«Если Володя выпивал хотя бы одну рюмочку - всё, он ломался, организм требовал ещё и ещё. Это болезнь... » - вспоминает легенда советского кино Лариса Лужина.
Ухаживал в шутку
- С Володей Высоцким мы дружили. Про него можно что угодно говорить после картины «Спасибо, что живой», которую снял Никита: и алкоголик, и наркоман, и ещё чёрт знает что… На самом деле в ней показаны всего 4 дня из его жизни. Самые, наверное, тяжёлые последние дни... Если бы Высоцкий был таким наркоманом и алкоголиком, он никогда бы не смог написать столько прекрасных песен, сыграть столько ролей... Когда у меня плохое настроение, депрессия, тоже могу шампанского выпить. Другое дело, что я здоровый в этом плане человек. А Володя болен был: ему нельзя было выпивать вообще. Он старался бороться, мог по два-три года вообще не брать в рот ни грамма. Но ведь люди вокруг очень «доброжелательные», провоцируют: «Значит, ты меня не уважаешь». Если Володя выпивал хотя бы одну рюмочку - всё, он ломался, организм требовал ещё и ещё. Это болезнь... Он не виноват.
Высоцкий был очень отзывчивый, ценил дружбу. Начитанный, умный. Как нам работалось на «Вертикали»? Знаете, мы тогда как-то не думали: «Ах, Володя, легенда, мифическая личность!». Тогда он был такой, как и мы все: Саша Фадеев, Гена Воропаев, Рита Кошелева. Вся съёмочная группа «Вертикали» - молодёжь, все влюблены в горы, счастливы. Благодаря фильму мы все узнали, как это - идти на преодоление, покорять вершину… Мы жили там на большой высоте. Палатка надувается ветром, горят свечи, где-то начинается камнепад. Романтика настоящая. «Весь мир на ладони, ты счастлив и нем...» Мы не видели, как Володя пишет, но через какое-то время он уже представлял нам готовую песню. Высоцкий постоянно нам пел, уговаривать его не надо было.
Володя в шутку и за мной, и за Ритой Кошелевой ухаживал. Но у меня и муж был, и ещё мне тогда нравился Саша Фадеев. Володя мне интересен был просто как человек. А он... Может, у него что-то и было ко мне, кто знает... Может, он поэтому и написал песню «Пусть пробуют они, я лучше пережду». Слова меня поразили. Там обидные строчки обо мне: «Но я напрасно пел о полосе нейтральной - Ей глубоко плевать, какие там цветы», «Куда мне до неё, она была в Париже...» (Лариса Лужина в то время неоднократно бывала в заграничных командировках. - Ред.)
Высоцкий до конца жизни дружил с моим первым мужем - оператором Лёшей Чардыниным. Часто приходил к нам в гости, однажды с Мариной Влади. Я в шутку рассказываю, что Володя мне деньги до сих пор должен, потому что разговаривал по межгороду от нас. Даже песня была потом написана «Набираю вечное «07» - про то, что говорит с Парижем. (Улыбается.)
Я видела много спектаклей Высоцкого на Таганке. Володя был талантлив безумно. Его Хлопуша в спектакле «Пугачёв» поразил меня. Как он кидался на эти цепи, рвал себе кожу, у него кровь текла... Володя играл просто на разрыв аорты.
С Лёшей Чардыниным мы были вместе со второго курса института. Действительно любили друг друга, пара у нас была хорошая. Но... Когда говорят, что разлука укрепляет любовь, я не согласна. На самом деле она людей разъединяет. Я почти 4 года снималась в Германии. На один-два дня приеду - и снова на съёмки... А Алёша очень красивый парень, высокий, на него вешались девочки, дай бог как! Он тоже устоять особо не мог в этом плане, любил выпить, был компанейский очень. Он меня ревновал, я его ревновала. На этой почве и происходили конфликты. Вплоть до мордобития - всё было в нашей жизни. Пришлось расстаться...
Я виновата: лишила сына отца
Моим вторым мужем стал тоже кинооператор Валерий Шувалов. Он очень много картин хороших снял: «Интердевочку», «По главной улице с оркестром», «Экипаж», «Сказку странствий» с Миттой... Валера - прекрасный человек, для семьи старался, хороший отец.
