Последнее обновление материала - 20 февраля 2017 года.
«Я от себя такой прыти ожидать не мог. И место рождения – Джезказган, и то, что я был сыном репрессированного – не располагало к блестящей карьере. Но, видимо, у моей семьи столько в своё время было отнято, что теперь Судьба восполняет потери», - говорит Олег Янковский. А Ростислав, старший из трёх братьев Янковских, уверен: не в одной Судьбе дело. Просто Олег – работяга, каких поискать. Потому что слишком хорошо знает, какая она – жизнь.
Ростислав после смерти отца, сгинувшего в сталинских лагерях, заменил двум младшим мальчишкам – Николаю и Олегу – отца. И в том, что Олег Янковский в конце концов стал актёром, а не зубным врачом (такие планы в семье тоже обсуждались), - именно его заслуга.
Поступил вместо брата
- Этой «бациллой» - театром – каждый из нас троих заразился по-разному. Я с детства, ещё когда мы жили в Одессе, где папа работал начальником порта интересовался кино, и мы с мамой часто ходили в кинотеатры. А в Джезказгане, куда после очередного папиного ареста уехала семья и где родился Олежка, я увидел театр. Вы представляете себе Джезказган середины 40-х годов? Медеплавильный комбинат, шахты, медный купорос, которым, кажется, пропитан воздух. Школа наша располагалась в бараке, который не отапливался даже в морозы, уроки вели полуголодные педагоги. Ещё один барак – дом культуры. Туда мы ходили смотреть кино, туда на гастроли приезжали артисты. Они играли на казахском, но мне всё равно это казалось волшебством. А потом я видел, как днем эти же самые люди, так красиво произносившие на сцене фразы на незнакомом языке, готовили еду, сажали своих детей на горшки… И эта раздвоенность актёрского существования завораживала. В результате я играл в самодеятельности, потом закончил театральное училище и уехал в Минск работать в Русском драматическом театре, где по сей день и служу.
- И Олежка эту «театральную бациллу» подхватил именно в нашем театре. Мама с братьями в то время уже переехали в Саратов. Жили они невероятно тяжело. Мама работала в аптеке, у неё на руках – два сына и старая мать, ютились в комнатушке в коммунальной квартире. Хотя дом их стоял почти в центре города, все удобства находились на улице. Когда мы с женой приезжали к ним в гости, то спать нас укладывали на полу. И мы решили, что Олег – ему тогда исполнилось 14 лет – поживёт пока с нами. В Минске у нас тоже хором не было – город только отстраивался после военной разрухи, и нам с супругой выделили «жилплощадь» прямо в театре – гримёрку (позже добавили еще одну. В ней разместились наш старший сын Игорь и Олег). Зарплаты у нас были более чем скромные, поэтому моя жена Нина, педагог по профессии, в свободное время нас всех обшивала. Олегу она даже сшила костюм на выпускной вечер. Так что Олег никогда капризным в быту не был – он слишком хорошо знает, какая она – жизнь.
В первый раз Олежка вышел на сцену именно в нашем театре – в спектакле «Барабанщица» заменил актрису, игравшую одну из второстепенных ролей – мальчишку Эдика. И я помню, как, сидя в зале, смотрел на сцену, на брата и думал: «Какая удивительная органика у этого мальчишки!» Даже не органика, а как сейчас модно говорить, харизма – она чувствовалась уже тогда. У него были и другие маленькие роли. Но пришла пора определяться с институтом. Я очень хотел, чтобы Олег получил высшее образование. В Минске поступить в институт ему было невозможно – нужно было знать белорусский язык. И Олег вернулся в Саратов и стал студентом театрального училища.
История его поступления заслуживает отдельного рассказа. Он, собственно, в театральный и не рвался. Но как-то, проходя мимо училища, решил зайти, чтобы узнать про экзамены. Приём студентов тогда уже был окончен, но Олег рискнул зайти к самому директору, чтобы расспросить того обо всех подробностях. Директор же вместо объяснений спросил «Как ваша фамилия?» и, сверившись со списками, сказал, что абитуриент Янковский зачислен на первый курс. Вот так Олег за один день стал студентом. Уже позже выяснилось, что на самом-то деле сдавал документы и проходил все экзамены наш средний брат – Николай. Он тогда уже работал, помогал маме кормить семью, и о своей попытке пойти в театральный никому не сказал. А когда Олег объявил о том, что зачислен в училище, Коля решил не признаваться, что младший брат занял его место. Коляша всё равно остался рядом с искусством – сперва руководил самодеятельностью, а сейчас работает зам. директора театра.
С футболом пришлось попрощаться
Мы вообще друг друга все очень любим. А у Кольки к Олежке было особое отношение, очень нежное. И к нам в Минск он его с большой грустью отпускал… Олег вообще был очень смешной в детстве. Мама очень ждала девочку, а родился мальчик. Но у Олежки были длинные белокурые волосики, и мама как-то привязала ему пышный бант – так с этим бантом мы его и сфотографировали. Эту фотографию я храню до сих пор. Когда, повзрослев, мы все вместе собирались дома у мамы отметить её день рождения или какой-то другой праздник, наш младшенький всегда жался к ней…
Я же был мальчишкам скорее как отец. Потому что сам отца увидел впервые лет в 5 – его тогда отпустили после 5 лет лагерей. Он же дворянин, офицер Семёновского полка. Насколько я знаю, за всю историю Семёновского полка там служило всего два поляка – Тухачевский и мой отец. С Тухачевским отец был очень дружен, эта дружба продолжилась и в Красной армии. За эту дружбу он заплатил годами лагерей и тюрьмы, ссылкой в Казахстан. После очередного ареста он писал маме, предлагал отказаться от опальной фамилии «Янковская». Но мама, сама дворянка, отказалась.
