20 лет назад в предновогодний полдень страна испытала шок: президент Ельцин в специальном телеобращении к народу неожиданно для всех объявил о своей досрочной отставке.
В народной памяти это выступление Бориса Николаевича свелось к одной фразе: «Я устал, я ухожу». На самом деле Ельцин произнес только вторую часть приписываемого ему высказывания. А вот про усталость он ничего не говорил. Сказал про «бессонные ночи, мучительные переживания» (по поводу того, «что надо сделать, чтобы людям хотя бы чуточку жилось легче и лучше»). Сказал, что «сделал всё что мог»... Но слово «устал» всё-таки не прозвучало. Наоборот, он даже подчеркнул, что уходит «не по здоровью».
Мифом в каком-то смысле оказалась и одна из причин, по которой Ельцин решил выступить со своим историческим обращением. Эту причину он обозначил в самом начале спича: «Осталось совсем немного времени до магической даты в нашей истории: наступает 2000 год, новый век, новое тысячелетие... Я принял решение. Долго и мучительно над ним размышлял. Сегодня, в последний день уходящего века, я ухожу в отставку». И в концовке, уже поздравляя граждан с праздником, он вновь отметит, в сколь знаковый момент делает свое заявление: «С Новым годом! С новым веком, дорогие мои!»
Задумка действительно была красивой: окончить собственный политический век день в день с веком человеческой истории. Но то ли Бориса Николаевича намеренно ввели в заблуждение, то ли его советники и сами запутались, но случился казус (слово «конфуз» употреблять не будем). Дело в том, что XX век по всем правилам математики закончился только год спустя: 31 декабря 2000 года. И этот «трижды круглый» год был вовсе не первым годом нового века и тысячелетия, а последним годом XX века и второго тысячелетия. Примерно как двадцатая бутылка водки — последняя во втором ящике, а не первая в третьем. Но, видимо, никто не догадался привести этот простой и понятный главе государства пример, когда он набрасывал свое последнее обращение к народу.
Впрочем, могло ли это «прозрение» изменить его решение? Вряд ли.
Что ещё сподвигло Ельцина за 6 месяцев до окончания своего срока уступить кресло 47-летнему Владимиру Путину, который, будучи премьер-министром РФ, автоматически становился и. о. президента? Сам Борис Николаевич объяснил это так: «Россия должна войти в новое тысячелетие с новыми политиками, с новыми лицами, с новыми, умными, сильными, энергичными людьми... Полгода еще держаться за власть, когда у страны есть сильный человек, достойный быть президентом, с которым сегодня практически каждый россиянин связывает свои надежды на будущее?! Почему я должен ему мешать, зачем ждать еще полгода? Нет, это не по мне, не по моему характеру!»
Нет никаких сомнений в том, что Владимир Путин уверенно бы победил на выборах президента, даже если бы они состоялись не в марте, а в июне, как положено. Трехмесячная задержка ровным счетом ни на что бы не повлияла, если только в стране не произошло бы чего-то совсем уж непредвиденного... Но Ельцин, очевидно, действительно поддался магии цифр и уговорам помощников, советовавших «ковать железо, пока горячо». Только что, 19 декабря 1999 года, свежеиспеченный блок «Единство» («Медведь»), созданный для поддержки премьера Путина, занял уверенное второе место на выборах в Госдуму, лишь немного уступив мощной в ту пору КПРФ. На крыльях этой победы как можно быстрее вознести преемника на вершину власти — политтехнологически этот ход выглядел беспроигрышным. Да и держаться за свое кресло непопулярному Ельцину в такой ситуации действительно было уже не с руки.
Это подтвердил в недавнем интервью Владимиру Познеру бывший глава администрации президента и зять Ельцина Валентин Юмашев: «Борис Николаевич понял, что в этот момент, когда волна выборов удачных, когда именно Путин победил... быть президентом и мешать Путину двигаться дальше он посчитал невозможным и ушёл».
По словам Юмашева, о том, что именно Ельцин сообщит народу в полдень 31 декабря, знали только четыре человека: сам Юмашев, тогдашний глава администрации Александр Волошин, глава правительства Владимир Путин и дочь президента Татьяна Дьяченко. Перед тем как уехать на запись телеобращения, Ельцин рассказал о своих планах ещё и жене. Поначалу не хотел, но... «Таня сказала шепотом: „Папа, нельзя же так, чтобы мама не знала“. Тогда он говорит: „Наина, я ухожу в отставку“». После этого он сел в машину и поехал на съемки телеобращения.
«Борис Николаевич, как обычно, записывал новогоднее обращение за день, два, — напомнил Юмашев. — В этот раз 30 декабря записывал... Приезжает группа Первого канала, они пишут стандартное обращение. Вдруг в конце он встает и говорит: „Ужасно я записал, будем 31-го перезаписывать“. Телевизионщики в шоке: „Нам же эфир на Камчатку. Пишем в 8 утра“.
Телевизионщики же, в свою очередь, потом рассказали журналистам, что всплакнул и сам «виновник торжества». А первым из «непосвященных», кто узнал о содержании исторической речи, стал осветитель съемочной группы. Тот, по словам оператора Андрея Макарова, сел в президентское кресло, чтобы проверить свет, и увидел в телесуфлере текст со словами «Я ухожу в отставку». Появившаяся вскоре Татьяна Дьяченко попросила, чтобы «освещение не было таким праздничным» «Понимаете, папа уходит», — сказала она.
Сам Ельцин был спокоен и приветлив, вспоминал Макаров. Правда, когда президент стал читать обращение, его голос задрожал, и оператор подумал, что президент вот-вот заплачет. Эмоциональное напряжение достигло пика, когда Борис Николаевич стал просить прощения у народа: «Я прошу прощения за то, что не оправдал некоторых надежд тех людей, которые верили, что мы одним рывком, одним махом сможем перепрыгнуть из серого, застойного, тоталитарного прошлого в светлое, богатое, цивилизованное будущее. Я сам в это верил... Одним рывком не получилось. В чем-то я оказался слишком наивным. Где-то проблемы оказались слишком сложными. Мы продирались вперед через ошибки, через неудачи. Многие люди в это сложное время испытали потрясение».
По воспоминаниям оператора, дочитав последнюю фразу своего обращения, Ельцин еще несколько минут сидел неподвижно, «и по лицу его лились слезы» .
А вот российский народ в большинстве своем оплакивать отставку первого президента был не склонен. Согласно опросу Фонда «Общественное мнение», проведенному в начале 2000 года, 67% граждан оценивали историческую роль Ельцина как отрицательную, и только 18% — как положительную. Так что и с социологической точки зрения в полдень 31 декабря 1999 года Борис Николаевич сделал ровно то, чего от него давно уже ждали.
Михаил Задорнов: «Я категорически не приемлю то, что происходит в стране» 
Последний глава ГДР Эгон Кренц: «Нас предал Горбачёв» 
Нам — 1000 раз! У старейшей рубрики «АиФ» юбилей 
Михаил Горбачёв: Наш народ не быдло! 
«Не допускали подлости». Прогнозами «АиФ» интересовались даже министры СССР 
