Играл в футбол на Северном полюсе. Его признавали лучшим корреспондентом Федеральной газеты…
И вот эту насыщенную жизнь Дмитрий Филипченко оставил ради ежедневных гамм на скрипке.
– Гаммы, конечно, этакая епитимья, но главное – теперь я занимаюсь искусством. А музыка, по-моему, – самая высокая сфера человеческой деятельности.
В 42 года он создал струнный квартет «Maxima», став в нём первой скрипкой. Коллектив регулярно концертирует, недавно выступал в Рахманиновском зале консерватории. И не было бы здесь темы для разговора, если бы Филипченко шёл к своей цели с детства. Но он отдал долг Родине на финской границе, окончил престижный в то время журфак МГУ, 9 лет помотался корреспондентом ежедневной газеты. Ещё и в футбол серьёзно играл.
Пожертвовал семьёй
Да, он не первый и не последний, кто решил изменить жизнь, состоявшись в профессии. В 1990-е годы многие учителя, например, уходили торговать на рынок. Но у корреспондента федерального СМИ с большим тиражом проблем не было – журналисты тогда чувствовали себя неплохо. Дмитрий работал с удовольствием. Был женат, растил сына… И вдруг – всё бросил. Пожертвовав в том числе и семьёй. Ради чего?
– У древних японских мастеров было такое: художник становился известным, набирал учеников. А достигнув максимума, уезжал в другой город, менял имя. И начинал всё заново. Такая философия мне интересна – прожить не одну жизнь, а две.
Когда он уходил из кремлёвского пула, коллеги не поняли: ты что, выборы на носу, такой момент… А ему даже говорить о том времени не хочется. Оказавшись по другую сторону диктофона, Дмитрий с трудом вытаскивал из памяти старые картинки.
– Я много ездил – со «Спартаком», со сборной. Бывал на чемпионатах Европы и мира, на Олимпиадах, дружил с футболистами. Помню, встретились с Александром Мостовым в Сокольниках: где побеседовать? Я говорю: «А поехали ко мне домой!» Когда газета решила взять интервью у Александра Могильного – хоккеиста, сбежавшего в Америку, – я достал в фээсбэшных кругах телефон. Звоню. А он так испугался: «Кто вам дал номер? Говорить буду только за деньги!» Тут я не выдержал: «Саша, ну как ты можешь! Ты же воспитывался в Советском Союзе! Нельзя отказывать нашей газете!» И он сломался. К нему тогда поехала наша собкор в США. Хотя все знали, что уговорил его я. Словом, карьера развивалась успешно. Но только занявшись музыкой, я понял: вот оно – главное. И сейчас мне намного интереснее сыграть новую программу, чем вспоминать прежнюю жизнь.
Пришлось пахать
Хачатурян серьёзно занялся музыкой в 19 лет. Бородин сочинял оперы и был выдающимся химиком. Шуман редактировал музыкальный журнал. А величайший Фриц Крейслер лет 8 вообще не играл – изучал медицину, участвовал в Первой мировой, был ранен. Но потом достал скрипку и стал успешно концертировать.
И всё-таки чудес не бывает. В 30 лет впервые взять в руки смычок и стать успешным музыкантом – таких примеров в истории музыки вроде ещё не было. В жизни Дмитрия скрипка появилась в 6 лет. Интеллигентные родители отдали мальчика в хорошую музыкальную школу. Отец работал в области культуры, в том числе в Большом театре, мама в училище им. Ипполитова-Иванова преподавала актёрское мастерство Жанне Агузаровой и Алле Пугачёвой.
Дома Дима должен был слушать Ойстраха. В консерватории со скуки пересчитывал трубы органа. После школы учился в музучилище Праги, куда отца отправили по работе. А потом… поступил на журфак, увлёкся футболом. И лет 12 бедная скрипка скучала в чёрном футляре на шкафу.
