Волна политиков «несбывшихся надежд» оказалась довольно высока: Барак Обама, Франсуа Олланд, Дэвид Камерон… Интересно и то, что, например, Обама не исполнил ни одного своего предвыборного обещания и благополучно переизбрался на второй президентский срок. В Европе ситуация, что называется, пожёстче. Разочарование избирателей (во всяком случае, в Великобритании) имеет конкретные последствия — отставка. В неё и ушёл Дэвид Камерон, двумя ударами разрушивший свою политическую карьеру: допустил референдум о выходе Шотландии из состава Объединённого Королевства (это был первый звонок) и спровоцировал Brexit, попытавшись сыграть с континентальной Европой в политические кошки-мышки.
В результате Великобритания получила реальную возможность перезапустить свою политическую систему, избавившись от премьера-мужчины и переключившись на премьера-женщину.
Британцам вообще везёт с руководителями женского пола — исторические примеры и ХХ век лишь подтверждают эту особенность островной политики. Не зря нового премьера Великобритании Терезу Мэй сразу же заподозрили в схожести с легендарной Маргарет Тэтчер. Запрос на «сильную руку» в Лондоне ощущается уже давно, ещё с тех самых знаменитых беспорядков в британской столице (беспорядки из-за недовольства своим низким статусом в 2011, 2013–2015 годы). Впрочем, «железную леди» ХХI века скептики, а их оказалось немало, уже окрестили «алюминиевой»: ведь именно в бытность Терезы Мэй министром внутренних дел эти самые беспорядки и проходили.
Ностальгические нотки, конечно, налицо, но здесь ощущается и невидимая рука политтехнологов — уж очень притянутой за уши является эта аналогия (Мэй и Тэтчер), уж очень вовремя она возникла в британской прессе.
История практически всегда повторяется, как правило, в виде фарса, поэтому едва ли Мэй повторит путь легендарной обитательницы Даунинг-Стрит, 10. Но, может быть, и не надо повторять. Сказано же было: Brexit means Brexit.
Великобритания вышла на одной из остановок из поезда Евросоюза, и другие страны теперь будут внимательно наблюдать, как сложится её судьба. Уже понятно, что всё будет крайне сложно и неоднозначно.
В частности, запланирован оперативный перехват финансового центра Евросоюза (одним из основных был Лондон, теперь эта ниша освобождается). На эту роль могут претендовать Франкфурт-на-Майне и даже Ватикан.
Помимо этого, предстоят затруднения для британских компаний на европейском рынке и затруднения при попытках влиять на европейскую континентальную политику. Великобританию теперь гарантированно будут называть «предателем интересов европейского сообщества» и стараться игнорировать её присутствие.
В общем, у Евросоюза появилось «право на забвение» Великобритании — понятно, что Тереза Мей постарается не допустить этого. Не зря одним из первых телодвижений нового премьера была просьба к Брюсселю повременить с запуском реальной процедуры выхода.
Развернётся борьба и за право быть проводником американских интересов в Евросоюзе, утерянное Великобританией. Сегодня таким проводником является Берлин, который до недавнего времени делил эту «почётную роль» с Лондоном. Теперь шанс занять место британцев появился у Варшавы.
Не зря знаковый (итоговый) саммит НАТО недавно прошёл именно там. Вполне вероятно, что и «украинский проект» теперь придётся «тянуть» в основном Польше. И здесь она будет конкурировать с Германией, к своему, впрочем, удовольствию.
Новый состав правительства Великобритании, надо сказать, порадовал тех, кто подозревал, что консерваторы — люди с чувством юмора (английского, правда) и с чувством политического такта. Особенные эмоции вызвало назначение министром иностранных дел Бориса Джонсона, экстравагантного политика и бывшего лондонского мэра, человека, политика которого (редкий случай!) не испортила, а сделала ещё харизматичнее.
Кстати, образ Джонсона вдохновляет, судя по всему, и некоторых других политиков, стремящихся стать по-настоящему «европейскими»: например, Михаил Саакашвили довольно забавно подражает Борису. Здесь есть всё: и небрежность в одежде, и велосипедные прогулки, и даже всклокоченные волосы… В общем, Британия вновь пытается задавать политический стиль.
И вполне вероятно, что одной из черт этого стиля станет избавление от распространённого ныне на Западе недуга — русофобии. Во всяком случае, некоторые эксперты и авторитетные политики уже делают прогнозы на несомненное улучшение двусторонних отношений с Россией.
Удаление Великобритании от европейских дел и ослабление связей с США, побуждавших Энтони Блэра и Дэвида Камерона ввязываться в разные рискованные авантюры, за что они сейчас и расплачиваются, не гарантирует, конечно, любовь и понимание между Лондоном и Москвой. Однако простого нейтралитета нам бы хватило для того, чтобы не отвлекаться больше на взаимные нападки, унижая своё политическое достоинство, и не мешать развивать бизнес-проекты.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
