Сковородкой — по морде
— Герман Львович, для многих вы олигарх, который забрался в глушь и вдруг вернулся. А зачем — непонятно…
— Я вообще — овцевод, индюковод и гусевод! Мне нравится заниматься сельским хозяйством и жить на воле. Но ополоумевшие правительства некоторых стран могут развязать локальные ядерные войны для того, чтобы отвлечь своё население от местных проблем. Вот и вышел из леса — сделать всё возможное, чтобы мои дети не получили дозы радиации. Потом я поеду обратно в деревню, ибо делать в вонючей Москве нечего.
— Чтобы товары снова начали движение, вы предлагаете реанимировать бартерную схему, участникам которой надо платить немалый взнос. Не напоминает финансовую пирамиду?
— Взнос — гарантийный. Обратно получают ровно столько же. Если утрировать, то взнос подтверждает наличие товара у продавца. Если у него товара нет, деньги достаются тому, кто от этого пострадал, а не нам. Меняется всё: бананы на апельсины, апельсины на тракторы и т. д. Цепочка может быть бесконечной, но шестым звеном всегда остаются деньги.
— Неужели, как раньше, зарплату работникам будут выдавать сковородками?
— Если руководитель выдаёт зарплату сковородками, нужно этими сковородками бить его по морде! Работники сами их ни во что не превратят. Но если у предприятия этого товара переизбыток, то пусть соберут заявки — кому чего нужно, создадут соответствующий отдел на время кризиса и меняют. Оказывается, и без денег можно. А может, ну их совсем?.. Деньги нужны. Это очень удобный посредник при обмене товаров на товар! Только электронные деньги (которые находятся на банковских счетах) воруют в таких масштабах… ни с чем не сравнить. Взламывают систему безопасности, например, а потом берут и изменяют суммы на счетах — и кто-то лишился сразу миллионов. Поэтому деньги должны быть такими, какими были тысячи лет, — золотыми! Тогда 99% проблем, связанных с деньгами и инфляцией, не будет.
— Но к кризису-то привели не деньги, а жадность до них...
— Конечно! И нежелание работать! Одних охранников 5 млн. в стране. То есть пять миллионов человек, которые ни хр...а не делают, просто шлагбаумы поднимают! А ведь это здоровые мужики, не спившиеся! Причём они денег-то мало получают, просто работать не хотят. И задача государства — те места, которые они занимают, отдать инвалидам и старичкам, чтоб на пенсии было чем кормиться.
Раньше вот столько людей не работало (рисует маленький круг. — Ред.). Это были князья, графья и пр. Потом началась ситуация со всякими наукообразными реформами, которая привела к тому, что теперь вот столько работают (показывает на тот же маленький круг. — Ред.), а вот столько вот (рисует большой. — ред.) — на псевдоработах. И горстка людей, которая их кормит, постоянно уменьшается. В результате 2 мужика пашут на 4 млрд. человек. Вот и началось: тут подкосило, обрушилось, там посыпалось. Первыми неладное почувствовали финансовые институты, на стержне которых зиждется всё безделье мира. И это не только банкиры, а ещё миллионы тех, кто их обслуживает. Вот это и есть настоящая финансовая пирамида. И когда горсть, производящая продовольствие и реальные ценности, становится критически минимальной, экономика рушится. Людей постепенно приучили к тому, что образ жизни умного человека — это не работа, а ходьба по офису в галстучке. Миллионы не спившихся мужиков уехали из деревень. Зерно выращивать некому. Продукты мы раньше брали за рубежом и сегодня берём там же. А завтра западным странам самим есть будет нечего: продовольственный кризис ещё до финансового начался. А вот мне будет чего покушать: у меня есть овечки. Если, конечно, я смогу отстреляться от тех, кто попытается у меня их забрать. Потому что преступность тоже будет высокая.
— Критиковать других легко. У вас были большие деньги (которые, как думают многие, редко бывают честными). С чего вдруг всё бросили и уехали в деревню?
— У меня был мой мини-кризис пять лет назад. Потерял офис на Красной площади, дом на Рублёвке, бизнес. Из олигархов стал нищим. Друг дал мне «Ниву», я загрузил в неё семью, палатку с печкой и уехал в лес, начал строить избу и конюшню, чтобы до холодов успеть. Жена была на седьмом месяце беременности, четверо детей. И поэтому было не до расстройства. Удар был сильный, но ныть некогда — надо было действовать.
Лучшим аргументом для изменения образа жизни людей становится именно кризис. Не надо никакой агитации. Просто есть становится нечего — и волей-неволей поедут в поле. Вот я поехал в лес! И для меня, я сейчас понимаю, это было лучшее, что произошло в моей жизни.
О вирусе и хапугах
— Куда людям ехать-то? Вам же наверняка землю дали?
— Да никто мне её не дал! Пять лет она у меня не оформлена!
— А представляете, что будет, если все горожане начнут захват земель?
— Вот мы подготовили программу расселения мегаполисов. Первый пункт — кадастровая нарезка земли и подготовка жеребьёвки. Оформление земли должно быть в режиме одной подписи, заверенной одним Минюстом области. Нужно сейчас озаботить кадастровую палату и всех земельных чиновников, чтобы подготовили альтернативу для людей. И если кто-то потерял работу здесь, пусть уезжает пахать землю. И землю надо давать бесплатно, причём с правом наследования, в собственность! Да это наша земля! Почему, если оформили на какого-то урода 100 тыс. га, мы теперь должны с ней попрощаться и сдохнуть в городах?
— По-вашему, только сильная рука выведет нас из кризиса?
— Абсолютно верно! Крайнее проявление кризиса — это война. Там нет совещания. Есть приказ. И по-другому жить в условиях войны и кризиса невозможно. И поэтому России требуется жёсткая вертикаль управления. И нам, по сравнению с другими странами, повезло — у нас адекватный руководитель.
— В тяжёлые времена активизируются всякие мошенники. Стоит опасаться появления их новых разновидностей?
— Сейчас главный мошенник — это доллар: надуется, а потом обрушится. Все это понимают, но с упорством фанатиков держат деньги в долларах. Рубль падал вот так (рисует плавную линию вниз. — Ред.), а доллар упадёт вот так (линия пошла резко вниз. — Ред.). И ничего сделать с этим нельзя… Встретятся где-то в Европе трое парнишек из приличных семей, скажут: ну что парни, поехали? Поехали! Мы даже «а-а-а» не успеем сказать.
— А в деревне, в которой вы живёте, кризис ощущают?
— Конечно! На тех, кто не пьёт, он никак не сказался, а тем, кто пьёт, труднее стало на халяву денег получить. Те, кто сейчас сидит на продовольствии, будут в шоколаде! Только не те, кто сидит на складах, — там будет пусто.
Читайте также:
Мнения специалистов о том, каковы перспективы развития российского села
