Последнее время я все чаще вижу складненьких, ухоженных деток-крепышей на руках бледных, измученных, психологически истощенных мам.
Две картинки
Впервые я столкнулся с этой проблемой лет 35 назад. Женщине было под тридцать, первый ребенок. Беременность прошла без осложнений, девочка родилась со стандартным весом и ростом, никаких аномалий, только обычные временные проблемы с животиком и сном у грудничка, описанные в десятках книг для мам… На углу пеленального стола – стопка этих книг со множеством закладок. Я видел глубокое недоверие в глазах матери, когда объяснял ей, что надо делать, тем более что ничего особенного и делать-то не надо было. Мы разговаривали вдвоем, но неподалеку, как коршун, ревниво и настороженно кружила немолодая женщина с недобрым лицом. Вскоре я случайно узнал, что ребенка показывали еще двум врачам. В течение пятнадцати лет я по телефону общался с этой мамой и с ее мужем по разным поводам практически ежемесячно – при прорезывании молочных и постоянных зубов, при простудах, при появлении у девочки первых признаков сутулости, при незначительных изменениях в анализах крови…
Девочка давно выросла. Практически здорова. Не замужем. Живет с родителями. Они почти ничего не знают о ее жизни: утром она уходит, вечером приходит и зависает в Интернете. Огрызается на робкие вопросы. Деньги в семейный кошелек не вносит. Ее родители ходят на консультации к психологам, ищут ответ на вопрос, почему она такая.
| Читайте также: | |
|---|---|
| Мама в аренду | |
| 7 правил грудного вскармливания | |
| Ребёнок боится посторонних. Радоваться – или перевоспитывать? | |
А вот совсем недавний случай: матери лет 26, первый ребенок, очень симпатичный, крепенький семимесячный мальчишечка. От меня (я, несомненно, не первый «старый педиатр», осматривающий малыша) хотят узнать, что делать с «бецежиткой» – незаживающим следом на плечике после противотуберкулезной прививки. Говорю (бодро и уверенно): все нормально, просто наблюдайте, к году заживет, и молчу о том, что это даже хорошо, когда организм так подробно изучает бациллу и неторопливо создает многоуровневый иммунитет к туберкулезу. Молчу об этом, потому что знаю: скажу – и напугаю женщину. Она из тревожных мам – все, что у ее сына не «как у всех» и не как написано в популярной книге о детях, вызывает у нее панику.
Что объединяет таких мам? Тяжелая, вымученная беременность? Не факт. Поздний ребенок? Не обязательно. Материальное благополучие при эмоциональном голоде? Нет. Неполная семья? Возможно.
Сплошное отчаяние
Одна из таких мам написала: «Быть тревожной матерью – жутко. Это вечный страх за ребенка, вечная работа ума и сердца на бешеной скорости, но вхолостую. Дай тревожной матери малейший повод – и понеслось. Ребенок плохо говорит? Аутизм, остановка в развитии, инвалидность. Болит животик? Аппендицит, госпитализация, перитонит, внезапная смерть. Залез на крышу гаража? Упадет, сломает шею, больница, паралич, памперсы, пролежни, смерть. Пошла в гости к подружке? Чужой подъезд, маньяк, изнасилование, труп в подвале, опознание, гроб. Весеннее хождение без шапки? Простуда, пневмония, отек легких, смерть от удушья. Сидение за компьютером? Сбился с пути, не поступит в вуз, армия, дедовщина, гроб. Сплошное отчаяние.
Быть ребенком такой матери – тоже очень нелегко. Тебе постоянно повязывают шарфики и проверяют сухость ботинок, заправляют рубашечки в штанишки на глазах друзей. Это попытки убежать от ощущения «я убиваю маму своим поведением». Это бесконечные рапорты маме по мобильному и запрет на все, что маме кажется опасным. Это унизительные робкие попытки доказать, что можешь сам ходить в школу, умеешь пользоваться общественным транспортом, хочешь, как все, играть в хоккей, самостоятельно выбрать профессию, имеешь свою голову на плечах и право совершать ошибки. Это будущее отчуждение, отсутствие доверия и искренней, со слезой, теплоты. Все это плохо, и с тревожностью надо что-то делать. Вопрос – что?».
