Лядовская основная школа находится практически на окраине села. Это одно из первых зданий, которое видно при въезде в населенный пункт. Именно отсюда осенью восьмиклассницу Машу (имя изменено — прим. ред.) и двух её младших братьев сотрудница районной комиссии по делам несовершеннолетних (КДН) увезла в «Центр помощи детям, оставшимся без попечения родителей» города Добрянки. Это могло быть самое обычное изъятие детей из семьи, которая находится в социально-опасном положении. Но, как выяснилось — действовала сотрудница КДН незаконно.
«Семья состояла на профилактическом учете в комиссии по делам несовершеннолетних. Систематически специалисты КДН проверяли семью. В одну из аналогичных проверок они обнаружили в доме беспорядок. Специалист составила рапорт на имя руководителя КДН, и та ей дала незаконное указание изъять детей из семьи, хотя никаких оснований, предусмотренных законом, для этого не было. Дети в опасном для жизни и здоровья состоянии не находились. Беспорядок в доме не говорит о том, что дети находятся в бедственном положении. Оснований для изъятия не было, но руководитель дала указание своей подчинённой, и та просто забрала двух школьников и одного дошкольника. При этом по закону она должна была уведомить родителей, но не сделала этого», — рассказали в Пермском краевом следственном управлении СКР.
«Я отказывалась ехать»
Незадолго до изъятия КДН по Пермскому району отправила в направлении в «Центр помощи детям, оставшимся без попечения родителей» ходатайство о принятии на реабилитацию Маши и её братьев. Основанием называлось то, что дети находятся в трудной жизненной ситуации, их родители злоупотребляют спиртными напитками, в доме неудовлетворительные жилищно-бытовые, санитарно-гигиенические условия проживания детей.
По закону органы опеки могут немедленно изъять детей, если их жизни в семье что-либо угрожает. Но сотрудники КДН — не органы опеки и изымать детей не могут. Несмотря на это начальник Управления социального развития Пермского района Людмила Рожнева и начальник отдела Нина Механошина отдали приказ специалисту КДН Анне Т. забрать детей из семьи. Как сообщил корреспонденту АиФ.ru источник в администрации Пермского муниципального района, подобные указания Людмила Рожнева отдавала регулярно. Иными словами, специалисты КДН и раньше забирали детей самостоятельно без органов опеки. А это — незаконно.
«Рожнева это в практику ввела, никто не забирал, а КДН взяли на себя эту функцию. Обычное дело оказывалось для КДН. И из школы педагоги сами увозили, специалисты писали им ходатайства, а они увозили. Если бы детей забирали органы опеки, то через 7 дней после изъятия начиналась бы процедура лишения родительских прав. Если в приют увозили из КДН или из школы, то такой процедуры не было. Родители начинали исправляться, лечились, прекращали употреблять алкоголь. Возможно, Рожнева и Механошина сами не понимали, что нарушают закон», — сообщил источник.
Людмила Рожнина руководствовалась федеральным законом № 120 «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних». В нём указано, что КДН вправе составлять ходатайство на помещение детей в приюты и центры реабилитации, но руководство КДН воспринимало это право как разрешение. При этом никакой выгоды от изъятия большого количества детей КДН не получала. Статистика по изъятию и помещению в приюты не увеличивает премий сотрудникам, а благодарностей за это ни они, ни их руководство не получают.
А ведь завершиться подобное изъятие могло трагически, как это произошло Каменске-Шахтинском Ростовской области. Там 13-летний подросток, покончил с собой после того, как полицейские изъяли его из семьи. Это произошло в середине марта этого года.
«Перед поездкой я отказывалась ехать, коллеги предполагали, что изъятие будет незаконным. Но Нина Механошина успокоила, сказала, что всё законно. Сотрудница полиции, с которой должны были ехать, предлагала перенести на другой день, потому что 10 ноября она не могла. Начальница сказала, что времени нет, машину дали и надо ехать», — рассказывает специалист КДН Анна Т. (имя изменено — прим. ред.).
