«Я боюсь» — эта фраза могла бы стать девизом сегодняшнего Кемерова. Родители боятся отпускать детей на улицу, в школу, боятся идти в торговые центры и до сих пор боятся, что им врут. Местные власти тоже боятся, поэтому на улицах полно полиции, свезённой со всей области.
Прошла ровно неделя со времени пожара в ТРЦ «Зимняя вишня», в котором погибло 64 человека (41 ребёнок). В оперативном штабе, развёрнутом в спортзале школы №7, уже больше врачей, полиции, добровольцев, чем людей, нуждающихся в информации и помощи. Те, кто приходит на встречи, по кругу гоняют одни и те же вопросы: «Почему в одном списке погибших 67, а по вашим данным 64?». Официальная цифра 64.
Это дикость
Накануне в президиуме сидели заместители губернатора Владимир Чернов, Сергей Цивилёв, глава Кемерова Илья Середюк. К нам подошёл полицейский и спросил: «Вы СМИ? Покиньте зал…». Коллега удивляется: «Как он узнал?». Отвечаю: «Он спросил, мы не соврали…». У полицейских узнать, что за распоряжение существует, которое запрещает пускать прессу в штаб, и кто его отдал, выяснить не получается: «УВД города», — брезгливо отвечает капитан. В его глазах отчётливо читается, что журналисты ему мешают жить.
Ещё журналисты мешают жить пострадавшим от пожара, родственникам жертв. Журналисты врываются в дома, журналисты дежурят возле квартир. «На журналистов очень много жалоб», — устало говорит главный детский психиатр Москвы Анна Портнова. Она только что вернулась из Трещевского. В посёлке она с коллегами встречалась с местными властями, с директором школы, ученицы которой погибли в «Зимней вишне», с родителями, с учителями. Рассказывали о мерах профилактики психических расстройств на почве стресса, о том, с какими проблемами сельчанам ещё предстоит столкнуться, о том, куда обращаться, если помощь потребуется. «Прямо после консультации к нам обратились несколько человек, — продолжает Анна Анатольевна. — Жаловались на нарушение сна, тревогу, плаксивость, на журналистов. Мы-то понимаем, что это ваша работа, потому с вами и беседуем. А для них это дикость, когда за ними по селу гонится чужой человек с микрофоном. Они боятся чужих машин. На улицах почти нет людей».
Анна Анатольевна говорит, что друг друга селяне ни в чём не обвиняют. Но, как следует из её слов, может «накатить». Живут люди бедно, а кому-то дадут 5 млн рублей… И этот стресс соседям снова надо будет переживать. Придётся справиться. Сейчас там никто никого ни в чём не обвиняет. Месяц-полтора пострадавших будут наблюдать плотно. Потом группа врачей будет мониторить ситуацию каждые три месяца.
Где живут враги?
Администрация опять заводит речь о том, что враждебные силы пытаются столкнуть нас лбами. Из президиума и зала, в котором среди прочих находится телезвезда Елена Малышева, звучат похожие слова. Но рук стороны пожимать не спешат. Администрация готова их протянуть. Люди не готовы протянуть ладони в ответ. Кого считать враждебными силами? Украинский пранкер вряд ли был на площади во время вторничного митинга. «В отставку!» Тулееву кричали не по-английски, не по-украински, а по-русски.
Может, враждебной силой стал Игорь Востриков? Телезвезду Елену Малышеву аж передёргивает, когда в эфире первого канала безутешный отец говорит, что СК работает отвратительно. Он много говорит, что-то записывает, отсматривает. Ему дали возможность посмотреть видеозаписи с камер. Он увидел, что двери в зал, в котором на смерть остались дети, не были закрыты… После встречи с губернатором он сказал, что митинг подогревали «майданщики»…
«Я бы очень хотел рассказать о состоянии Игоря Вострикова, но я не могу, я врач», — комментирует ситуацию главный внештатный психиатр Минздрава РФ, генеральный директор государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского Зураб Кекелидзе. До этого он рассказал о других случаях, других трагедиях, других людях: «Поймите, они не провокаторы, не предатели, они так считают», — заверяет Зураб Ильич. По его словам, человек может стремительно менять точки зрения, мнения. И на другой день не помнить, не разделять своих вчерашних воззрений. Острая реакция на стресс именно такова. Она у двух третей пострадавших. Заторможенная — у одной трети. Во время любой катастрофы. И во время кемеровской тоже. Подавляющее большинство не хочет помощи. Сначала люди решают, что делать дальше. Обращаются через два три дня.
