Евгений Касперский - известный специалист по антивирусной защите, один из основателей, ведущий разработчик и крупнейший акционер «Лаборатория Касперского». Он также является лауреатом Государственной премии в области науки и технологий.
Евгений, как вы пришли к вирусам и антивирусам? Расскажите эту историю.
Е.К.: Я был одним из первых современного поколения, кто заболел компьютерами. Когда я уже распределился и пошел служить в ряды вооруженных сил СССР, я дослужился до старшего лейтенанта. Я попал в исследовательский специнститут при Министерстве обороны и одним из первых офицеров получил персональный компьютер – это был Olivetti. Я стал главным экспертом по нему, по программам, которые там крутились. Когда стало больше появляться компьютеров, ко мне приходили за советом.
Этот самый компьютер Olivetti был заражен компьютерным вирусом. Каким образом он туда попал, история умалчивает. Я уже знал о том, что есть такие штуки, как компьютерные вирусы: об этом писали в каких-то компьютерных изданиях, уже даже были антивирусные программы, в том числе и советского производства.
Это были какие-то государственные программы?
Е.К.: Нет, это было просто хобби. Были энтузиасты, которые в свободное от работы время занимались тем, что исследовали компьютерные вирусы и разрабатывали антивирусные программы. В дальнейшем я присоединился к этим энтузиастам.
Программой «анти-КОД» я вылечил Olivetti, но один файлик оставил зараженным, чтобы вскрыть его, когда будет время. Когда я его вскрыл, мне стало очень интересно, я понял, как работает алгоритм компьютерного вируса. Я подумал, а что если этот алгоритм «крутануть» в другую сторону? Так я написал свою первую утилиту.
Через пару недель ко мне подошел один мой коллега и сказал, что у него есть зараженный файл, на котором сидит другой вирус. Он оказался совершенно другим, таким образом, я подсел на это занятие. Года два я коллекционировал компьютерные вирусы, обменивался информацией, а домой приходил все позже и позже.
Вскоре я понял, что мне нужно делать выбор: у меня уже были статьи в журналах, я выступал публично с лекциями (2 раза в год), меня уже начали немного узнавать – предстояло решить продолжать деятельность в армии или «уйти на вольные хлеба». Я ушел.
В 1991 году я уволился и начал коммерциализировать свою деятельность. В самом начале, будучи маленьким, неопытным мальчиком, мне было стыдно брать деньги за свои услуги, поэтому брал дискетами. Когда я понял, что моя утилита достаточно мощная, она не хуже других, у меня случилось два контракта: один – на установку антивируса на новые компьютеры. Сумма контракта оказалась очень хорошей, на эти деньги можно было купить машину.
Второй контракт подразумевал предустановку моей технологии в один новый программный комплекс, который разрабатывала какая-то контора в Москве. Он не имел никакого будущего, потому что ребята на базе MS-DOS и компьютеров XT хотели сделать что-то вроде Microsoft Office. Они хотели сделать то, что потом сделал Билл Гейтс в Windows 95 и в MS Office. Там была вся «криптуха», « бэкап» и даже встроенная антивирусная система. Я не стал им говорить, что современная технологическая база не позволяла создавать такие продукты, деньги взял, не стал ребят расстраивать, они потом сами куда-то растворились.
Эти контракты вас сами нашли?
Е.К.: Первые контракты никогда не приходят сами, они приходят через ту работу, которую ты совершаешь. Я не ходил по кооперативам и не предлагал свои услуги. Я просто выступал с лекциями в одном киевском институте, и меня заметили.
На первый контракт я сдуру купил видеомагнитофон, не понимаю зачем, просто потому что это было модно. Что касается второго контракта, я немного поумнее им распорядился, купил несколько тонн бумаги и напечатал свою первую книжку про компьютерные вирусы - «Компьютерные вирусы MS-DOS». У меня даже остался один экземпляр, который хранится в сейфе под надзором. Дело в том, что в этой книжке описаны технологии, которые блокируют несколько американских очень дорогих патентов. Если американские компании на нас нападут по этим патентам, мы достанем эту книжку, и аннулируем эти патенты.
