Главная роль
Ольга Шаблинская, «АиФ. Здоровье»: – Владимир Абрамович, давайте сначала поговорим о вашей семье. Вы всегда с гордостью рассказываете о дочери, которая стала успешной актрисой Малого театра. А какие были ваши самые первые впечатления от отцовства? Вы ведь папой стали совсем не рано, в 45 лет…
Владимир Долинский: – Ой, это была целая история! Когда родилась Поля, в роддом нельзя было заходить, с женами обменивались записочками. Пишу: «Как моя доченька там?» Ответ: «Чудная такая, носик курносенький, как у тебя, а глазки, скорее, мои. Но вот с ушками… Но это ничего». Я понял: девочка родилась без ушей. Подробности не стал спрашивать, понимая, как жене больно. Несколько ночей не спал. Думал: «Меня Бог наказал за то, что вел такой образ жизни, много баб у меня было». Потом собрался: ничего, мы сделаем какую-нибудь специальную прическу, может, есть какие-то протезы – дырочки же наверняка есть…
Когда в роддоме мне дали дочь, первое, что сказал (говорит трагическим голосом): «Ушки… Я хочу ушки увидеть…» – «А что ушки?» – «Ну у нее же с ними плохо…» Жена удивляется: «Нет, все хорошо». – «А что ты мне тогда написала?!» – «Ну я имела в виду, мочка уха коротенькая, не как у нас с тобой!» Я заорал: «Твою мать! Ты меня чуть в могилу не свела!» Сейчас, конечно, уже смешно вспоминать, а тогда… (Смеется). Я Полиной действительно очень горжусь. У нее несколько главных ролей в Малом. И я очень рад, что дочка счастливо вышла замуж. Ее супруг Дима – тоже актер.
– А у вас что нового-интересного сейчас в актерской жизни происходит?
– У меня была премьера в антрепризном театре. Одноактная пьеса «Свадьба», ее внучка писателя Михаила Зощенко Вера Зощенко написала, «собрав» из нескольких произведений великого предка. Я играю там отца.
В том же театре выпустили на днях еще одну премьеру – американского автора. У меня там персонаж такой забавный, в ресторане метрдотель, жулик. Из старых спектаклей у меня около десяти названий, и я не хочу больше набирать.
– А в кино у вас много работы?
– Снялся сейчас в четырехсерийном фильме «Курортный роман». Там у меня забавный персонаж, такой престарелый обольститель… Полгода назад снимался в сериале «Марьина роща». Играл тюремного врача, которого посадили в тюрьму, – роль абсолютно драматическую, не очень свойственную для меня. Все-таки меня привыкли больше видеть в основном в комедийных ролях. А я очень люблю трагикомедию, да и драму люблю.
Но самое большое удовольствие я получил от работы в фильме Бориса Грачевского «Между нот», или «Тантрическая симфония», – драматической истории из жизни одного очень талантливого композитора, который влюбляется в молодую женщину намного моложе него. Он пытается ее приручить, приласкать, привадить к дому. И вроде все получается. А потом она вырывается в ту жизнь, из которой пришла…
Работать с Грачевским – одно удовольствие. Он умеет создать на съемочной площадке особенную, какую-то очень дружескую, товарищескую атмосферу. И мы, актеры, очень это ценим. Его невозможно подвести, потому что просто совесть заест, настолько он хорошо к актерам относится.
– Новые кинопредложения вам поступают?
– Я реалист и понимаю: с каждым годом будет все меньше и меньше работы. И это естественно – возраст. Никуда от этого не деться. И нечего по этому поводу расстраиваться…
Зигзаги судьбы
– Философски вы относитесь к возрасту! Неужели старость вас не пугает?
– Ужас в том, что я себя совсем не чувствую на свой возраст, дедом каким-то, дедком, поэтому и решился на пластическую операцию, чего совершенно не скрываю. Сделал операцию для того, чтобы играть не дедушку или отца, а мужика, которым я себя и ощущаю.
– Больно потом было, после операции? Мне рассказывали, что на стены хочется лезть, когда наркоз отойдет…
– Не больно совсем. Меня оперировала лучший врач. Это самое сложное – делать круговую подтяжку лица на лысой голове. Результатом я очень доволен.
– А физическую форму как поддерживаете?
– Видите, велотренажер, гантели? Каждый день занимаюсь. Еще хожу в спортивный клуб. Иногда очень не хочется, но уговариваю себя: «Проплыву одну дорожку в бассейне». Главное – научиться себя преодолевать и доходить до зала. После спорта всегда настроение отличное, уважаешь сам себя за то, что не улегся на диване.
– Теперь – достаточно больной вопрос… В «АиФ» вы однажды рассказали: когда вас в 70‑е годы посадили по «валютной» статье, тогдашняя ваша жена выписала вас из квартиры, выгнала вашу маму, забрала все имущество… Когда вы вышли на волю, вы этой женщине высказали все, что думаете по этому поводу?
– Ой, вы знаете что… Папа мой покойный был главным инженером Литфонда СССР, строил писательский городок Красная Пахра под Москвой. Отцовскими друзьями были Константин Михайлович Симонов, дядя Лева Шейнин, Нагибин, Миронова и Менакер. Все дарили нам книги с надписью. Образовалась хорошая библиотека, которая была безумно мне дорога. Когда вернулся из зоны, она (бывшая жена. – Ред.) была еще здесь, потом она в Америку уехала. Позвонил ей: «Наташа, я не хочу выяснять отношения, мне ничего абсолютно не надо, я прошу тебя, верни мои книги». – «Я не хочу говорить на эту тему, – ответила она. – Если позволишь еще раз побеспокоить меня, ты об этом пожалеешь». И бросила трубку. Я набрал еще раз: «Я категорически настаиваю: верни мне мои книги». Она опять бросила трубку. Проходит день. Звонок: «Здрасьте, вас беспокоит майор такой-то из 108‑го отделения милиции». Я на всю жизнь запомнил – его звали Василий Иванович, как Чапаева… «Владимир, поступило заявление, что вы угрожаете, требуете имущество, денег от вашей бывшей жены». Когда я ему объяснил, как дело было, возникла пауза… «Ты знаешь, мужик, я тебе верю. Она нехорошая баба, я почуял это. Но мой тебе совет: плюнь на нее, она из той породы, которая тебе ничего не отдаст…» Она отобрала все. У меня была трехкомнатная квартира на Садовом кольце, меня выписала оттуда… Что называется, судьба побила.
– Зато потом судьба «реабилитировалась» перед вами. Много лет вы счастливы с актрисой Натальей Волковой, она родила вам Полину…
– Знаете, что интересно? Мы с Наташкой все так же неравнодушны друг к другу, как и в первые годы совместной жизни. Это подарок небес – любовь… И ее надо беречь.