Сами тревожные матери, размышляющие об этой проблеме, рано или поздно приходят к выводу: «Скрывайте свою тревогу от ребенка. Не делайте его ответственным за свое душевное благополучие». А еще пытаются понять, почему они стали такими. И в редких исповедях открыто или завуалированно, осторожно или грубо винят в этом своих близких. Как ни странно, научные исследования, проведенные в самых разных странах мира, подтверждают догадки тревожных мам.
Жизнь по чужому сценарию
Все тревожные матери постоянно боятся «сделать что-то не так». Оказывается, тревожность закладывается у них еще в детстве, когда они, маленькие девочки, попадают под пресс своих эмоционально холодных, властных и категоричных матерей. Такое отношение к ним, как выяснили психологи, в двух из трех случаев связано с тем, что они были нежеланными детьми: «залетными», или не того пола, который хотели родители, или детьми социально неустроенных родителей (матерей-одиночек, малолеток…). У остальных – их матери имели психосоциальные, пограничные с психическими, заболевания. Девочек неправильно воспитывали: холодно, как чужих, навязанных детей, как бы исполняя долг, или, наоборот, – с драматической, несоразмерной сверхопекой. Иногда ситуацию может спасти отец, если его роль в семье значима, если он эмоционален и участвует в процессе развития дочери. Но гораздо чаще рядом с властными женщинами такой мужчина отсутствует, с ними сосуществует пассивный «муж-ребенок», а не «муж-супруг».
Очень часто такие девочки «неправильно» выходят замуж – торопливо, лишь бы выбраться из-под давящего пресса матери, выбирая себе в мужья «нежных мужчин», которые на самом деле оказываются инфантильными.
Счастье, если выросшая девочка в подростковом возрасте поднимает бунт и со скандалами, и истериками, и даже обоюдными оскорблениями ломает сложившийся в семье стереотип «мама решает все». Счастье, потому что тогда у нее появляется шанс стать самостоятельной женщиной. Да, ей будет невыносимо трудно, страшно, она может наделать глупостей и ошибок, однако, закалившись и поверив в себя, она будет способна на полноценную реализацию своей УНИКАЛЬНОЙ роли – матери. Речь идет не о способности к рождению детей (биологическое материнство), а о том практически несвойственном мужчинам чувстве к ребенку, которое проявляется врожденной способностью женщины идентифицировать себя с ребенком, что выражается не в понимании его состояний на уровне рассудка, а в переживании этих состояний вместе с малышом. Как выяснилось, у тревожных матерей эта способность существенно ослаблена.
Ох уж эти бабушки!
Встречали ли вы семьи, в которых ребенок до самого школьного возраста эмоционально и физически ближе к бабушке, чем к собственной матери? Конечно, встречали, потому что в российской действительности молодую маму традиционно страхует свекровь или ее собственная мать. В благоприятных ситуациях они исполняют роль опытной, спокойной няни, но у тревожных матерей очень часто такой доброй советчицы-помощницы нет. Даже хуже – в половине случаев корнем зла является свекровь или бабушка ребенка по материнской линии, обладающая деспотическими чертами характера: «Ничего не умеешь! Не так, а вот так! Уйди, я сама сделаю!». Их отношение к молодой маме, как к маленькой неумехе, порождает у неопытной женщины противоречивые чувства и желания: ведь это так соблазнительно – снять с себя ответственность за ребенка, но здравый смысл напоминает, что это ее ребенок и она ответственна за него. В итоге авторитарное психологическое давление калечит и подавляет ее эмоциональный контакт с ребенком, отдаляет ее от ребенка. Лишь половина тревожных матерей обучаются понимать своего малыша к шестимесячному возрасту. А непонимание между матерью и девочкой со временем перерастает в глубинную неприязнь. При этом в трети случаев дочери тревожных матерей повторяют их судьбу.
Помочь тревожной матери может только психолог.
.jpg){kind=link}