В 1991 году, закончив службу в рядах вооруженных сил, я мог себе позволить объявить тендер, куда пойти работать дальше. Откликнулось три компании в Москве. Две из них сказали, давай встретимся на следующей неделе, и поговорим о нашем совместном будущем, одна из них – «Кама» (она до сих пор существует) сказала, приезжай завтра. Я приехал на следующий день, мне дали стол, компьютер, стул и сказали: «сиди и работай». На этом переговоры закончились. Так началась моя профессиональная деятельность.
То есть дальше ваш продукт стал принадлежать компании «Кама»?
Е.К.: Да. Публично утилита распространялась с помощью друзей, знакомых, через электронный журнал «Софт-панорама», который рассылался на дискетах, Интернета тогда еще не было. Она была, как многие утилиты этого рода, полубесплатной, поэтому, источники доходов были немножко другие. В 1991 году у меня было ошибочное мнение о том, что на софте можно было зарабатывать деньги. Затем 5-6 лет я сидел на голодном пайке, и зарабатывал другими методами. А методы были следующими: я писал статьи в журнал «Вирус-бюллетень», получал 200-300 долларов за статью. Я писал по-сумасшедшему, почти каждый номер журнала выходил с моей очередной статьей про очередного «зловреда». Плюс к этому я «халтурил» на одну известную антивирусную компанию - набивал базу данных, они платили какие-то деньги, и этого было достаточно для того, чтобы как-то компенсировать расходы компании «Кама» на себя. Жил я в кредит в компании, постепенно я этот кредит возвращал. В 1992 году я взял первого сотрудника для разработки новых версий, потому что сил одного человека не хватало.
Трудно ли было собрать команду?
Е.К.: Это их надо спрашивать. Первый разработчик, Алексей Де-мондерик, поругался со своим начальством, пришел ко мне, попросил его устроить в эти тяжелые времена. Это мой старый приятель, у него все в порядке с головой, он не только разработчик, но еще и очень хороший дизайнер.
Второй был Вадим Богданов - гений ассемблера. В результате нас было трое: я – вирусный эксперт, Алексей занимался разработкой софта, Вадим – разработкой специальных утилит, которые частично шли в поставки с продуктом, а частично я их использовал для того, чтобы быстрее «долбить» новые вирусы. Мы втроем работали очень эффективно. В 1992 году они у меня спросили, зачем мы так жестко вкалываем, какая у нас цель? Мы работали по 10-12 часов в день, я вообще без отпусков и выходных работал до 1996 года. Я им ответил, чтобы сделать лучший в мире антивирус.
В 1994 году мы получили первую награду, в Антивирусных тестах Гамбургского Университета. Уже был Интернет, электронная почта, я получил электронное письмо, где отмечалось, что мы заняли первое место.
Права принадлежали вам или компании «Кама»?
Е.К.: Дело темное, потому что частично что-то принадлежало «Каме», а частично что-то мы регистрировали на себя. В 1996 году мы полностью перерегистрировали все права на нас, то есть сейчас все права на интеллектуальную собственность, права на бренд, на логотип и прочее принадлежат нам. В этом отношении у нас все в порядке. Как происходила коммерция? Плохо.
То есть, что чтобы стать лучшими в мире, вы практически работали за еду?
Е.К.: Да, мы работали в долг, потому что рынка не было. На самом деле, там, где мы пытались продавать не было рынка, а то, где мы могли продавать, находилось слишком далеко от нас. У нас не было ни одного зарубежного партнера, мы на них никак не могли выйти, не имея ни денег, ни опыта. Но когда мы получили первое место в тестах, партнеры пошли сами. Первым был итальянец, потом был швейцарец, немец, американцы и т.д.
Когда они пошли, оказалось, что мы не можем использовать инфраструктуру «Камы» потому что она ориентирована на внутренний рынок, а нам надо развивать внешние отношения. Первые контрактов 10 заключал я. Когда я понял, что мне надоело этим заниматься, пришлось искать коммерческого человека. Не получилось, потому что на те деньги, которые мы предлагали, найти его было невозможно, пришлось взять жену Наталью, которой надоело сидеть дома с двумя детьми, она решила попробовать продавать антивирусную программу, опыта не было никакого, она еще по-английски не говорила. Все наши партнеры того времени были либо студенты, либо мошенники. Кто будет работать с никому неизвестной российской компанией, которая производит антивирус?
