Обе палаты Конгресса США одобрили новые антироссийские санкции, а Дональд Трамп, который вроде как «поладил» с Путиным, ничего не может с этим поделать. Что происходит в американской политике, и почему ее лидер при всей своей воле и харизме не может направить ее туда, куда хочет?
Президент США — лидер самой мощной страны на планете. Но пример Дональда Трампа, который пока не сумел провести через конгресс ни одной своей инициативы и, наоборот, стал, по сути, изгоем в американской политической системе, ставит ребром вопрос: а кто же на самом деле управляет Америкой? Ответить на этот вопрос «АиФ» помогает старший преподаватель МГИМО, специалист по американской политике Павел Демидов.
Александр Колесниченко, АиФ.ru: С одной стороны, в руках президента США огромная военная мощь, авианосцы, которые он может двинуть в любой океан, нанести удар по какой-нибудь стране. А с другой стороны, его указы в состоянии отменить любой американский «районный» суд? Не говоря уже о том, что его связывают по рукам и ногам оппоненты в Конгрессе.
Павел Демидов: Если какой-то метафорой описать американскую политическую систему, я бы представил её в качестве весов. Но весов, у которых не две чаши, а двести. Потому что здесь, например, нужно учитывать количество штатов. США — федеративное государство, с достаточно сильными субъектами, у которых много прав. Меньше, чем было 100 лет назад, но по-прежнему много. Законы в разных штатах, напомню, различаются. Многие вопросы повседневной жизни решаются на уровне штатов: от правил владения оружием до использования лёгких наркотиков.
Здесь нужно учитывать наличие мощных и одинаково крепких ветвей власти (исполнительной, законодательной, судебной), как на региональном, так и на федеральном уровнях. Учитывать серьезное влияние, которое по-прежнему имеет пресса. А также, например, влияние бизнеса. Это такие соломинки или даже брёвна, которые могут подкладываться под те или иные чаши весов или, наоборот, падать на них сверху, меняя вес каждой чаши в системе. Но, поскольку все чаши весов взаимосвязаны, система моментально вызывает действия других игроков, пытается вновь прийти к равновесию. Поэтому, даже положив на какую-то одну чашу серьезный груз в виде воли президента США, поменять весь этот баланс очень сложно. Система сама себя страхует от сильных дисбалансов. За этим могут быть разные стоять разные интересы — политические, идеологические. Но так или иначе, каждое решение президента пробуждает огромное количество «стейкхолдеров» — заинтересованных сторон. Если их интересы не учитываются, то решение чаще всего не проходит.
Интересно, что в современных условиях — в последние 10-15 лет — это породило ситуацию, которую называют «вашингтонским тупиком». Идеологическое противостояние двух партий — республиканской и демократической — не оставляет пространства для компромиссов и блокирует возможности работы президента. Например, Барак Обама первые 2 года президентства, имея демократическое большинство, контролировал работу обеих палата Конгресса — Сената и Палаты представителей — с 2008 по 2010 годы. Это было время, когда он смог провести через Конгресс ряд реформ. Это и защита потребителей финансовых услуг, и серьезная помощь американской экономике за счёт поддержки корпораций во время кризиса, и его главный закон — в области здравоохранения — «Obamacare». Республиканцы на первых порах пытались влиять на принимаемые решения, однако позже просто отказались участвовать в обсуждении. После того как Обама в 2010 году потерял большинство в нижней палате, 6 лет республиканцы не давали провести демократам никакие решения и наоборот. Шесть лет «тупика».
— У Трампа сейчас есть республиканское большинство в обеих палатах парламента.
— Сейчас, когда есть республиканский президент и республиканское большинство в обеих палатах парламента, предполагалось, что республиканцы смогут сделать очень много, в частности отменить «Обамакэа», провести налоговую реформу. Надежды на это были огромными, биржевые котировки с ноября по май росли постоянно: американский бизнес был уверен, что снятие ряда ограничений, которые налагает на него «Обамакэа», новый налоговый кодекс будут способствовать росту экономики. Однако мы видим, что принадлежность к одной партии президента и парламентского большинства не гарантировала Трампу лёгких достижений. В отсутствие партийных ограничений для президента включились другие «тормоза». Так уж устроена система: если чего-то хочет президент, но сильно не хотят даже его однопартийцы в парламенте, президенту приходится умерить свои «хотелки».
В этой системе главе США просто необходимо уметь договариваться с другими игроками. И тут интересно, что, хотя Трамп написал несколько книг по ведению переговоров, утверждая, что он — лучший переговорщик, оказалось, что его жесткость помогала в бизнесе, а в политике — внешней и внутренней — помогать перестала. Потому что контрагента в бизнесе, у которого меньше денег, легко «продавить». А контрагент в политике, даже если за него проголосовало всего лишь несколько десятков тысяч человек (если мы говорим о конгрессменах), имеет собственную легитимность, не зависит от этого «политического миллиардера» и может совершенно спокойно не прогибаться под его волю.
— Конечно, у президента обычно есть целый ряд инструментов. В конце концов, он — глава партии, пользующийся легитимностью, полученной путем общенародного волеизъявления. Формально он не один. Но и здесь позиции Трампа оказались неуверенными, ведь он получил большинство голосов выборщиков, но из-за особенностей выборной системы США, на 3 миллиона голосов избирателей меньше, чем Хиллари Клинтон. Во-вторых, большую часть жизни он был демократом и поддерживал демократическую партию. В чистоте его помыслов значительная часть республиканцев сейчас сомневается.
Да, у президента есть право законодательной инициативы, возможность вести торг с конгрессменами, обещая увеличение бюджетных ассигнований для штата, решение проблем тех или иных социальных групп. Но по неопытности, а может и потому, что он считает эту практикой пагубной, Трамп подобными возможностями не пользуется. Но этим он ставит конгрессменов в очень неудобную ситуацию: они как-то должны поддерживать президента, невзирая на то, что его инициативы непопулярны. А уже через год с небольшим у конгрессменов, у трети сенаторов выборы — в ноябре 2018 года. По сути, предвыборная кампания у них начинается через несколько месяцев. Риски слишком высоки. Видя непопулярность президента, его рекордно низкие рейтинги — меньше 40% — они оказываются в ситуации выбора: поддержать президента или сохранить своё место.
— Но Трамп — это всё ещё человек, который может отдать приказ кого-нибудь бомбить?
— Обычно во внешней политике президентам США действовать проще. И Клинтон, и Буш использовали международные дела для того, чтобы либо увести внимание от своих внутриполитических проблем, либо показать, что они решительные лидеры. Да, скажем, локально побомбить Сирию, как это было в апреле, президент США — даже такой уязвимый как Трамп — может себе позволить. Другое дело, что для внутриполитической ситуации в Штатах от этого будет крайне незначительный эффект.
Я бы подытожил так. Президент — как паук на паутине. И он плетёт эту паутину, задавая «ритм» и направление внутренней и внешней политике страны. Но эта паутина, собственно, и делает его пауком, он от неё очень зависим и сам же может в ней запутаться и увязнуть. Настолько высока зависимость президента от других элементов политической системы в США.
