Это — вера! Как живут христиане в городах под контролем ИГ?

22-летний Захария Фейдани сбежал в Эрбиль, столицу Иракского Курдистана, 10 июня 2014 г.: в тот самый день, когда отряды «Исламского государст­ва» захватили третий по величине город Ирака — Мосул. «Тогда свои жилища бросили 15 тысяч христиан, — рассказывает он. — Мы ушли пешком, в чём есть, не успев захватить вещи. Через месяц всё утихло, некоторые попытались вернуться назад, но их уже никто не ждал».

Главарь ИГ* Абу Бакр аль-Багдади провоз­гласил: христианам разрешается жить в Мосуле на двух условиях — или они перейдут в ислам, или будут платить «джизью», налог на право вероисповедания, — 250 долларов США с человека в месяц. «У меня нет таких денег, — говорит Захария. — Поэтому моей сестре и матери-инвалиду, отказавшимся покидать город, пришлось спрятаться в подвале одного из домов Мосула. Соседи из мусульман-суннитов, рискуя жизнью, приносят еду и свечи: мои близкие питаются одним хлебом и полтора года живут в полумраке, не выходя на улицу. В прошлом декабре, переодевшись в женскую одежду, я пробрался к ним с вином и мёдом — мы отметили и Новый год, и Рождество». — «Вас могли убить». — «Да. Но я обязан встречать праздник в своей семье».

Читайте также: Чем сунниты отличаются от шиитов?

Церковь под землёй

Как полагают в Айнкаве (христианском пригороде Эрбиля) среди развалин взорванных боевиками храмов Мосула, в подвалах и катакомбах продолжают скрываться не менее сотни последователей Иисуса. «В основном это глубокие старики и не пожелавшие оставить их родственники, — объясняет перебравшийся в Курдистан архиепископ Мосула (Сирийская православная церковь) Никодим Дауд Шараф. — Они говорят: для нас в ситуации нет ничего нового, ведь первые христиане точно так же прятались от римских солдат. Люди даже умудряются держать Рождественский пост, а некоторые, подвергаясь смертельному риску, ночью молятся у взорванных боевиками церк­вей».

Христиан города Ракка (главного форпоста ИГ в соседней Сирии) террористы заставили побрить головы, чтобы сразу отличать их в толпе. Не имея выбора, люди платят налог «джизья» и живут на грани голода, однако не отказываются от ношения креста. Как рассказал мне беженец из Ракки Димитрий Халишим, отмечать религиозные празд­ники «неверным» строго запрещено — за это отрубают голову на центральной площади. Тем не менее в прошлом году несколько десятков православных сирийцев собрались в специально вырытом подземелье, дабы встретить Новый год и Рождество (у последователей древневосточных церквей оно празднуется 6 января). Основным угощением были лепёшки с изображением креста, испечённые на святой воде, а также самодельное виноградное вино. Запретный напиток производился в строжайшей секретности, поскольку наказание за употребление алкоголя в халифате одно — забивание палками до смерти. «Конечно, обошлись бы и без вина, — заверяет Димитрий. — Но в данном случае люди рассматривают это как вызов, неподчинение правилам террористов: ведь православных христиан в Сирии сейчас в любой момент могут заподозрить в шпионаже в пользу России, а затем убить без суда и следствия». И в Ракке, и в Мосуле не работает мобильная связь. Единст­венный способ для обитателей христианских подземелий дать знать о себе знакомым — под покровом темноты обойти блокпосты боевиков, выбраться за пределы городов и поймать сеть. В прошлом году, по рассказу архиепископа Никодима, в рождественскую ночь около двадцати христиан проникли из Мосула в ближайшую «зону покрытия», туда же с другой стороны тайно подошли их друзья и родственники из Эрбиля. Лёжа во мраке на ледяной земле совсем неподалёку от позиций «Исламского государства», замирая от каждого звука, люди шёпотом поздравляли друг друга с рождением Иисуса.

Как, пребывая в столь ужасных условиях, люди ещё могут хотеть что-то праздновать? Каждую минуту христиан могут взять в заложники с целью выкупа (и это практикуется довольно часто), обвинить в неуплате налога, посадить в тюрьму, изнасиловать, застрелить. Иракцы и сирийцы, исповедующие православие, в ответ пожимают плечами: «Это наша земля. Мы живём тут тысячи лет, и в нашей истории это далеко не первый раз, когда за веру в Иисуса угрожают смертью. Нам не привыкать». Практически у каждого из 150 тысяч беженцев-христиан, перебравшихся в Эрбиль из Ирака и Сирии, есть своё воспоминание о праздновании Рождества. В разрушенной церкви Пояса Пресвятой Богородицы в Хомсе, когда её покинули боевики, собрали из обломков деревьев рождественскую пальму (ёлки в Сирии по понятным причинам не наряжают) и повесили на неё перегоревшие лампочки с нарисованными вручную ангелами. В сожжённом войной Алеппо христиане поздравляли соседей — писали на ладони слова «Христос родился!», «Славим Его!» и обменивались рукопожатиями при исламистах. В Дейр-Хафире в рождественский вечер людей согнали на уборку разбомбленных правительственной авиацией Сирии позиций «Исламского государства», а они, беззвучно шевеля губами, пели гимны в честь Иисуса. Тут уже неважно, веришь ты или нет, — такое мужество не может не вызывать уважения.

Дева из хлеба

Этот Новый год и Рождество Захария Фейдани тоже собирается встретить под грохот американских бомбёжек с сестрой и матерью, скрывающимися в руинах Мосула. «Они обещали вылепить из хлеба фигурку Девы Марии, — улыбается он. — Вы считаете меня сумасшедшим, если иду в пасть к чудовищу? Но мы не собираемся менять древние традиции ради ублюдков с автоматами и чёрными повязками на лбу». Европу захлестнули толпы беженцев из Сирии и Ирака, но среди них почти не было христиан: политкорректные европейцы не помогают единоверцам, а тем некуда бежать, нет денег платить контрабандистам. Пожалуйста, выпейте в новогоднюю ночь глоток вина за православных жителей земель, оккупированных ИГ: прячущихся в подвалах и шёпотом славящих Христа. В разговорах со мной они обещали молиться за российских лётчиков — ведь на Ближнем Востоке им больше не на кого надеяться.

---

*Террористическая организация, запрещённая в России.