«Мама не играла Снегурочку - она и была ею. "Любви одно мгновенье дороже мне годов тоски и слёз..." В этом была её суть. И умерла она от разбитого сердца».
Музыкальную сказку Павла Кадочникова по пьесе Островского часто крутят в эти дни. И образ холодной, светловолосой Снегурочки, тающей от любви в последних кадрах фильма, западает в душу как в 1968-м, когда был снят фильм, так и в 2012-м… Чем не праздничный материал - рассказать о судьбе Снегурочки под Новый год.
- Приезжайте, я расскажу, - говорит мне по телефону Евгений Фёдорович, бывший муж Евгении Филоновой, тогда, в прошлом веке, 22-летней исполнительницы главной роли. - Только это будет совсем не новогодняя история…
«Не от мира Берендеев»
И я еду. Режиссёр, член Академии телевидения, ждёт меня в кафе, за окном - последние числа декабря, мороз, ветки елей в хрустящей фольге льда - как в первых кадрах фильма… Их называли Женя и Жека. Поженились, когда она была на втором курсе Щуки, а он - на последнем.
- Я был патологически влюблён, как и многие в училище: Женю называли второй по красоте актрисой после Насти Вертинской. Меня хватали за рукава, за штаны: «Ты что, с ума сошёл?!» Понимали, что рано или поздно наш брак будет обречён - сложно выдержать разлуки и расставания, безденежье в актёрских браках… Если говорить начистоту, любовь была с моей стороны - как говорится, один любит, другой позволяет любить. Так вот, Женя позволяла…
Снегурочка, не понимающая, отчего на глазах влюблённого Леля слёзы, Снегурочка, не принимающая страсти Мизгиря… В моей электронной почте - письмо из Лондона. «Я Марина, дочь Евгении Филоновой… Мама не играла Снегурочку - она и была ею». «Холодной и бессердечной?» - нажимаю я на «Отправить». Ответ из Лондона приходит в ночи. «Скорее бесстрастной. Не от мира сего, вернее, не от мира Берендеев. В театре, в кино шла постоянная подковёрная борьба за роли, интриги. Она никогда в этом не участвовала, ей было искренне абсолютно всё равно, кого играть - хоть стул. Ей нравилось просто существовать в театре».
- Она не стала звездой, как сейчас принято говорить, - просто получила после фильма имя, - продолжает Евгений Фёдорович. - Да, были и письма, и узнавали на улице, но Жене было не до этого: нужно было крутиться, устраивать свою жизнь в театре. И во время съёмок она не «звездила», так как прекрасно понимала, что это временно, что закончится фильм - и она пойдёт бегать в массовке театра имени Гоголя. Так и получилось.
У Евгении Филоновой, «получившей имя» после «Снегурочки», так больше и не было больших ролей в кино.
- Почему? Да элементарная нищета! Ей просто не в чем было поехать на «Мосфильм»! Хотя предложений было много. Но мы жили едва ли не впроголодь, я вместе с Сашкой Пороховщиковым чистил по ночам снег с крыши Театра сатиры, где мы оба тогда служили, за 5 рублей, а моя актёрская ставка тогда была 4,50… А в кино как? Один раз отказался, другой, а в третий раз уже не позвонят. Она это понимала, но была слишком мягким, ненастойчивым, неамбициозным человеком. В ней не было напористости и дерзости провинциалок - Женя была с Ордынки, коренная москвичка. Из-за этого же не оказалось и больших ролей в театре - её уделом были роли второго плана. Она не кусала, не била жизнь…
«Все мы хрупкие»
«Мама была красавицей-актрисой с полным отсутствием тщеславия и даже каких-либо человеческих амбиций. Каждый год во время зимних каникул она работала на ёлках - детских представлениях во Дворцах культуры. Играла Снегурочку. Один раз роль Снегурочки была кем-то ангажирована - предложили Бабу-ягу. Опять - играла с восторгом. Материальная сторона жизни её, казалось, тоже волновала не сильно. Жили, как и все в советское время, бедно. Люди тащили с работы всё что можно, воровали кто где мог. Она только шутила: «Жаль, что в театре нечего украсть, кроме туалетной бумаги!»
Никакой зависти к счастливым обладателям шведских стенок. Когда нам нечего было есть, бегала на почту, разносила газеты…»
- В театре в какой-то момент всё стало плохо складываться: главреж подвергал Женю репрессиям, пытался выгнать из театра. Эти неприятности совпали по времени - мы с Женей развелись после 13 лет брака…
«Я не помню маму плачущей или жалующейся до самого последнего дня. Порхала как бабочка. Как бабочка к огню… Личная жизнь мамы - абсолютный слепок со «Снегурочки» Островского. Лель, который женится на другой, Мизгирь, который умирает в конце пьесы. Оба, как говорят англичане, let her down, не смогли дать ей счастья из-за своего эгоизма. Почему Снегурочка умирает от любви? Наверное, потому, что она неземная женщина и земная любовь с её страстями - слишком тяжёлая ноша для неё. Но даже мгновение этой любви было дороже всего».
Евгении Филоновой не стало в декабре 1988-го, под самый Новый год, 30-го числа.
«Операцию сделали поздно (по вине участкового врача) и очень плохо. Топорная работа, тут же пошли метастазы. Помню кровоточащие раны, огромное количество баночек с бесполезными мазями. Она всё-таки надеялась выздороветь. После операции прошёл всего год, когда она поняла, что умирает, жалела очень, что провела этот год в больнице. Её не стало в яркий, солнечный день».
В этот день она, окружённая родственницами, попросила: «Девочки, оденьте меня, откройте окно и оставьте одну: я хочу посмотреть, как падает снег». Ёлку в тот год в их квартире так и не нарядили…
«Мама была хрупкая. Мне нравится английское слово «fragile» - так пишут на коробках с хрусталём. Мне бы очень хотелось, чтобы Женя-Снегурочка улыбалась с экрана людям под Новый год и напоминала о том, как дорого стоит любовь и какие мы все хрупкие».
