Кто-то считает: чужих детей не бывает – и как родного воспитывает подкидыша. А кто-то вынашивает ребёнка, мучается в родах, но потом словно забывает о нём. И превращаются кровные сыновья и дочери в маугли – живут с собакой в будке или в лесу в землянке. И это в XXI веке!
Аif.ru выяснил, что стало с Вероникой из Хабаровского края и Оджаном с Алтая, которых родители обрекли на одичание.
С собакой уютно и не страшно
Веронике было 6 лет, когда в дом, где она жила с мамой, отчимом и бабушкой, нагрянула проверка – бдительные соседи заметили, что девочка большую часть времени проводит в собачьей будке, и забили тревогу. Оттуда её и вытащили социальные работники. Девочка почти не говорила, не умела есть ложкой. Целыми днями она играла в будке с собакой Асей, там же ела, спала. И её развитие было как у полуторагодовалого ребёнка…
От горе-родителей Веронику забрали, отправили в детдом, а потом на обследование в больницу. Тогда девочка впервые почувствовала себя счастливой – раньше-то она, кроме захламлённого двора, ничего не видела. Родные ходили вечно пьяными, дрались с собутыльниками. Спрятаться от них Вероника могла только в будке. Лишь с Асей было уютно и не страшно.
«Вероника лежала в палате с нашей дочкой Машей, – вспоминает хабаровчанка Ольга. – Она была запуганной, плохо говорила, но мы не удивлялись – в этом отделении чёткой речи и не услышишь, многие с гайморитами и прочими болячками. Мы радовались, когда Вероника выбегала нас встречать. Стали приносить ей гостинцы. Но… «Не угощайте! Она детдомовская! Придумает себе красивую историю – потом сама же страдать будет», – предупредила нас однажды медсестра».
Всю ночь Ольга не могла уснуть, ворочалась, думала. И решила поговорить с мужем. Утром вышла на кухню, а он уже там: «Давай её заберём!» Оказалось, тоже переживал за девочку… Однако, только оформив документы на опекунство, Ольга и Кирилл узнали, что взяли в семью маугли, да ещё и с инвалидностью.
«Да, случай особый. Мне пришлось уволиться, – говорит приёмная мама. – Многое было упущено, а Веронике уже пришла пора готовиться к школе».
Психологи, логопеды, врачи, воспитание правильных привычек – вложиться новоиспечённым родителям пришлось серьёзно. Бабушки ворчали: приёмышу внимания больше. Знакомые пугали дурными генами детдомовки, которые непременно должны «выстрелить» и испортить всем жизнь.
Ольга и Кирилл не боялись трудностей. Помогали им и организации по поддержке приёмных семей. Отличных оценок от Вероники ожидать не приходилось, но она оказалась старательной, смогла закрепиться в балетной студии при театре музкомедии, выступала на городских мероприятиях. Хотя Ольга и сейчас с содроганием вспоминает рассказы девочки о прошлой жизни. «Она спокойно говорила, как при ней собутыльники ножом порезали её родного отца. И удивлялась, что в нашей семье вопросы не решаются кулаками».
Когда у Ольги и Кирилла родились ещё две дочки, главе семейства предложили работу в Москве. Там Вероника поступила в колледж на повара-кондитера. Сегодня ей 19 лет, она первая помощница мамы. И, не зная её прошлого, никто не догадается, что когда-то она жила, как маугли. Лишь иногда девушка немного заикается или замолкает, пытаясь с закрытыми глазами подобрать нужное слово. «Надеюсь, Веронике с нами хорошо. Нам-то с ней точно повезло, – улыбается Ольга. – Но уж больно она к людям доверчива».
После окончания колледжа Вероника мечтает открыть кондитерскую. «Люблю готовить и угощать. Мне нравится Москва, хоть я и скучаю по Хабаровску, его закатам, друзьям, собаке Асе… По той маме? Не знаю».
Несколько лет назад биологическая мать нашла Веронику в соцсетях. Зовёт дочь обратно, но не настаивает. Она по-прежнему собирает дикоросы ради денег, пьёт горькую и рожает детей, которыми не будет заниматься…
«В землянку не вернусь!»
Вынужденно стал маугли и Оджан Наумкин. Когда в 20 лет он вышел из землянки в Горном Алтае, у него не было никаких документов. Парень ни дня не учился в школе. В его жилище не было электричества, не говоря уже о душе и туалете. И при этом он никогда не болел.
Много лет назад его родители, увлёкшись эзотерикой, решили уйти от цивилизации и за пару недель соорудили избушку 3×4,5 м, где и появился на свет Оджан. Подтвердить этот факт в ближайшем ЗАГСе отец с матерью не смогли, растили мальчика без свидетельства о рождении. Александр Наумкин – художник, Елена Корнева – преподаватель музыки. Они учили сына грамоте, счёту, письму. Привили ему любовь к чтению и рисованию. В землянке у семьи была не только художественная литература, но и университетские учебники по физике и химии. Мальчик пробовал писать картины, мастерил резные шкатулки. Подростком стал выходить «в люди» – продавать грибы, ягоды, свои изделия. И всё чаще спорил с родителями, доказывая свою правоту и право на иное существование. И доспорился.
Однажды мать с отцом оставили ему на столе записку: «Будь счастлив!» И исчезли. Наумкины тогда уже перебрались в окрестности Белокурихи, но всё так же жили в лесу. Спустя две недели Оджана обнаружила знакомая семьи и заставила обратиться в полицию с заявлением о пропаже родителей. Однако через два месяца те вернулись домой живыми и здоровыми. А у их сына уже было чёткое решение – покинуть землянку.
Получив документы, Оджан уехал в город, окончил курсы барменов, открыл «кофе навынос», взяв кредит в банке. Но быстро прогорел. Наивность и доверчивость, неумение приспосабливаться к обществу сыграли с ним злую шутку. Его обманывали работодатели и риелторы. Оджан погряз в кредитах, микрозаймах. И всё-таки не сдавался.
На днях бывшему отшельнику исполнилось 30. Семь из них он живёт в Москве. Работал на стройках, в ресторанах, занимался ремонтом квартир. Но сегодня он бариста и владелец интернет-магазина. Продаёт алтайский мёд, травяные чаи, варенье из дикой клубники и сосновых шишек.
Оджану удалось вписаться в цивилизованный мир. У бывшего отшельника есть почти всё, чтобы быть счастливым. Даже любимая девушка Лера – тоже бармен и будущая актриса. Но хотя бы раз в год Оджан старается выбраться на Алтай – к родителям, которые по-прежнему живут вдали от людей.
