Одной из главных премьер нового телесезона в России стало шоу «На самом деле», которое ведет Дмитрий Шепелев. Рейтинговая программа уже успела оказаться в центре внимания и различных обвинений. «АиФ» поговорил с Шепелевым о том, как работает полиграф на программе и можно ли соврать во время шоу.
Владимир Полупанов, «АиФ»: Дима, в чём же заключается главная идея программы «На самом деле»?
Дмитрий Шепелев: Ключевая идея — отделить правду от лжи. Это ток-шоу начиналось как очная ставка между когда-то близкими людьми, чьи отношения надломила, но не разорвала до конца ложь, как возможность впервые за долгое время поговорить начистоту, задать жизненно важные вопросы и получить правдивые ответы. В нашей студии невозможно солгать — герои подключены датчиками к полиграфу. Это превращает каждую программу в психологический триллер. Правда, которую мы узнаем, может развести людей навсегда или наоборот — вновь соединить, потому что даже они не всегда понимают, что происходит между ними на самом деле. Сегодня мы расширили тематику программ: формат позволяет нам говорить не только о личном, но и вести собственные расследования громких криминальных, политических событий.
Я чувствую себя на своем месте. События последних нескольких лет буквально перевернули мою жизнь. Вокруг было много лжи, много предательства и лицемерия. Осуждение толпы. Поэтому я как никто знаю, как важно порой выяснить правду, объясниться с миром, как важно быть услышанным.
Кстати, я сам предложил первым пройти тестирование на полиграфе и ответить на вопросы, которые наши с тобой «коллеги» смакуют уже который год. И после этого считаю, что у меня есть полное право задавать откровенные вопросы моим гостям. Я очень горжусь этой программой. За лето нам удалось побить рейтинги не только старых прямых конкурентов (доля 18%, — Ред.), но и рейтинг наших новых соперников — бывших коллег по Первому каналу.
Желание быть услышанными для многих гораздо важнее, чем что бы то ни было. Люди хотят отстоять свою правду, и мы им помогаем в этом.
- Я слышал, что обмануть детектор всё же возможно. Весь вопрос в том, как отвечать на вопросы.
- Я не знаю, как обмануть детектор. Думаю, это невозможно. Перед записью программы наши герои проходят предварительное тестирование на полиграфе. Это долгий процесс. И уже только в студии во время съёмки мы окончательно узнаем, что из сказанного ими правда, а что ложь. Это не игра в детектор, а проверенная и достоверная информация. На кону зачастую судьбы людей. Играть с этим — кощунство. И мы дорожим репутацией. Чтобы было понятнее, приведу пример. Скажем, кто-то украл фамильные украшения. У героев не только спрашивают: это вы украли? А ещё задают массу дополнительных вопросов. Вы были в этом доме? Знаете, где хранились украшения? Вы прикасались к ним? Из множества ответов складывается неопровержимая истина, поэтому полиграф обмануть невозможно. Даже если кому-то удастся «проскочить» первый вопрос, дополнительные всё равно выведут на чистую воду. Поэтому зачастую полиграфологи не сразу выносят вердикт, а задают дополнительные вопросы.
К слову, за героем наблюдает не только полиграфолог — специалист по работе с полиграфом, но ещё и профайлер, который анализирует эмоции, выражение лица героя программы, его речь, незаметные неопытному наблюдателю признаки, по которым всегда можно понять: лжет человек или говорит правду. Иногда к ним присоединяется криминалист — специалист, который работает с мотивами преступлений. Поверьте, если наши специалисты берутся за гостя — ему не выкрутиться. Солгать невозможно.
В рамках программы мне неинтересно заниматься морализаторством - не мне решать, что хорошо, а что плохо. Моя личная задача - попытаться понять гостя.
- Как вам удаётся уговаривать людей участвовать в программе? Что за технологии используете — пытки, шантаж, подкуп?
- Как бы громко и пафосно это ни звучало, но желание быть услышанными для многих гораздо важнее, чем что бы то ни было. Люди хотят отстоять свою правду, и мы им помогаем в этом.
- Ты сам был в подобном положении и понимаешь, что очень тяжело открыться, поведать детали личной жизни перед большой аудиторией.
