Престижная Москва ХХ века. Где встречала Новый год советская элита

Как «Яр» «Советским» стал

В голодные 1920-е годы, когда хлеб был далеко не на каждом столе, в злачных местах Москвы блистали перламутром балычки, искрилась икорка, а в серебряных ведёрках запотевало шампанское. Впрочем, с 1927-го обстановка посуровела: ёлки были запрещены как «элементы культа» — всё-таки рождественские! Встречи Нового года сами собой заглохли как буржуазный пережиток. Однако в 1936 году вышел декрет Совнаркома, позволявший публичное празднование Нового года (но никак не Рождества) с наряженными ёлками — и в государственных учреждениях, и в детских заведениях, и на площадях. Единственное отличие: вместо сверкающей рождественской звезды Вифлеема вершину ёлки должна была венчать пятиконечная звезда — символ победившей советской власти.

Первая возрождённая ёлка накануне нового, 1937 года украсила Колонный зал Дома союзов. Там же вновь появился пропавший, казалось, навсегда Дед Мороз, при этом старик обзавёлся ещё и внучкой — Снегурочкой. Разумеется, это был уже не рождественский дед и тем более не популярнейший на Руси византийский святой Николай Чудотворец, а некий абстрактный старик в красной (революционной?) шубе.

Статья по теме

Главная ёлка страны. Кто вернул Новый год детям в СССР

В 1952 году имевший право на некоторое самодурство Василий Сталин, «покровитель ВВС», неожиданно велел переделать клуб лётчиков, занимавший бывший ресторан «Яр», обратно в ресторан — уже, разумеется, не «Яр», а «Советский» (Ленинградский просп., 32/2). Но бывшие нэпманы, ставшие совслужащими, с изумлением наблюдали, как любовно возрождаются детали интерьера. Даже цыганский хор вернулся из небытия — да так с тех пор и обосновался в одном из ресторанных залов, со временем превратившись в цыганский театр «Ромэн».

В 1960-е «тлетворное влияние Запада» вернуло публику в рестораны, где стали не только обедать и выпивать, но и (страшно подумать!) танцевать. Возобновились новогодние торжества.

Дипломатам — в «Арагви»

Самым злачным местом советской Москвы стал открытый в 1938 году ресторан «Арагви», расположенный на углу Столешникова пер. и ул. Горького (ныне Тверская ул., 6). Справа от входа — здание правительства Москвы, слева — Институт марксизма-ленинизма, что отнюдь не мешало партийно-советской элите вкушать отменные плоды грузинской кухни, заменявшей в СССР роль отсутствовавших в «государстве рабочих и крестья­н» итальянской, китайской и японской кухонь. Разумеется, «становой хребет советского государст­ва» — «рабочий класс и трудовое крестьянство» — даже в первомайских снах не мог представить себя проходящим мимо осанистых швейцаров «Арагви». Интеллигентской прослойке — инженерам, врачам, учителям с их жалкой зарплатой 100-150 руб. в месяц — мода на Грузию была доступна лишь в виде репродукций картин Пиросмани, фильмов Данелии и Иоселиани, романа Чабуа Амирэджиби «Дата Туташхиа» (о благородном разбойнике с именем, как у мифического героя, возжелавшем улучшить мир).

А уж грузинские тосты и анекдоты, сотрясавшие хрусталь светильников «Арагви», — лишь для дипломатического корпуса, торгашей высокого полёта, цеховиков, артистов и верхушки творческой элиты. «И капли нежной „Изабеллы“ тишайше всасывал лаваш», — дразнил своих кумиров из курилок советских НИИ завсегдатай «Арагви» Егений Е­втушенко. В этот ресторан было не принято брать жён — с ними несовместимы зазывные взгляды волооких красавиц. Поэтому новогодье в «Арагви» предполагало разведённых боссов, статусных командированных и аккредитованных в Москве иностранных корреспондентов.

Для семейных «бугров» было другое престижное место — ресторан «Прага» с несколькими роскошными залами и вышколенной обслугой. Построенное ещё до революции здание на Арбате, 2, переделанное в эпоху модерна одарёнными архитекторами Львом Кекушевым и Адольфом Эрихсоном, а в советское время — чехословацкими дизайнерами, внешне оно было куда роскошнее «Арагви».

Если гардеробы «Праги» и «Арагви» пушились норковыми шубками и пыжиковыми шапками, то вешалки модных новоарбатских кафешек «Метелица» и «Ивушка» (расположенных по обе стороны тогдашнего просп. Калинина) гнулись под тяжёлыми дублёнками — непременным атрибутом советской золотой молодёжи. В «Метле» выступали моднющие вокально-инструментальные ансамбли, звучал запрещённый в других местах рок, и поговаривали, что к традиционным новогодним запахам мандаринов нередко подмешивался сладковатый аромат марихуаны. Понятно, что с улицы сюда не попадали — надо было дружить с директором или метрдотелем, а ещё лучше с кем-то из тех, чей звонок обеспечивал место за столиком.

Умер журналист «АиФ» Савелий Кашницкий.

Больше всего на свете он ценил время. Не любил пустой болтовни, официальных мероприятий. Наверное, поэтому он многое успел. Написаны тысячи статей, десятки книг на научно-популярные темы, которые до сих пор можно купить или скачать в интернете: «Среди людей. Соционика — наука общения», «Жемчужины восточной медицины» и другие. Он и стихи писал. Иронические, лирические, философские, в стиле японских танку. Читайте далее >>