— Мотив такого изъятия — заполнить места в приюте?
— Не было мотива, — отвечает Анна.
В результате специалист отправилась в посёлок Ляды без представителя правоохранительных органов, хотя обычно все посещения семей происходили вместе с сотрудником полиции. Анна находилась в служебной зависимости от руководства, поэтому ослушаться приказа не могла, несмотря на препятствия. По её словам, она боялась увольнения, если ослушается.
Когда Анна пришла в дом, там был только отец, мать — на работе, дети — в школе и детском саду. Начальница Анны отдала ей по телефону приказ забирать детей прямо из школы. В учебном заведении личные дела уже были подготовлены.
«В школе не хотели отдавать Машу, она девочка спокойная, просили забрать её старшего брата, он совершал много уголовных преступлений. Начальница сказала, что нужно забрать наоборот всех, кроме него, так как Роман (имя изменено — прим. ред.) находится под домашним арестом», — поясняет Анна.
«К этим детям претензий не было»
Старшая из незаконно изъятых детей Маша, по словам её классного руководителя Галины Баженовой, была в шоке, когда за ней и братьями приехала сотрудница КДН.
Маша — восьмиклассница. Он хорошо учится, пишет стихи, любит музыку. И сама Маша, и классный руководитель не могли понять, зачем её забирают в центр для несовершеннолетних. Тем более что это происходило в преддверии районного этапа олимпиады по литературе, в которой девочка должна была принимать участие.
Директору Лядовской школы Вере Дудоровой пришлось долго договариваться, чтобы специально для Маши выделили машину и свозили из добрянского центра для несовершеннолетних в Кондратово, где проходила олимпиада. А это около 90 км. Транспорт удалось найти, и Маша не просто приняла участие, а заняла 3 место.
«К этим детям у нас претензий вообще не было. Они не пропускали. Претензии были к старшему: он пропускал, сбегал, часто нарушал закон. Я очень переживала, как они в центре, но благо всё хорошо было с детьми», — говорит Вера Дудорова.
Дети вернулись отдохнувшими
Детей забрали в приют в пятницу, а в понедельник глава семьи поехал в Добрянку за ними, но домой их не увёз. По словам Анны Т., уже позже в суде он аргументировал то, что не забрал детей домой тем, что родители затеяли в квартире ремонт.
Ремонт они действительно начали, почти сразу после изъятия. И пока дети в течение месяца находились в добрянском приюте, успели привести квартиру в порядок. Односельчане говорят, что на этот месяц родители изъятых детей перестали употреблять алкоголь и устраивать «пирушки» в квартире.
Но семья занималась не только ремонтом. Через несколько дней после изъятия детей, глава семьи обратился в прокуратуру, а затем в суд. Односельчане семьи поделились с корреспондентом АиФ.ru мнением, что обращение в суд нужно было для того, чтобы получить денежное возмещение ущерба за изъятие детей.
«Отобранием детей занимаются только органы опеки и попечительства в соответствии с семейным кодексом. Другие организации, органы, учреждения системы профилактики в том числе не имеют права забирать детей и помещать их в приют. Если бы это были органы опеки, то, возможно, вопросов к их действиям не было. Но учитывая, что действия были совершены другим должностным лицом, нами была принята такая мера. Когда мы проводили проверку, то оснований для отобрания детей не было. Об этом говорила даже сама специалист КДН», — пояснила старший помощник прокурора Пермского района Лидия Сапожникова.
Родители изъятых детей отказались беседовать с корреспондентом АиФ.ru. Их мать сказала, что после изъятия «дети стали бояться, когда чужие взрослые приходят в дом». Разговор по телефону, конечно, исключил бы факт присутствия постороннего в доме, но отказ от комментария — их право.
Как себя чувствуют дети, которых изъяли из семьи?