- Да, для меня самого проверка на полиграфе и необходимость говорить о личном стали тяжелейшим потрясением. Первое подобное интервью было посвящено выходу моей книги «Жанна» осенью прошлого года. И второе в преддверии выхода в эфир проекта «На самом деле». Это было чертовски сложно. Но у меня было главное подспорье — на моей стороне правда. Поэтому согласиться на этот разговор было непросто, но сказать правду оказалось большим облегчением. Психологи знают, как недоговоренность и ложь разрушают человеческие судьбы.
- Но вы, наверняка, платите людям деньги за участие?
- Ты правда думаешь, что деньги для нашего человека решающий аргумент? Добиться справедливости — гораздо более сильный мотив. Например, героями одной из программ стали знаменитый 87-летний актёр Иван Краско и его жена Наталья, которая младше него на 60 лет. Наверняка, ты слышал, какую чертовщину пишут об этих людях, какие только ярлыки не навешивают — шутка ли, такая разница в возрасте.
И этим искренне любящим друг друга людям было жизненно важно объясниться с миром, ответить на вопросы, которые не дают покоя их поклонникам: что это — брак по расчёту? Блажь знаменитого артиста? Желание привлечь внимание любой ценой? Или искренняя любовь? Разве это не мотив? После той программы я не находил себе места. Я понимал, что задавая откровенные, порой интимные вопросы, например, была ли между ними близость или нет, я делал этим людям больно и был уверен, что они остались недовольны разговором, что уходят со съёмок с тяжёлым сердцем. Но за кулисами ко мне подошёл сам Краско и сказал: «Спасибо за разговор». И тогда стало понятно, что эта правда стала для него тяжелой, но очищающей, просто жизненно необходимой. Как когда-то и для меня разговор о Жанне, о ее болезни, о нашем сыне и взаимоотношениях внутри семьи. Непросто, но жизненно необходимо.
- В одной из первых программ участвовал актёр Алексей Панин. После всего, что этот человек натворил (секс с собакой, прогулки голым по улицам в женских колготках и мастурбация), разве не вызывает он у тебя чувства омерзения? Зачем таким людям давать эфир?
- Говоря обо мне, последние несколько лет меня сильно перекроили, я, в принципе, стараюсь не судить и не осуждать. К тому же, в рамках программы мне неинтересно заниматься морализаторством — не мне решать, что хорошо, а что плохо. Моя личная задача — попытаться понять гостя. И если в студию придёт преступник, я спрошу: зачем? И постараюсь его услышать. Это не значит оправдать. Я не спрашивал у Алексея Панина о происхождении скандальных видеороликов. Тема программы была другой, более важной и глубокой, на мой взгляд. Между Алексеем и его женой непреодолимый конфликт, который стоило попытаться решить. У них общий ребенок — 10-летняя девочка, которая, как любой ребенок, заслуживает того, чтобы расти в мире и согласии. И ради неё они согласились на разговор, попытались друг друга услышать. В этом я вижу свою задачу.
Задача наша телевизионная, как я её вижу, и мастерство в том, чтобы сделать из жизненной истории не стирку грязного белья, а литературу.
- И как? Помог им этот разговор?
- Из студии они ушли порознь. Им не удалось услышать друг друга. Но! Панин на полиграфе ответил на принципиальные вопросы: представляет ли его эпатажный образ жизни опасность для ребёнка. Была ли дочка свидетелем его пьяных выходок? Нет, не была. И это того стоило.
- У меня сложилось впечатление, что иногда правда вредит отношениям, усугубляет их.
- Одним из гостей программы был актёр Константин Глушков. Он растит сына, о существовании которого он узнал, только когда мальчику было 4 года. Он захотел узнать, своего ли ребенка воспитывает все эти годы. Я спросил у него не один раз: «Вы уверены, что ты хотите знать всю правду? Неужели правда может изменить ваше отношение к сыну?» «Хочу», — сказал он. Узнал. Сын не его. Глушков не сдержался, выскочил из студии. Мне казалось, он просто убьёт жену. Но за кулисами они примирились. Согласен, непростая правда для них обоих. Но ложь и так разрушала их семью, а правда открыла дорогу к пониманию.
- Я убежден, что телевидение должно оставаться социально значимым. На мой взгляд, история «хрустального мальчика» Саши Пушкарёва важнее истории дорогих подарков для Анны Калашниковой. Потому что обращается к сердцу, потому что являет пример стойкости, пример достоинства!