«В одной семье я был уже четыре раза», — заключает профессор Кекелидзе и уверяет, что в 300-400 жертв люди верят именно на почве стресса. Некоторые верят, что детей могли умыкнуть, продать в рабство… Нет… Не кемеровчане… Другие… Врач не может говорить о проблемах своих пациентов.
Зураб Ильич просит журналистов не обижаться. Но по глазам журналистов видно, что душераздирающих подробностей на эту неделю хватит.
Кому все поверили?
Трагедия в «Зимней вишне» специфическая. Здесь дети погибли в ловушке, устроенной взрослыми. Но слова все те же, что и всегда: «Никто не будет обделён вниманием», «Виновные будут наказаны», «На площади были те, кто управлял толпой», «Сформирован план действий», «Мы выйдем с рядом законодательных инициатив», «К торговому центру было очень много вопросов», «Это горе сплотило нас всех»…
А ещё действия всех оценят соответствующие структуры, пострадавшим раздают памятки, чтобы при получении многомиллионной помощи они не попали в лапы мошенников.
Кстати, в эту субботу митинг не состоялся. На оцепленную площадь привезли даже рамки-металлоискатели, но «кворума», как выразился полицейский из оцепления, не было. СМИ не пускают в штаб, по словам Цивилёва, чтобы уберечь от лишних раздражителей пострадавших. «Давайте прекратим, убедительная просьба», — обращается он к журналистам.
Давайте прекратим — это, думается, обращение и к кемеровчанам. Ведь площадь Советов, центральная площадь города, на которой находятся правительственные здания области, по словам замгубернатора Владимира Чернова, будет оцеплена до тех пор, пока власти не увидят «спад волны подстрекательств». До тех же пор, видимо, будут ходить патрули по улицам. На площади стоят детские городки. Туда теперь нельзя с металлическими вещами даже бабушкам.
У «Зимней вишни»
Мемориал у «Зимней вишни», состоящий из цветов, образов и игрушек, как и последние дни, полон людей. Полон тех, кто несёт игрушки. Был полон журналистов, т.к. его посетили председатель СК РФ Александр Бастрыкин и полпред президента в Сибирском федеральном округе Сергей Меняйло. Короткий пресс-подход касается по большей части международных правовых аспектов. Да и сам же мемориал уже давно стал международным. Растёт в Кемерове. Даёт ростки по всему миру.
Люди остаются смотреть на цветы и горящие свечи. Полицейские обсуждают последние новости и гадают, кто, где и из какого окна лез во время пожара. Полицейские тоже люди. Им интересно. Может быть, они даже читают газеты и слушают журналистов, если тем удаётся попасть за ограждение и что-то разузнать.
Безжизненные и живые
Тем же путём, которым кемеровчане неделю назад стекались посмотреть на пожар, они несут цветы с серьёзными лицами. В соцсетях «Мы не знаем, как будем дальше жить», «Кемерово никогда не будет прежним»…
А то, что будет на месте «Зимней вишни», решат горожане. Обсуждение уже началось в сети. И пока кемеровчане решают, как будут жить, что будут строить, сами пострадавшие уже решили: коммерсанты снимают вывески и выносят товар. ТЦ здесь не будет. Это точно. 40 дней на экспертизы за глухим забором из железных листов и железобетонных плит, а там неизвестно, сколько уйдёт времени на разрушение этой самовольной постройки и остова кондитерской фабрики.
Пострадавшие же справляются со стрессом, не теряют надежды завести ещё детей. Живые, хоть врачи и говорят, что на выздоровление могут потребоваться годы.
