державы тех лет — Франция и Англия. Плюс — непонятно зачем примкнувшая к ним Сардиния. Что сделало конфликт практически мировым. Территории государств, участвовавших в этой войне, если считать их с колониями, занимали добрую половину планеты. Боевые действия велись на пяти театрах — Крым, Кавказ, Тихий океан, Белое море, Балтика. Накал страстей был чрезвычайно высок, и конфликт остался в памяти участников навсегда.
Правда, помнят его под разными именами. Во Франции та война называется «Восточной». В Англии — «Русской». И только у нас, видимо, из чувства национального мазохизма, эту войну называют по тому единственному театру военных действий, где Россия потерпела относительное поражение.
Впрочем, эта историографическая путаница парадоксальным образом отражает феноменальную запутанность действий союзников, объединившихся против России. Дело в том, что в этом конфликте не было острой необходимости. Как результат, ни Франция, ни Англия, долгое время не могли внятно и трезво определить цели этой самой войны.
Здесь уместно взглянуть на хронологию событий. Собственно, и Англия, и Франция вступили в конфликт на стороне Турции только по той причине, что Россия, дескать, агрессор. Заняла Дунайские княжества. И войска, несмотря на требования Турции, не выводит.
Итак, Англия и Франция последовательно объявляют России войну. Происходит это 27 и 28 марта 1854 г. Логично ли предположить, что эти страны являются союзниками? Логично. Но действительности не соответствует. Англия и Франция были, что называется, «на ножах». И союз между собой державы заключили задним числом — только 10 апреля, через две недели после того, как вступили в войну.
А 7 июля того же года Россия, не вынеся дипломатического давления, выводит войска из Дунайских княжеств. Формально все требования союзников исполнены. Логично ли предположить, что война на этом закончится? Логично. Но действительности снова не соответствует — как раз с этого момента война и разворачивается в полном масштабе.
Чего же, собственно, хотели эти странные союзники?
Какие внешнеполитические цели преследовала Франция — неясно в принципе. Слова вроде «ослабить Россию» не говорят ни о чём. Скорее всего, император Наполеон III пытался решить за счёт войны свои внутренние проблемы. Внятных планов войны у французов не существовало в природе. Общие настроения во Франции были следующими: «Огромное число военных, узнавших о разгорании Восточного конфликта, с оживлением обсуждают возможности его мирного урегулирования, общественное мнение против вмешательства в войну. Все удивлены, видя наш союз с англичанами, которых они считают врагом почище русских. Нельзя сказать, что война популярна».
Может быть, всё это придумали в Англии? Нет. Британцы прямо называли войну «французской затеей». По большому счёту, Англии этот конфликт был не нужен и даже опасен, поскольку получив отпор на Балканах, Россия неминуемо обратила бы внимание на Среднюю Азию, угрожая тем самым планам Великобритании в том регионе. Впоследствии, кстати, так и получилось.
Однако определение целей и разработка планов «французской войны» были проведены именно что в Англии. И то, и другое можно провести по разряду «ненаучная фантастика».
Вот цели: «Аландские острова и Финляндия возвращаются Швеции; Прибалтийский край отходит к Пруссии; королевство Польское должно быть восстановлено как барьер между Россией и Германией, Молдавия, Валахия и все устье Дуная отходят к Австрии, а Ломбардия и Венеция от Австрии к Сардинскому королевству (Пьемонту); Крым и Кавказ отбираются у России и отходят к Турции». Итог подводит лондонская «Таймс»: «Хорошо бы вернуть Россию к обработке внутренних земель, загнать московитов вглубь лесов и степей».
План прост. Морская блокада ВСЕЙ Российской Империи со стороны Белого, Балтийского и Чёрного морей, а также Тихого океана. Плюс — бомбардировка и, по возможности, взятие основных морских портов России. За этим, по замыслу создателей плана, должны последовать: паралич торговли, крестьянские волнения, перерастающие в бунты и восстания, всплеск регионального национального сепаратизма и распад страны.
Когда говорят о русских военных неудачах в Крымской войне, вспоминают солдатскую песню, сочинённую артиллерийским поручиком Львом Толстым: «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги». Дескать, вот каков русский Генштаб — размах на рубль, а удар на копейку.
Ровно тот же упрёк, только умноженный на совершенно безумный масштаб «хотелок» можно адресовать английским разработчикам плана «покорения России».
К слову, разработка его — отдельная песня. План предполагает невиданные по размаху морские операции. Логично ли предположить, что его обдумыванием должно заниматься Адмиралтейство? Логично. Но снова, и в который раз, действительности не соответствует. Разработкой плана занимался генерал-лейтенант армии Джордж де Ласи Эванс. Который, во-первых, никаких «флотских» к разработке не допустил. А во-вторых, не учёл много чего. Для начала того, что никаких сил никакого флота, даже объединённого англо-французского, не хватит для полной морской блокады России. Всё остальное — уже мелочи.
Другое дело, что офицер, заставший эпоху Наполеоновских войн, и не просто заставший, а участвовавший в битве при Ватерлоо, мог бы сообразить, что надежды на восстание крестьян после морской блокады — это всё разговоры в пользу бедных и влажные мечты. Потому что Бонапарт тоже надеялся на крестьянские бунты. Но их не произошло даже после того, как его армия захватила Москву.
Описание хода войны можно заменить одной цитатой Михаила Салтыкова-Щедрина из произведения «Медведь на воеводстве»: «Дурак! Его прислали к одному знаменателю нас приводить, а он Чижика съел!» По большому счёту, призом длительной и кровопролитной кампании стало для союзников сожжение и разграбление нескольких деревень на Белом море, позорная бомбардировка Соловецкого монастыря, взятие ничего не решающей крепости Бомарсунд и захват южной части Севастополя. Всё остальное они продули с впечатляющими потерями.