Не было ли проблем с мошенниками?
Е.К.: Были. Один из них оказался честным, и сказал: «Вы понимаете, что ваша лицензионная политика приведет к тому, что вас будут обманывать, вы никак не контролируете то, что делают ваши партнеры». На что я ему ответил, что у нас нет других вариантов. Мы дадим им воровать, но они будут раскручивать наш бренд. Это и произошло.
Времена были очень тяжелые, но постепенно год за годом мы строили партнерскую сеть, потом учились из нее доставать деньги, потом появились партнеры в Америке, потом были попытки выхода на азиатские рынки.
Просто ли было работать в условиях существующей конкуренции?
Е.К.: Что значит было? А сейчас легко? На самом деле, давайте я расскажу правильную стратегию выхода антивирусной программы на зарубежные рынки. Она была единственной правильной, мне кажется, мы вынужденно ей следовали. Неправильную дорогу выбрать мы не могли никак, потому что мы просто бы не выжили.
Когда ты создаешь какой-то продукт, тебе его нужно продвигать на рынок. Рынок в большинстве случаев не готов его принять: бренд неизвестен, компания неизвестна, покупатель не доверяет. Для того, чтобы выходить на зарубежные рынки, одна из стратегий - это доточить технологию до такого состояния, чтобы ее можно было продавать конкурентам в будущем. Они используют нашу технологию, мы ее поддерживаем, обновляем. Оказалось, что это очень интересный бизнес, очень прибыльный, не затратный. Мы на этом вылезли. С этого мы получили первые деньги.
Деньги мы инвестировали в дальнейшее развитие продуктов, партнерской сети. На них мы вылезли в США, пошли в Японию, Китай, потом на вырученные средства партнеры развивались сами по себе. Партнерские отношения выстраивались независимо от того, насколько много внимания мы уделяли тому или иному региону. Поэтому, когда я говорю, что мы вышли в Латинскую Америку, это не значит, что мы вышли в ровное поле, где ничего не растет. Там что-то росло, но не было нашего пахаря, который бы за этим следил. За предыдущие 2-3 года мы пахарей расставили везде: Латинская Америка, Африка, Ближний Восток, Индия, Юго-Восточная Азия, Австралия. В общем, сейчас куда бы вы ни приехали, Вы либо найдете нашего партнера, либо человека, который отвечает за данную территорию. А если это просто партнер, то он знает, где находится человек, который ему помогает работать.
Этот процесс выхода шел постепенно?
Е.К.: Революции не было. Это была долгая кропотливая работа. Были выставки, которые обязательно посещали, чтобы светиться. Была работа с прессой, чтобы о нас писали. Но, чтобы пресса писала, надо говорить что-то такое, чего не говорят остальные. За несколько лет мы создали имидж компании, которая является главным экспертом в области компьютерных угроз. Нас стали слушать и печатать. За этим шли технологии, за ними продукты, одновременно развивалась партнерская сеть, причем таким образом, чтобы она сама себя развивала. У нас нет прямых продаж, за редкими вынужденными исключениями, которые нам не нравятся. Мы работаем только через партнеров, этим мы и отличаемся от наших конкурентов. Конкуренты хотят заработать как можно больше денег, они партнеров убирают с дороги, чтобы иметь прямые отношения с клиентом. Мы этого всячески избегаем. Такое решение было сделано в 97-98 году, после первых контрактов с российскими структурами. Тогда мы решили работать только через партнеров.
Была ли необходимость привлекать внешних инвесторов?
