«АиФ» поздравляет Олега Ивановича с юбилеем и предлагает прочитать несколько ярких фрагментов из новой автобиографической книги «Романцев. Правда обо мне и „Спартаке“».
О детстве
Отец у нас ушел из семьи, еще когда мы учились в школе. Мать вынуждена была работать за двоих. Вставала в шесть утра, варила картошку и ехала на другой конец Красноярска. На перекладных. Автобус, потом трамвай через мост, еще один автобус. Домой возвращалась за полночь. Она работала закройщицей в ателье.
Когда отец ушел, мать категорически отказалась от алиментов. На свои 90 рублей содержала нас с сестрой и братом. Правда, Валерка тогда уже был взрослый, вскоре сам начал пробиваться. Поступил в институт, переехал в общежитие. А сестра вышла замуж. И им, и нам с матерью стало чуть полегче.
* * *
Футболом я в какой-то момент заболел окончательно и бесповоротно. О многом говорит такой пример. Туалет и ванная у нас в квартире были совмещены. И зимой, когда играть в футбол на улице было нельзя, я брал мяч, закрывался там и часами перебрасывал его с ноги на ногу. Часами! В комнате было нельзя. Мать увидит — сразу накажет. Поэтому запирался в ванной. Когда стучались — выходил.
Порой мать специально закрывала меня дома, чтобы я на улице не порвал кеды. Мне всю зиму надо было в них ходить. А кеды были одни. Но я очень хотел играть в футбол. Один раз выпрыгнул из окна второго этажа. Итог — растяжение связок, долго не ходил. В другой раз нашел веревку, привязал к батарее и по ней спустился. Но ободрал все ладони.
Об «Автомобилисте» (Красноярск)
Хорошо запомнился один из сборов в Сочи. Урин и Загрецкий устроили для нас тренировку: бег по горному серпантину. А у меня с юношеских лет были проблемы с печенью. При сильных нагрузках она начинала ныть. Но бежать надо. Иначе отправят из команды. Смотрю — едет грузовик. Впереди серьезный поворот. Я прибавил ходу и на ходу залез в него. Смотрю, за мной еще человек десять запрыгивают. Больше всего не повезло последним. За ними ехали тренеры на автобусе. И они бы легко их «просекли». А мне повезло. Кросс я «пробежал» в кабине грузовика.
* * *
Запомнился первый матч в основном составе. Мы играли в Прокопьевске. Я уже знал, что выйду на поле с первых минут. В день игры пошли в кино. На сеанс в 11 часов. Мне попался билет — 11 ряд, 11 место. Я играю 11 номером. И — только представьте! — на 11 минуте забиваю первый гол. Вот и не верь после этого в магию цифр. Но это сто процентов было со мной. И до сих пор, когда я вижу это число, у меня всегда тепло на душе. Хотя любимый номер — пятерка. Под ним я выступал и в «Спартаке», и в сборной. И даже теперь, если играю за ветеранов, мне всегда оставляют пятерочку. Никто не трогает, это забито. Закреплено за мной.
О побеге из «Спартака»
В 1976 году в «Спартаке» мне совершенно не понравилось. Команды не было. Были две кучки с двумя неформальными лидерами: Ловчевым и Прохоровым. Они до того ревновали друг к другу, что даже не здоровались по утрам. Меня пытались затянуть то в одну, то в другую кучку. Говорили: «С теми не общайся, они гнилые, давай с нами. Мы в порядке, держись нас». Другие — то же самое про этих. Я послушал обоих, потом проснулся утром, подошел к Саше Кокореву и сказал:
— Я вот бутсы брал. Сдай их, пожалуйста. А я поехал домой.
И на поезд. Подумал: полечу на самолете — меня перехватят. Сел — и двое с половиной суток ехал в Красноярск. С какого-то полустанка отправил матери телеграмму: мол, жив-здоров, не переживай, но никому не говори, где я. Меня искали и в Москве, и в Красноярске. А я спокойно ехал на поезде. Потом, когда приехал, наконец-то дозвонились до меня, но я ответил: «Хватит с меня высшей лиги. Хочу играть только в „Автомобилисте“».
О возвращении в Москву
Атмосфера в «Спартаке» в 1977 году по сравнению с первым моим приездом поменялась полностью. Чувствовалась команда, одна цель. Было видно, что ребята друг друга уважают, поддерживают. А главное — хотят выигрывать. Когда я пришел в «Спартак», мы шли на четвертом месте. А в итоге финишировали первыми.
После матчей Бесков отпускал меня домой в Красноярск, к жене. Мы так изначально договаривались. Тем более что в августе у меня родился первый сын, Вадим, и мне надо было чаще бывать дома. Константин Иванович не возмущался, не давил. Он видел, что я скучаю по родным. И это с его стороны был мудрый ход. Так прошло несколько месяцев. В конце сезона Бесков вызвал меня и говорит:
— Знаешь, у нас квартиры дают. В Сокольниках, двухкомнатные.
В конце того сезона ордера выдали сразу нескольким приезжим: Дасаеву, Хидиятуллину. Бесков решил заманить этим предложением и меня.
— Ты точно не хочешь? — спросил он.
— Нет, Константин Иванович, — говорю я. — Все остается, как договаривались, — мне квартира не нужна. Я возвращаюсь в Красноярск. Жить в Москве постоянно я не планирую.
— Ну не нужна так не нужна.
