«Роскосмос» рассекретил документы о советской лунной программе. В частности, в 1970-х гг. на Луне предполагали построить базу, рассчитанную на пребывание там трёх космонавтов.
Писатель, журналист, лауреат Госпремии СССР Владимир Губарев:
— Однажды мне посчастливилось прогуляться по улицам этого фантастического города, построенного руками тех, кто создавал стартовые комплексы Байконура. А вышагивал я по лунным дорогам вместе с главным конструктором Владимиром Барминым, академиком, Героем Соцтруда — одним из пионеров отечественной и мировой космонавтики.
В то время, когда замыслы и проекты его коллег по «лунной гонке» разбивались о неудачи и просчёты, пожалуй, только он смог реализовать задуманное хотя бы на последнем этаже своего КБ, из окон которого открывается панорама на Новодевичий монастырь и Москву-реку.
— Здесь будут стартовые комплексы, которые свяжут Лунную базу и Землю, — показывал академик на макете. — В центре располагаются обсерватория, лаборатории и промышленные предприятия, а ближе к окраинам — жилые здания. Передвигаться по городу обитатели будут на луноходах, а учёным придётся совершать экспедиции в разные районы Луны...
«Взять реванш у русских»
Постановлений ЦК и Совета Министров СССР (а они подлежали обязательному выполнению!) принималось множество. И все они были посвящены полёту нашего человека (иногда двух, а однажды — даже трёх!) на Луну.
Эти документы всегда несли гриф «Совершенно секретно», а совещания проходили на территории закрытых институтов и КБ. 13 мая 1961 г. принимается постановление о создании к 1965 г. ракеты Н-1. Она предназначена как для решения военных задач на околоземных орбитах, так и для полётов к Луне. То, что там мы будем первыми, сомнений ни у кого не было.
Через 12 дней президент США Джон Кеннеди выступает с обращением к нации, в котором объявляет о программе полётов на Луну. Он заявляет, что только так можно «взять реванш у русских» за полёт Юрия Гагарина. Начинается космическая эпопея, вошедшая в историю как «лунная гонка».
В сентябре 1960 г. на космодроме состоялся «съезд» главных конструкторов. Среди проблем освоения космоса обсуждался и пилотируемый полёт на Луну: мол, достаточно создать тяжёлую ракету и — «слетаем!». Успехи в космосе и особенно полёт Гагарина, казалось бы, гарантировали не только полёт на Луну, но и экспедицию на Марс, где «должны наши яблони цвести». Сомнений в том ни у Королёва и его соратников, ни у самого Хрущёва не было. Ведь это было время, когда Никита Сергеевич убеждал, что через 20 лет в стране будет построен коммунизм.
Дорогая игрушка
16 апреля 1962 г. выходит очередное постановление ЦК и Совмина. Сегодня его можно воспринимать как фрагмент фантастического романа, потому что в нём значилось: «облёт Луны кораблём с экипажем из двух-трёх человек, осуществление экспедиции на поверхность Луны с целью исследования почвы, рельефа, проведения изысканий по выбору места для исследовательской базы на Луне, создание на Луне исследовательской базы и обеспечение транспортных связей между Землёй и Луной, облёт экипажем из двух-трёх человек Марса, Венеры и возвращение на Землю, создание исследовательских баз на Марсе и осуществление транспортных связей между Землёй и планетами» и т. д.
Однако экономическая ситуация в стране обрушила все планы мечтателей. Денег не хватало на продовольствие, на строительство жилья, здравоохранение. А впроголодь не то что на Марс, но и на Луну не полетишь. Да и в самом космическом братстве начались споры и конфликты. Космонавтика слишком дорого обходилась государству, так как число взрывов на полигонах и на орбитах, аварий на Земле и в космосе значительно превосходило количество достижений. Поводов хвалиться становилось всё меньше, особенно на фоне успехов американцев, которые упорно, не жалея средств, шли к своей цели — к Луне.