Е.К.: Дело в том, что когда мы развивались, когда шла история первоначального накопления партнерской сети, такого понятия как инвестиции в российский софт не было. Ты или победишь, или умрешь. Мы выжили и победили. Мы вылезли за счет технологических контрактов. Нам помог финансовый кризис 1998 года, потому что в тот момент мы были экспортной компанией. Когда кризис шарахнул, оказалось, что мы богатые. Кризис мы использовали для того, чтобы усилить кадровую мощь компании, мы тогда впервые начали набирать профессиональных менеджеров. До этого у нас просто не было денег. Сейчас в период очередного глобального кризиса мы себя очень хорошо чувствуем. Мы снова его используем для того, чтобы усилить кадровый состав компании. Это одновременно хорошо и плохо, потому что для того, чтобы широко улыбаться, нужны силы, а чтобы их набрать приходится компанию растить. За последние два года мы росли в персоналии примерно по 50% каждый год. С другой стороны это очень плохо, потому что приходит много новых людей, которые меняют корпоративную культуру.
Были ли критические моменты, когда компания чувствовала себя не очень хорошо?
Е.К.: Не было такого. Конечно, и конфликты были, и ругались, и контракты теряли, и деньги до нас иногда не доходили, но всегда до грани мы не доходили. Проблем было много, ошибок было еще больше, денег потеряли тоже много, но как-то все проходило не очень болезненно. С самого начала существования компании была поставлена задача: компания должна быть «белая и пушистая», правильная, и не иметь никаких проблем с законодательствами стран, где есть наша активность, в первую очередь, в стране, где мы живем.
Я так понимаю, у вас уже нет времени заниматься технической стороной антивируса?
Е.К.: Да.
Не скучаете?
Е.К.: Я отдал это совершенно добровольно, потому что выросло поколение ребят, которые это делают гораздо лучше, чем я. Отдал я это совершенно безболезненно, и не жалею. Тем не менее, я занимаюсь техническими вопросами до сих пор – это вопросы архитектуры продуктов. Архитектура – это залог успеха продукта или его провала. Полетит или не полетит. В какой цвет это красить – неважно, главное – чтобы оно взлетело, за это отвечает именно архитектура.
Никогда ли у вас не было мысли уйти в другую область?
Е.К.: До сих пор такого не было, потому что то, что мы сейчас делаем, нам интересно, хорошо, здорово. В софте мы будем заниматься только тем, что у нас получается очень хорошо, а именно вопросами безопасности программных продуктов.
Если подводить промежуточные итоги, можете сформировать уроки, которые вы извлекли за этот путь: от увлечения первыми вирусами до создания мировой компании?
Е.К.: Вы знаете, наверно, буду говорить немного избитые прописные истины. Если это так, то это означает только то, что эти истины являются истинами.
Главное – это люди. С правильным коллективом можно сделать все. Второе - делать только то, что тебе доставляет удовольствие, и не нарушает уголовный кодекс, то, что тебе нравится. Не бояться совершать ошибки. Пробовать, но при этом ставить цель, и всегда ей следовать, совершая ошибки, наступая на грабли, главное – чтобы на одни и те же грабли не наступать два или более раз. Стараться быть достаточно оптимистом, циником, достаточно сумасшедшим и достаточно резонным человеком, и этот коктейль смешивать по мере необходимости. Никогда не пытаться сделать большие проекты и огромные задачи в одиночку или только своим коллективом. Создавай «коммьюнити» друзей за пределами компании, тех, кто будут тебе помогать добиваться еще больших результатов. Быть локальным в разных странах, понимать специфику, менталитет, привычки. Не совершать ошибок, которые могут порушить твою репутацию или репутацию твоего бизнеса, особенно, в Азии. Там надо забыть, что ты европеец, стереть в мозгу то, чему тебя учили, что у тебя отложилось. Ты - белый, чистый, ничего не знаешь. Тогда ты будешь своим. Одна из причин успеха бизнеса в разных странах – это научиться быть своим. Я думаю, остальное – это детали. Это главное! И работать-работать, работать, работать… научиться спать в самолетах, научиться запоминать номер комнаты в отеле. Доходит до смешного, бывает, номер комнаты не помнишь, а помнишь номер комнаты предыдущего отеля. И вперед!
Интервью: Михаил Бутлицкий, @aristofun
Евгений Касперский: «100% защиты не существует» 
Наталья Касперская: Комплекс неудачника 