– Музыке я был предан всегда. Ходил на концерты. Со временем стал поговаривать: надо бы мне новую скрипочку… Но разом обрубить все концы, конечно, не мог. Поэтому, когда папа подарил скрипку, я пошёл учиться к Леониду Лундстрему – племяннику знаменитого джазмена. И несколько лет совмещал музыку с журналистикой. Хотя учитель и пытался отговорить: «Дима, любой корреспондент – намного более значимая фигура, чем вторая скрипка в оркестре. Подумай!»
Но Филипченко уже обо всём подумал. И хотел одного: хорошо играть на скрипке. Через пару лет он уже работал в Камерном оркестре. Мало того – решил окончить консерваторию. Но в Москве ученика, которому за 30, не приняли бы. И Дмитрий поехал в Петрозаводск. «Неплохо играешь, – сказал профессор. – Но ты вроде успешный журналист. А хочешь заниматься музыкой? Это же шизофрения! Живи спокойно, у тебя отличная профессия!»
Развернувшись, Дмитрий поехал в Астрахань. И там профессор Екатерина Франгулова, помнящая Ойстраха, всё поняла правильно. В отличие от жены Дмитрия – тоже журналиста.
– Причина была не только в финансах. Мы просто стали смотреть в разные стороны. Помню, сидел без денег в Астрахани, играл до изнеможения. Комната в общежитии, со мной – несколько парней. А в Москве – маленький сын, к которому я без конца мотался. Вместе со скрипкой. Вот это была пахота!
Однако пройти конкурс в крутой оркестр не помог даже диплом консерватории. В расстроенных чувствах Дмитрий позвонил Франгуловой. Поступил в аспирантуру. И в то же время создал квартет.
– Я мечтал о мужском коллективе. Думал, будем ездить на гастроли. Сядем в купе, откроем бутылочку коньяка… Но, оказалось, мужчины – народ недисциплинированный. Один не мог, другой ленился. Так что теперь у меня три девушки.
Как все музыканты, участники квартета работают и в других оркестрах. Деньги небольшие, финансовой поддержки нет, пробиваться частному коллективу сложно. И всё равно для Дмитрия эта жизнь интереснее прежней. И что ни делается – к лучшему, это уж он точно знает. Ведь теперь у него есть и музыка, к которой он шёл долгой извилистой дорогой, и новая семья, где его понимают.
– Жена – скрипачка Камерного оркестра, так что смотрим мы в одном направлении. Но работать предпочитаем в разных коллективах. Дочку тоже отдали на скрипку. Пока приходится заставлять, но потом, может, не будет укорять меня, как сын? В детстве не хотел учиться музыке. А сейчас вырос – играет на гитаре, сочиняет.
За 8 лет у квартета, созданного Дмитрием, сложилась своя публика. В репертуаре – венская классика, романтизм, музыка ХХ века. В Страстную пятницу «Maxima» обещает «Семь слов Спасителя нашего на кресте» Гайдна… Но и футбол из жизни Филипченко никуда не исчез. Он по-прежнему ходит на матчи. И недавно кто-то из коллег даже спросил: «Что-то не видно тебя, ты в какой газете сейчас?» Одни удивляются изменениям в его жизни. Другие – восхищены.
– Шостакович ходил на «Динамо». Мацуев – болельщик «Спартака». Обожает футбол Спиваков. Это ведь тоже игра. Как и музыка, спорт зиждется на ежедневном труде. Поэтому, когда пинают Кокорина и Мамаева, я говорю: да, они сейчас должны ответить за конкретный случай. Но в детстве эти люди были многим обделены, потому что пахали.
В прошлой жизни Дмитрий считал, что все должны полюбить футбол. С этим, говорит, уже порядок. Теперь задача – научить людей ценить классическую музыку. Поэтому он не только играет, но и образовывает: что-то рассказывает, пишет программки.
– Человек, не знающий классической музыки, обделён. Как человек, не знающий любви. Нельзя быть духовно убогим: поел, поспал, деньги есть – и хорошо. Мещанство – думать только о собственном благополучии. Зачем тогда жить?
