Трудовые мигранты, как и тысячи россиян, из-за карантина остались без работы, денег и еды. По приезжим карантин ударил особенно сильно — многие работали сдельно. В эпидемию они лишились источников дохода и даже медицинской помощи.
АиФ.ru поговорил с мигрантами об их жизни в период эпидемии.
«Взял кредит, пойду на стройку!»
«Если вы не знаете, 40-50% мигрантов России в зимний период не работают нормально, многие уезжают на это время на родину, — рассказывает сборщик мебели Баходур Хомидов из Таджикистана. — То же самое было у нас, но я не поехал домой — в марте у нашего мебельного цеха появились заказы, надеялись, что к весне объем работы, как и в прежние годы, увеличится. Но грянула пандемия, цех закрыли, и мы сидим без работы и зарплаты. Я уже третий месяц не отправлял деньги домой».
У 29-летнего Баходура в Душанбе остались мать, жена и 4-летний сын. В России он официально трудится уже третий год.
«Заначек не осталось, денег нет, а надо платить за квартиру, — продолжает он. — Хорошо, что нам продлили срок документов на три месяца, а то бы половина мигрантов ушла бы на нелегальную работу».
В цеху Баходур Хомидов работал с братом и племянником.
«Жена брата и жена племянника работали в ресторане, но они закрылись, женщины тоже теперь безработные, — поясняет таджик. — Родственники нам помогают с продуктами, но до каких пор это продлится — не знаю. Мы просто в тупике! Многие мигранты в такой ситуации. Хорошо тому, кто сегодня работает — значит, вечером он может поужинать».
Из его соотечественников при деле остались сторож детского сада и товарищи на строительном объекте. Сам Баходур помощи ни у кого не просит.
«Посольство и диаспоры помогают безработным землякам, у многих ситуация хуже, чем у меня, — говорит мужчина. — От безвыходности я взял кредит в банке. Пока как-то продержимся. Я пытался устроиться в другое место, написал четыре резюме, но пока работодатели молчат. Проблема в том, что везде закрыли цеха из-за боязни штрафов».
Баходур думает о смене деятельности. Если не получится найти работу по любимой специальности мебельщика, он готов идти на стройку.
«Вакансии разбирают за один-два дня»
«Работа для мигрантов есть, — комментирует Николай, менеджер московского кадрового агентства, специализирующегося по работе для мигрантов.— Но сейчас обратная тенденция — если до карантина рабочих рук не хватало, то теперь дефицит рабочих мест. Новые предложения от работодателя разбираются за один-два дня, а раньше они „гуляли“ неделями. Перечень вакансий большой, в основном это рабочие специальности — плотники, строители, отделочники, овощеводы для работы в теплицах, грузчики. Вот сейчас пришла новая разнарядка из города Коломны, там требуются фасовщики».
По словам рекрутера, сейчас рабочими специальностями стали интересоваться не только граждане СНГ — Узбекистана, Таджикистана, Киргизии, Беларуси, но и граждане России, оказавшиеся без работы.
Николай отмечает, что устроиться на работу во время карантина особенно непросто — ведь нельзя передвигаться по городу без пропуска.
Пешком с коронавирусом
К президенту Межрегионального Узбекского землячества «Ватандош» Усману Баратову за помощью обращаются его соотечественники. Но сегодня все больше ситуаций, в которых он ничем не может помочь землякам.
«В больнице умер от коронавируса 35-летний узбек, пробыл неделю в клинике, но спасти его не удалось, — говорит правозащитник. — Проблема — как теперь труп вывезти из Москвы в Душанбе. Никак — потому что границы закрыты. В морге отказывают выдавать тело, говорят, соглашайтесь на кремацию и отдадим прах. В холодильнике морга тело могут держать только месяц. А мусульманские обычаи не позволяют сжигать умерших».
Усман Баратов рассказал АиФ.ru и о другом происшествии.
У 49-летнего узбека и его соседей по квартире диагностировали коронавирус. «Его с товарищами забрали по „скорой“, так как была высокая температура. В больнице им поставили коронавирус в легкой форме и вскоре отправили домой, — поясняет Усман Баратов. — Так как денег на проезд у них не было, они через город шли пешком. Сейчас они вчетвером в маленькой комнатушке борются с болезнью».
Правозащитнику узбек жалуется, что его мучает тяжелый кашель, а «скорая» больше не приезжает. Говорят потерпеть и пить парацетамол.
«За патент все равно платить!»
Узбекское землячество помогает своим соотечественникам, чем может. Когда в аэропорту «Внуково» мигранты несколько дней не могли улететь на родину, землячество организовало им питание. Приготовили и привезли два чана густого супа, накормили 150 человек из Средней Азии — не только своих из Узбекистана.
Усман Баратов считает, что государственные структуры Российской Федерации могли бы активнее помочь мигрантам, попавшим в сложную жизненную ситуацию.
«В России по разным подсчетам от 10 до 12 миллионов мигрантов, и каждый из них не только отсылает домой заработанное, но и оставляет в России около 22 тысяч рублей ежемесячно. Это плата за жилье, питание и так далее, — подсчитывает Баратов. — Чтобы иностранцу выслать домой 200-300 долларов, он должен зарабатывать не менее 40 тыс. рублей в месяц. И такое место еще надо хорошо поискать. Да, они рабы 21 века, назовем вещи своими именами. И они сами лезут в эти цепи».
Узбекский правозащитник считает дружеским шагом указ президента «О мерах по урегулированию правового положения иностранных граждан и лиц без гражданства в России в связи с угрозой распространения COVID-19».
По этому документу, Россия до 15 июня 2020 года продляет срок действия всех разрешительных документов — виз, патентов, разрешений на работу, — если их срок заканчивается.
«Некоторые СМИ „благодаря“ отдельным российским политикам искаженно трактуют указ, якобы он освобождает иностранца от уплаты патента на работу, — поясняет Баратов. — Я окончил русскую школу, ту же, в которой учился артист Александр Абдулов. Я хорошо знаю русский язык и внимательно изучил указ. Там нет формулировки „освободить от уплаты“ или чего-то в этом роде. Пребывание мигрантов продлили на 3 месяца, а патент с них все равно вычтет бухгалтерия на работе».
Правозащитник уверен, что такие действия властей России удержат мигрантов в официальном поле зрения и не дадут им уйти в нелегальный трудовой сектор.