Тут заходит Старостин:
— Олег, слушай, ты не торопись. Ты пока ключи возьми, а потом будешь думать. Отказаться никогда не поздно.
— Давайте я хотя бы с женой посоветуюсь, — отвечаю ему.
Я вернулся в Красноярск, пообщался с Натальей. Сказал: так и так, зовут в Москву с семьей, дают квартиру. А ей неожиданно эта идея понравилась: «А поедем!»
Приехал к Бескову: «Спасибо, я беру эту квартиру». Тем более что и местоположение оказалось отличным: в Сокольниках, почти у центрального входа в парк.
Так я стал спартаковцем на постоянной основе.
Про договорные матчи
Предложения отдать игру в моей спартаковской карьере случались, скрывать не буду. Была одна история перед матчем с «Кайратом» в 1982 году. Валера Гладилин играл тогда в Алма-Ате. Перед матчем приходит ко мне в номер, улыбается.
«Олег, такая история. Нам очки нужны позарез. Местные богатеи привезли вам деньги. Я им сразу сказал: „Романцев не возьмет“. А они в ответ: „Сходи, попытка не пытка“. Я-то знаю, что вы будете играть честно, но раз попросили... Знаешь, что? Раз они чудят — возьмите деньги и играйте спокойно. Обыграете нас — просто вернете деньги».
Я ему: «Валер, давай не будем».
В общем, посидели, пообщались, и Валерка ушел.
Но на этом история не закончилась. Гладилин вышел из моего номера и столкнулся нос к носу с помощником Бескова Федором Новиковым. Тот насторожился. В день матча к нам пришел игрок соперников. Ясно же зачем!
Через какое-то время Валерка мне звонит: «Смотри, столкнулся с Новиковым. Так что вы держитесь теперь».
Он предупреждал не зря. Бесков, которому всегда чудились измены, никогда бы не поверил, что Гладилин заходил просто так.
Что делать? Я еще до установки собираю команду, всех пацанов. Рассказываю им про визит Валерки. И говорю:
«Ребята, надо собраться. Если сегодня вдруг потеряем очки, Бесков ни за что не поверит, что мы играли чисто. Так что побеждать нам теперь надо кровь из носу — любой ценой! Прыгнуть через голову — но победить».
В итоге собрались и «разорвали» «Кайрат» — 4:0! Играли просто здорово. За этот матч я очень благодарен ребятам. А то потом пришлось бы доказывать, что не брал деньги.
О приходе в «Спартак» тренером
С моим назначением в «Спартак» все происходило следующим образом. Был конец 1988 года. Старостин вызвал меня в Москву. Сказал: «Есть разговор, прилетай».
«Я тут занят с командой», — говорю. Мы тогда уже начали проводить первые тренировки после отпуска.
«Как это занят? Прилетай немедленно. Нужно твое присутствие в Москве. У „Спартака“ будет новый тренер».
Я сначала думал, что меня хотят видеть помощником. Что вместо Бескова обязательно поставят какую-то сильную фигуру вроде Нетто. А я буду помогать в тренировочном процессе. Мне некоторые тогда так и говорили: «Ты будешь проводить тренировки, а главным тренером будет человек-икона». Но Николай Петрович, когда я спросил его об этом по прилету в Москве, сказал: «Нам никакой иконы не нужно. Ты будешь главным тренером».
О приколах
Как-то раз, во время одного из рейсов, я решил подшутить над футболистами. В заграничном аэропорту перед вылетом зашли в специальный магазин приколов. Я увидел накладную женскую грудь с фартуком — и загорелся. Дай, думаю, разыграю кого-нибудь из парней! Тем более это был последний матч, сезон закончился, настроение было отдыхающим. Ребята уже позволили себе шампанского. Взлетели, я взял у стюардесс кофейник, нацепил фартук и пошел в салон. Гляжу: Титов сидит, читает газету, никого вокруг не замечает. Подхожу вплотную к нему, чуть ли не грудью в лицо упираюсь:
«Не желаете ли кофе, молодой человек?»
Егор машинально говорит: «Да». А потом смотрит на меня. Секунды три молчит, и тут у него начинается истерика. Чего-чего, а такого фокуса он явно не ожидал.
Об уходе
Покидая Тарасовку летом 2003 года, я понимал: это навсегда. Решил так для себя на 100 процентов. Все проходит. Откуда бы ты ни уходил, жизнь на этом не заканчивается. Есть другие вещи, которые могут тебя занимать. Я к тому моменту настолько наелся, что и слышать не хотел о продолжении тренерской карьеры в «Спартаке». Поэтому пусть это кого-то и удивит, но я покидал тот «Спартак», наверное, даже с удовольствием. Такие мне создали условия для работы. Когда выехал за ворота базы, подумал: «Все, завтра больше не будет этих мучений! Отдыхай!»
Не пересидел ли я в «Спартаке»? Трудно сказать однозначно. Период был хороший, счастливый. Может, и правда пересидел. Поэтому и ушел. Почувствовал, что у меня уже не осталось энергии. Я отдавал ребятам все, что у меня было, — все, что знал, что мог, что хотел, что думал.
Редакция АиФ.ru благодарит издательство «Эксмо» за предоставленные фрагменты из книги.
Рейтинг ФИФА: Романцев — лучший, Хиддинк — худший, Капелло идёт на рекорд 
Народный тренер: Романцев и ещё 5 кандидатов на пост наставника «Спартака» 
Романцев возглавит сборную Польши 
