Потому что жизнь ребенка и ее удачное взрослое продолжение в любой стране зависит от родителей.
Сын адвоката
В Америке самые умные дети не спешат родиться. Класс ответственных родителей созревает поздно: годам к 35. Зато их дети с рождения получают титул – сын адвоката, доктора, ресторатора, инженера, архитектора… «Титул» обеспечивает определенный стиль как жизни, так и одежды, отдыха, питания. Чем выше доход семьи, тем меньше ребенок ест.
Старшая дочь, проходя летнюю практику в департаменте здоровья, устраивала презентации для детей из семей с низким доходом (именно среди них очень много полных). Она учила их правильно есть, точнее, не есть так много плохой, мусорной еды – гамбургеров, чипсов, конфет, острых колбасок в шуршащих пакетах… Толстые дети (их, по оценкам педиатров, в стране более 15 миллионов) волнуют общество не меньше, чем толстые взрослые (их более 60 миллионов!). Дети среднего класса более легковесные, хотя так же любят мусорную еду, но… В семье врачей Эндрюс пятилетняя Сара, например, получает любимое шоколадное печенье только по пятницам, чипсы в их кухне не водятся, конфеты живут в тайном ящике. Когда ее младшая сестра, двухлетняя Саша, самостоятельно ходит в туалет, а не в памперс, она получает награду: за маленькую нужду – одну конфету-горошину, а за большую – 4. Пока ей не часто удается получить награду, но считает она уже неплохо.
Семья Эндрюс, как многие семьи среднего класса, очень организованная, и не только в плане еды. Дети никогда не забывают сказать «пожалуйста», «спасибо», ложатся спать ровно в семь тридцать и сразу послушно закрывают глаза. Глядя на них, вздохнешь и скажешь: «Идеальные дети».
Жертва порядка
Я видела немало их: аккуратных, терпеливых, причесанных. Иногда это здорово, иногда – страшно. Детская психика, оказывается, не всегда выдерживает идеальный порядок и режим. Может быть, поэтому синдром OCD (обсессивно-компульсивный синдром) сегодня настолько распространенный диагноз среди американских детей, что для них даже выпускают серии книг с такими названиями: «У тебя тоже это?», «Целуя ручку двери», «Когда мои мысли не дают мне покоя». Эти книжки с картинками я увидела у мальчика Тома из идеального дома. Семилетний Том всегда убирал за собой игрушки, все раскладывал на свои места, не сажал пятен на одежду. И однажды заболел. Придумал себе еще несколько «правильных» ритуалов: всегда мыл руки после того, как включал или выключал свет, надевал сначала правый носок, а потом уже левый, старался спать обязательно лицом к стене. Доктор, которого он посещал, объяснял родителям, что психика ребенка – хрупкая вещь, и слишком много требований и правил могут ее сломать. Мама возражала, что в ее детстве тоже все было по плану, и спрашивала: «Разве порядка бывает много?». Оказывается, бывает. Выходить из расписания и залезать в лужу – тоже искусство, которому многие порядочные американские семьи просто не могут научить своих детей. Нет у них здорового беспорядка в культуре!
Усмирить неудобных
Зато есть многое другое. Например, явление, на которое не устаю любоваться. Называется оно – «папаши».
Отцы с детьми везде: в бассейне, на велосипеде, в палатке, на рыбалке, на родительском собрании и дома. Про меня учителя в школе думают, что я мать-одиночка: потому что отца моих детей они никогда не видели, а у нас в семье просто такое разделение обязанностей.
В путеводителе по России Джона Маклина любой американец может прочесть: «В России вы не увидите мужчин, катающих коляски». С моей точки зрения, это утверждение не бесспорно, но точно одно: в Америке мужчины катают детей в колясках и водят их за руку гораздо чаще. Поэтому папины дочки и сынки здесь встречаются так же часто, как и мамины…
Есть между американскими и русскими родителями и другие различия. «Детей надо баловать!», – когда я декларирую этот лозунг, мои соседи смеются. И в ответ предлагают свою, идеальную, на их взгляд, формулу: «Детей в семье должно быть видно, но не слышно!».
Поведение – здесь такая же характеристика, как цвет волос. Если неудачное и неудобное для других, то его можно и нужно менять. Мой сын, оказавшись в первом классе американской школы без знания английского, от ужаса часто скрывался в туалете, а чтобы найти с соседом по парте «общий язык», затевал драки на карандашах. Не удивительно, что со мной захотел побеседовать школьный психолог. Положив ноги на стол, он доверительно поведал, как давал своему сыну корректор поведения – препарат риталин, и спросил: «Может, и вашему сыну стоит попробовать?». Когда я отказалась, посмотрел с удивлением.
Американские родители более доверчиво относятся к лекарствам и готовы корректировать поведение и утихомиривать активных и «неудобных» детей с помощью таблеток. Или строгой дисциплины. Поэтому многие, даже «мягкие» родители, ищут возможность отдать детей в «жесткие» школы. В США по-прежнему престижны и дороги католические школы и военные пансионы для мальчиков, где годовой курс «строгости и порядка» в среднем стоит 14 тысяч долларов.
Я плохой?
Чего же американским детям не хватает? Даже тем, у которых, как у Алекса, есть все? Я познакомилась с ним в летнем лагере. О нем было известно, что он из влиятельной, богатой и аристократической семьи. А также, что родителей он видит редко, учился в очень хороших закрытых школах-пансионах, каникулы проводил у тетки и других родственников. В свои 18 лет Алекс был в чем-то совсем ребенок: жаден до дружеских объятий, внимания, похвалы, до пожеланий «спокойной ночи». Просил меня послушать, какие мысли он написал в своем дневнике, и спрашивал: «Я очень плохой, да?» Убеждала его, что он особенный и хороший. Он не верил, еще несколько раз переспрашивал.
Алекс не умел чистить картошку, не знал, как запустить стиральную машину, от неуверенности не мог довести ни одного начатого дела до конца. Однажды мы вместе мыли посуду, он – явно впервые в жизни. Ему нравилось вытирать тарелки до блеска, складывать их стопками и болтать по ходу дела. А я, глядя на него, думала, что детям, на самом деле, нужно совсем немного… Им нужны наше внимание и наша любовь.
Личное мнение
Леонид Ярмольник:
– Я не сторонник жесткости в воспитании детей. Я и сам вырос совсем в другой обстановке: все мои интересы и идеи принимались и поддерживались. И вообще, я считаю, что детей мы воспитываем не своими нотациями, тем более не наказаниями, а исключительно своим примером. Они видят, как мы относимся к делам, к людям, как мы живем, и невольно перенимают это.