«Здесь два ответа, оба имеют право на жизнь, — поясняет психолог Людмила Кочкаева. — Первый ответ учитывает, насколько безопасны условия, в которых находится ребенок. Жизнь ребенка должна быть безопасной. Обычно её обеспечивают самые близкие люди для ребёнка — его папа и мама. Если ребёнок живет в таких условиях, то едва ли есть причины, чтобы его забирать из семьи. Изъятие — это вынужденная мера, чтобы обезопасить ребёнка. Когда детей забирают, то опираются на факты, что родители не обеспечили надлежащие условия и потребности ребёнка в любви, безопасности. Второй ответ: конечно, в любом случае, в каких бы условиях ни находились дети рядом с родителями, изъятие из семьи, даже если там ненадлежащий уход, это всегда стресс для ребенка. Однозначно. Дети адаптируются к привычной обстановке, какими бы ни были родители — алкоголики, дебоширы, которые издевались, истязали. Изъятие из привычного окружения для ребенка — это стресс. Это как потеряться. В новых условиях адаптация может пройти быстро, но когда через какое-то время ребёнка снова забирают и помещают в прежние условия, из которых он был изъят, опять начинается стресс. Ребёнку в любом случае нужна будет психологическая коррекция, терапия. Как при изъятии, так и при возвращении в семью. Стресс у ребёнка может вылиться в психосоматику: может быть нарушена адекватность, появятся различные заболевания, в том числе кожные, могут возникнуть шумы в сердце».
Жизнь в семье, говорят учителя Лядовской школы, пошла своим чередом, в доме стало чище, вещи не разбросаны. Проблемы начались у сотрудниц администрации Пермского района, которые изымали детей.
Суды и увольнения
В марте состоялся суд, который признал Анну Т. и двух её руководительниц виновными в превышении должностных обязанностей. Все три должностных лица выплатили штрафы и принесли извинения семье, из которой были изъяты дети.
Нина Механошина, отдавшая указание об изъятии, уволилась из комиссии по делам несовершеннолетних и перед судом предстала как экс-начальник КДН. От штрафа её это не спасло. Источник в администрации Пермского муниципального района сообщил, что в скором времени она восстановится на должности: она собирает документы для поступления на работу, а распоряжение о её приёме уже готово. Этот же источник сообщил, что Механошина увольнялась для того, чтобы уголовная судимость не повлияла на её пенсию.
Любовь Рожнева, начальник Управления социального развития Пермского района, выплатила штраф и осталась работать на своей должности, не увольняясь и не восстанавливаясь.
Анна Т., которая выполняла указание своего руководителя, уволена по сокращению штата. У неё на иждивении двое несовершеннолетних детей, и женщина подозревает, что увольнение было незаконным. Она говорит, что новое штатное расписание, не включающее должность, которую она занимала, не было показано сотрудникам. Кроме того, ни она, ни её коллеги не подписывали приказа о сокращении штата.
«Есть у нас новые работники, но их не сократили, а я с 2007 года работаю. Другие должности не предложили», — говорит Анна.
В суд или прокуратуру Анна не обращалась, так как по её словам, сделать уже ничего не получится. Несмотря на судебные разбирательства, у неё сохранились хорошие отношения с семьёй, откуда были изъяты дети.
В семье же, из которой изымали детей, всё идёт по-прежнему: Роман несёт наказание за предыдущие преступления, Маша готовится через год поступать в колледж в Перми, средний брат увлечённо учится в начальной школе, а младший только готовится к поступлению в 1 класс этой осенью.
«Роман понял, что изъятие произошло из-за него, и больше не совершал преступлений. Начал ходить в школу и старался закончить четверть без „неудов“», — говорит Галина Баженова.
По словам Анны Т., Роман планирует поступать в колледж, чтобы учиться на повара.
В школе отмечают, что после произошедшего, родители этих детей стали чаще выходить на контакт. Если раньше до них никогда нельзя было дозвониться или их редко заставали дома, то сейчас они перезванивают и интересуются делами детей. Дома всегда порядок, чистота, в холодильнике есть продукты. Оба родителя устроились на работу, хотя и неофициально.