За Олегом я старался следить, хотя он, к счастью, не был уличным мальчишкой. Правда, однажды Олег умудрился уйти из дома. Это произошло, когда Олег учился в 10-м классе. У него был приятель – Кокорин, борьбой занимался. С этим приятелем они и решили побродяжничать, страну посмотреть. Я, пока его искал, чуть с ума не сошел. Нашёл дня через два. Выпорол, спрашиваете? Нет, не порол. Но разговор был крупный…
Олег в детстве очень увлекался футболом. В Саратове даже был игроком юношеской сборной, стоял на воротах. Уже здесь, в Минске, мои приятели-футболисты как-то решили устроить ему проверку. Зима, снег. А они сделали какие-то импровизированные ворота, поставили его туда и по очереди пробивали голы, приговаривая: «Смотри, как берёт!» Но это было позже, а тогда, по приезде в Минск, Олег пошел в местную футбольную секцию, начал тренироваться… И «двойки» в школе пошли гу-усто так… Я понял, что с футболом надо заканчивать. Помню, Олег мне перед каждой тренировкой писал записки: «Слава, я иду в последний раз!» А потом снова просил: «Ну, еще! Ну, ещё разочек!» В конце концов я почувствовал, что ситуация заходит в тупик. К тому же перед мамой было очень стыдно– взял брата под свою ответственность, а уследить не могу. И я пошел на стадион. Представился как отец, объяснил ситуацию. Тренер просил меня: «Этот мальчик очень перспективный, он нам нужен!» Но я настоял на своём. В конце тренировки тренер выстроил ребят, сказал: «Вот, за Янковским пришёл отец. К сожалению, с Олегом мы сегодня попрощаемся…» И мы пошли. Олег страшно переживал (да и я тоже), постоянно оборачивался… Но старшему брату перечить не стал.
Бабушка, подруга Ленина
Критики отмечают, что Олегу удаются роли аристократов. Да, ему это дано. Боженька его поцеловал, как говорится. А ещё это - порода! Ведь у нас и по отцовской, и по материнской линии – дворяне. По маминой линии дворянство исконное, русское. Бабушка родилась в Симбирске, в семье Ненастьевых. Они соседствовали с семейством Ульяновых, были в дружеских с ними отношениях. Поэтому в праздничные ленинские дни к нам домой приходили пионеры, чтобы послушать рассказы о вожде живого свидетеля. И бабушка радовала нас исторями про своё детство. Мало того, что она всегда говорила «Господа!» - никак не могла привыкнуть к «товарищам» И это – в те времена, когда отец уже был в лагерях! Мы под стулья лезли от страха! Так еще и с удовольствием рассказывала, как её, ещё девочкой, Володя Ульянов катал на лодке по реке.
И как мама потом ругала Володю за то, что на лодочную прогулку они отправились в шторм, и Володя чуть не утопил всех детей… Другая история была еще лучше: «Мне подарили куклу, у которой закрывались глаза. Большая редкость по тем временам, - рассказывала бабушка. – Так вот, Володя решил разобраться, как же работает этот механизм, и выковырял ей глазки!» Маме становилось дурно от таких рассказов!
Роль нашёл в ресторане
Вернее, это роль его нашла – я имею ввиду его работу в фильме Владимира Басова «Щит и меч». Басов ведь тогда множество актёров перепробовал, но никто ему не нравился. И – вот уж действительно судьба – Олег и Басов встретились во Львове, в ресторане, за соседними столиками. Олег тогда уже работал в Саратовском драмтеатре, был женат на Люде Зориной. Люда тогда была очень известной, яркой актрисой. Про Олега говорили «Он муж самой Зориной!» А Басов с супругой, актрисой Валентиной Титовой и коллегами там же, в театре, обсуждали, где искать актёра на роль Генриха Шварцкопфа. Помните, тогда в 60-е, было модно разделение на «физиков» и «лириков»? Басов, в актёрах разочаровавшийся окочательно, кивнул в сторону Олега и сказал: «Ну, посмотрите на того парня! Ведь он же точно не актер! У актеров физиономии вечно какие-то опухшие, и сами они обрюзгшие! А мне вот такое умное лицо нужно!» Титова прислушалась к разговору за соседним столиком и сказала: «Да нет же! Он артист! Они говорят о театре!» Уже в Москве Олег прошёл пробы. Летом Олежка с театром приехали на гастроли в Симферополь, а мы с женой отдыхали неподалёку.
И Олег выбрал время, чтобы доехать до меня: «Славуля! Меня утвердили! Утвердили!» Он был счастлив необыкновенно! А чтобы его заносило куда-то от славы… Нет, такого не было. Я вот сейчас перебираю его работы – «Тот самый Мюнхгаузен», «Служили два товарища», «Полёты во сне и наяву», «Два гусара», «Влюблен по собственному желанию», «Крейцерова соната», «Обыкновенное чудо»… И твёрдо уверен: среди актеров его поколения он, пожалуй, лучше. Кто-то из моих приятелей сказал как-то: «Что мы всё: Голливуд! Голливуд! Да, там есть Роберт Де Ниро! Замечательный актёр. Но ведь Олег Янковский ничем не хуже. Просто его никогда не пустят в это закрытое голливудское общество – им чужие таланты, а значит, конкуренты не очень нужны».