Один из выпусков нашей программы был посвящён приёмной дочери Ирины Понаровской. 33 года эта девушка жила с убеждением, что приёмный отец Вэйланд Родд (бывший супруг Понаровской) избивал её. Она не может привести ни одного доказательства, но утверждает: Вэйланд Родд меня бил. И с этим она живет всю жизнь. Родд прошёл полиграф. И выяснилось — не бил! Никогда не бил, а был для неё внимательным и заботливым отцом, а её воспоминания — плод детской фантазии. Я горжусь этой драматичной программой. Потому что она об ответственности, о воспитании, об отношении к детям. И она сняла такой тяжелый груз и с Вэйланда, и с его приёмной дочери.
Нет ничего ценнее на телевидении, чем жизненная откровенность, особенно когда речь идёт о правде и лжи и о том, как они изменяют жизнь.
Мы созванивались с Дибровым после записи, которую ты упомянул. Долго разговаривали. Я согласен с доводами Дмитрия: тема может быть какой угодно повседневной — «силикон и ботокс», неравный брак, измена, изнасилование, внебрачные дети. Это всё жизненно. Но задача наша телевизионная, как я её вижу, и мастерство в том, чтобы сделать из жизненной истории не стирку грязного белья, а литературу. Кстати сказать, я столкнулся с досужим мнением: любой разговор о сокровенном приравнивают к желтизне. И с этим я не согласен. Нет ничего ценнее на телевидении, чем жизненная откровенность, особенно когда речь идёт о правде и лжи и о том, как они изменяют жизнь.
- Мне казалось, что история Прохора Шяляпина уже столько раз обсосана, что уже не может интересовать телевидение. У зрителя создаётся ложное впечатление, что человек, которого часто называют «альфонс и жиголо» — положительный герой, раз его так часто используют на телевидении. Приглашая его в программу, вы делаете ему бесплатный пиар.
- В нашей программе Шаляпин и Копенкина прошли полиграф. Мы поговорили про детство Прохора и обнаружили: его мать и его самого избивал отец, отца посадили, мальчик фактически рос без папы. Дальше — больше. В 10 лет в собственном доме он стал свидетелем убийства двух родных женщин, тети и бабушки.
Мы будем двигаться по пути отделения правды ото лжи, как бы ты не называл это: скандальностью или социальной ответственностью. Мы говорим на темы, которые не оставляют равнодушными.
- И теперь он за это мстит другим женщинам?
- Я верю, что ничто не проходит бесследно. И тот Прохор, которого мы видим сегодня на экране, с его громкими романами и одиозными выходками, он родом из тяжелого, мучительного детства. Когда в студии Лариса Копенкина впервые услышала эти факты из биографии бывшего мужа, она призналась, что посмотрела не него другими глазами, смогла понять, почему он так необъяснимо бросил её, почему вообще поступает так безрассудно и с другими женщинами. В нашей программе прозвучала больше, чем просто драматичная история, прозвучала правда. Поэтому это того стоило. Шаляпин и Копенкина, спустя долгое время непонимания, попросили прощения друг у друга, обнялись и ушли из студии вместе. В этом для меня невероятная ценность происходящего.
- Вы и дальше будете двигаться по пути скандальности?
- Мы будем двигаться по пути отделения правды ото лжи, как бы ты ни называл это: скандальностью или социальной ответственностью. Мы говорим на темы, которые не оставляют равнодушными. Изнасилование Дианы Шурыгиной, Людмила Поргина и драматичная авария Николая Караченцова. Обо всем этом сказано очень много. А то, что происходило с этими людьми на самом деле, сказали только мы.
- Коль зашла речь, что ты думаешь по поводу перехода Андрея Малахова на канал «Россия 1»?
- Я доверил Андрею самое важное в моей жизни интервью о Жанне, о нашем Платоне, о том, почему так бережно храню это личное, как это важно для меня, почему я изо всех сил оберегаю сына. Сегодня я понимаю: заявляя, что он «поможет внуку встретиться с дедушкой», Андрей поступает профессионально, но бесчеловечно.
«Мистер фитнес», скрипач, филателист. 10 фактов об Андрее Малахове 
Сколько стоят звёзды 
Не все дома: кто в ТВ-ящик, кто из ящика? 
Кадровые перестановки. Что и где смотреть в новом телесезоне 
В чём смысл кадрили кадров? 