Сегодня я жалею, что у меня только один сын. Актрисы в советское время боялись иметь детей, почему-то все та-а-ак тряслись над своим творчеством, работа была превыше всего: мол, я артистка, не имею права 9 месяцев терять... У Тани Конюховой один ребёнок, у Хитяевой один... А смотрю сейчас. Вон Олеська Железняк, Женя Добровольская уже четверых родили и в полном порядке: и снимаются, и в театре работают...
Я Пашку в 32 года уже родила. Хотя из-за инсульта мне вообще нельзя было рожать. А не рожать - тоже нельзя, если сделать аборт, вообще могло не быть детей. Я помню роды до сих пор, настолько тяжёлыми они были, ребёнка тащили щипцами. Сложная история...
Ощущала ли вину перед сыном Павлом, уезжая на съёмки? Нет, я знала, что он в хороших руках - у меня Пашкой мама занималась. Виноватой я себя чувствовала за то, что лишила сына отца. Я ушла от второго мужа, Валерия Шувалова, когда Пашке было 6 лет. Хотя с отцом они всегда тесно общались, но меня грызло чувство вины: мы разошлись из-за моей глупости, я увлеклась другим человеком, влюбилась во Владимира Гусакова. Он закончил актёрский, но стал сценаристом. Мы познакомились на съёмках «Встречи в конце зимы» по его сценарию на «Беларусьфильме». И всё - решила, что для себя надо жить, считала, сердцу не прикажешь, вот люблю - и хоть умри! Пусть будет год, но мой, два года, но мои. Я причинила очень сильную боль Валере. Но... Человек за всё отвечает. Наверное, потому я сейчас одна. Может, если бы мы с Валеркой сумели сохранить семью, мы бы до сих пор жили вместе. Мы и сейчас общаемся, у нас очень хорошие отношения, встречаемся на дне рождения сына, внуков - у нас их трое.
Сказал, что любит другую, и ушёл
С Володей Гусаковым, к которому я ушла от Валеры, мы прожили в браке 10 лет... А потом... То я уходила, а здесь от меня ушли. Женщина всегда знает, когда у её мужчины появляется другая. Это кожей ощущаешь. Очень больно, когда ты уже не привлекаешь мужа как женщина, когда ему безразлично, уезжаешь ты или остаёшься. Раньше он тебя встречал с цветами, а теперь сама едешь на такси домой.
Как-то я приехала со съёмок, а дома целая компания, среди них - две девушки. Я поняла сразу, что это «то самое». После 10 лет совместной жизни Володя сказал, что любит другую женщину, и ушёл к ней. Свои переживания я старалась на людях не показывать, переживала всё в одиночестве. Ох... Было тяжело. Даже таблетки глотала... Но сейчас мне кажется, что я только делала вид, что хочу уйти из жизни. Потому что сейчас даже уже и не думаю о Гусакове. Я вот Алёшу (первого мужа, Чардынина. - Ред.) больше вспоминаю, например. А здесь у меня даже не ёкает ничего. Значит, не было любви такой уж сильной и настоящей к Гусакову. Иначе я бы сейчас до сих пор думала и вспоминала, и мучилась бы. Можно было бы и вернуться, вот сейчас он свободен. Но ведь не хочется мне!
У меня было четыре мужа. Самый неудачный - последний брак, который я даже вспоминать не хочу. Это был администратор. Совершенно чужой для меня человек, мы были просто диаметрально противоположные натуры. Единственное - я этому человеку благодарна за то, что он меня вытянул из депрессии после ухода третьего мужа. Он был палочка-выручалочка. Я просто зацепилась за него, и всё... Это была моя большая ошибка.
Старпёра не хочу
Мне много раз предлагали руку и сердце, сейчас предлагают. Но... Молодых я не хочу, потому что вижу себя в зеркало. Нужно себя будет в такой идеальной форме держать... Лень этим заниматься. А мужчины моего возраста... Я с ними могу дружить, сходить в театр, на мероприятие. Но чтобы он со мной рядом пыхтел в кровати... (Смеётся.) Какой-то старпёр рядом мне неинтересен. Нужно, чтобы, по крайней мере, на мужчину было приятно смотреть. Но редкие мужики моего возраста хорошо выглядят. Особенно наши, творческие - какие-то развалины! Мне, например, нравится такой тип, который с возрастом становится всё интереснее и интереснее. Как Петренко, Михайлов Саша, Володя Ивашов. Вот такого человека иметь рядом - да, я не против. Но не попадаются.