3 августа 1964 г. вышло очередное постановление ЦК и Совмина. Эпиграфом к нему можно было поставить слова Хрущёва: «Луну американцам не отдавать!» В документе подробно было расписано, кто за что отвечает. За весь комплекс — С. П. Королёв, за посадочный модуль — М. К. Янгель, за двигательные установки — В. И. Кузнецов и А. М. Исаев, за системы управления — Н. А. Пилюгин, М. С. Рязанский и А. Ф. Богомолов, за наземный комплекс — В. П. Бармин.
Каждый главный выполнил свою часть работы, но четыре аварии тяжёлой ракеты свели их усилия на нет. Погиб и стартовый комплекс Бармина, что появился на Байконуре. Разрушения при взрыве ракеты были столь катастрофическими, что восстанавливать его уже было нельзя — нужно было строить новый.
А в «лунный город», что построил Бармин в своём КБ, по-прежнему наведывались высокие гости, чтобы посмотреть, какую базу на Селене намеревались построить те главные конструкторы, что прославились при запуске первого спутника и старте Юрия Гагарина.
Как признаться вождям?
Такой вопрос встал перед Королёвым и его соратниками уже в конце 1965 г., когда стало ясно, что американцы вырвались вперёд. Выбор сказать «всю правду» выпал на М. В. Келдыша.
Академик Б. Е. Черток вспоминал: «Президента Академии наук Келдыша Никита Хрущёв, а после него и Леонид Брежнев считали самым компетентным и объективным учёным. Авторитет Келдыша был столь велик, что ему поручали руководство экспертными комиссиями в самом широком диапазоне — от выбора системы боевых ракет до мероприятий по спасению Байкала».
В августе 1966 г. стало ясно: планы американцев быть на Луне ещё в текущем десятилетии реальны. Келдыша руководство страны попросило «прояснить ситуацию». Более 200 организаций — институтов, КБ и заводов — было задействовано в нашем лунном проекте, и все они без исключения нуждались в дополнительном финансировании. Келдыш попытался «спасти» лунную экспедицию, сконцентрировать на ней дополнительные средства. Удалось «отбить» немного финансов у военных, которые теперь яростно возражали против лунной экспедиции. И всё равно срок полёта нашего человека на Луну передвигался на 1972 г. И это был самый оптимистичный вариант.
Именно в это время в Академии наук родилась идея, что вполне достаточно автоматических аппаратов для исследования Луны, они должны взять там пробы грунта и доставить его на Землю, а лунные просторы можно изучать с помощью луноходов. Эта программа и была реализована. Она позволила ещё несколько лет сохранять лицо советской космонавтики.
Во время работы над мемуарами Брежнева мне довелось напрямую расспрашивать участников «лунной гонки», в чём причина того, что мы не смогли достойно соревноваться с американцами. Все ответы сводились к одному: «Шло соревнование экономик США и СССР, мы просто не могли в нём выиграть».
Задавал этот вопрос я и Келдышу. Его ответ был неожиданным.
— Мы все немного лукавили, — сказал он. — Надеялись на чудо. Понимали, что каждый из разработчиков несколько преувеличивает свои возможности и преуменьшает требования: мол, ситуация может измениться и в лучшую сторону. Однако этого не случилось. А ведь мечта о лунной базе была прекрасной! Да, в начале пути все мы — в том числе Хрущёв и Брежнев — погрузились в мир фантастики и вырваться из него не можем до сих пор...
— А вы верили в успех?
— В самом начале, конечно! Королёв умел увлекать людей. Однако уже скоро я начал сомневаться, но промолчал...
Так я и не понял: сожалел ли Мстислав Всеволодович, что не высказал руководству страны своё мнение, или нет. Впрочем, это не смогло бы изменить историю «лунной гонки».
В лихие 90-е легендарный «Барминград» был разобран и уничтожен. За ненадобностью... Но сейчас и у нас, и за океаном снова заговорили об исследовании Луны. Речь идёт о лунных базах, о предприятиях по добыче и производству гелия, об экспедициях к полюсам, где как будто есть запасы воды, о строительстве обсерваторий. Эти грёзы напоминают мне события полувековой давности. Интересно, а способно ли нынешнее время убить мечту?
