Обычно, когда речь заходит про битву под Москвой, мы вспоминаем только про знаменитое контрнаступление войск Конева и Жукова в начале декабря. О том, что двумя месяцами раньше немцы подошли вплотную к Рублёвке, Николиной Горе и стояли фактически рядом с нынешними дачами Путина и Медведева, вспоминать как-то не принято. А зря…
О некоторых тёмных сторонах этого периода нашей истории и о том, почему Москва устояла, рассказывает Константин Ковалев-Случевский, писатель, историк, профессор Института журналистики и литературного творчества.
Винтовка на двоих
Считается, что за время битвы под Москвой Красная армия потеряла 1,8 млн человек, а вермахт - 600 тыс. То есть наступающая сторона потеряла втрое меньше, чем обороняющаяся, хотя по всем нормативам должно быть наоборот. Почему так произошло?
После проведения немцами первой части мощнейшей операции «Тайфун», направленной на взятие Москвы, части Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА) были укомплектованы в лучшем случае на треть. Полк, в котором было около 800 человек, командиры считали за счастье. При этом даже простейшие трёхлинейные винтовки были далеко не у всех бойцов. Я неоднократно читал в Центральном архиве Министерства обороны такие сводки: «Поступило 350 человек без оружия». «Поступило 150 человек без оружия»…
Пополнение поступало, но всё равно численность солдат не увеличивалась, всё равно в войсках некомплект! И не только из-за реальных потерь. Складывается впечатление, что все пополнения падали в какую-то чёрную дыру. Всё проясняется, если параллельно с советскими документами читать вражеские. Немцы пишут: «Сегодня к нам перебежало 120 солдат противника», «...сегодня со стороны русских перебежало 80 человек»…
На середину октября в группе армий «Центр», наступавшей на Москву, было около 662 тыс. советских солдат. А всего с начала войны немцы захватили примерно 2 млн военнослужащих РККА. Притом что в вермахте служили 7 млн человек, из них 5 млн - на Восточном фронте. Только для того чтобы охранять пленных, нужно было несколько дивизий, не считая поваров и служащих подразделений, подвозивших еду. Которую, замечу, тоже надо было откуда-то взять. Немцы не были готовы к столь массовой сдаче в плен! Соответственно, кормить пленных они тоже не были готовы. Немцы делать этого и не стали. Результат: начиная с октября 1941-го от голода в германском плену умерли примерно миллион человек.
Генерал Грязь
В начале октября Западный и Резервный фронт попали в огромный котёл в районе Вязьмы. Советское командование сделало ставку на Можайскую линию обороны. Некоторые мощные доты прекрасно сохранились до наших дней, желающие могут увидеть их рядом с Бородинским полем. Увы, немцы без особых усилий прорвали её за неделю. А дальше до самой Москвы никаких серьёзных укреплений не было.
С 10 по 15 октября 1941-го вместо Западного фронта на оперативных картах была во многих местах, по сути, ничем не заполненная пустота. В наши дни электричка из Можайска в Москву идёт примерно 2 часа. Немецкая мотопехота в теории могла проделать этот путь за один световой день.
Могла, но не проделала. Как раз в этот момент в Подмосковье начались осенние ливни, «период грязи», как с ужасом назвали это время немцы. Техника, в том числе и гусеничная, села на брюхо на раскисших российских дорогах! Немецкие генералы решили обождать. Но дожди продолжались 3 недели, которые обернулись для врага поражением под Москвой. За этот срок были переформированы и даже заново сформированы советские дивизии, руководство страны смогло переломить ситуацию. Немцы буквально молились о том, чтобы наступили морозы и дороги вновь стали проезжими. Первые холода случились только через месяц, в середине ноября. Немцы ринулись вперёд, на подступах к Москве вновь началась мясорубка, но время было уже упущено. Солдаты и офицеры РККА вновь защитили Москву буквально своими телами…
На братских могилах
Кстати, о телах. При отступлении погибших советских солдат (немцы своих хоронили) оставляли лежать на полях битвы. Закапывать их было некому - населения в прифронтовой полосе почти не осталось. После успешного советского наступления в декабре они остались в тылу. Весной 42-го из-под снега стали появляться руки, ноги, головы… Когда трупы начали разлагаться, вернувшееся население - в основном старики и дети - стало устраивать так называемые санитарные захоронения. Звучит громко, а на самом деле - яма (обычно - большая воронка), куда иногда без разбора и счёта стаскивали всех мертвецов. Только на самом западном от Москвы Звенигородском направлении братских могил около 200, больших и поменьше. Почти все они теперь состоят на учёте, хотя многие имена погибших бесследно утеряны. Возможно, существуют и захоронения, которые могли быть упущены и не зафиксированы.
«Главное в обморок не упасть». Участники парада Победы о себе и шествии 
Маленький знаменосец. Как школьник сохранил военные святыни Красной Армии 
10 лучших книг о Второй мировой войне 
Песец с топором. Как красноармеец Овчаренко в одиночку победил 50 фашистов 
Двадцать два против одного. Как танкист Колобанов унизил Третий рейх 
