Летом 2012 года 32-летняя москвичка Яна Менжевицкая совершила восхождение на гору Арарат – высочайшую точку Турции. Гора Арарат, которую альпинисты за глаза называют «пупырь», считая не самой высокой и сложной, стала для Яны большим испытанием. На выносливость, опыт и настоящее мужество.
О переменах, которые привели в альпинизм, о тренировках воли и тела, о сбывшихся мечтах и намеченных планах спортсменка рассказала «АиФ».
Сила перемен
В альпинизм я пришла всего 3 года назад. В детстве я была активным ребёнком: довольно долго занималась спортивной гимнастикой, йогой и даже в футбол играла. По натуре человек я довольно эмоциональный, увлекающийся. Экстрим, скорость, риск – это всё моё. Но лет 15 назад из-за травмы я стала бояться спусков, особенно по лестнице. Поэтому когда я впервые заикнулась о том, что хочу в горный поход, многие мои родные и друзья этого не приняли. И их было трудно убедить в том, что мне нужны перемены…
Моё первое восхождение состоялось в 2010 году на непальский Пун Хилл – 3210 метров высоты. По альпинистским меркам это даже не холм – так, выпуклость какая-то… Но с этого холмика во всей красе открывались ослепительно белая Дхаулагири (8167 м), величественная Аннапурна (8091 м), солнечная Мачапучаре (6993 м) – высоты, о которых я пока даже мечтать не смею. Знакомство с горами перевернуло всю мою жизнь. Я вернулась другим человеком – безнадёжно влюблённым в великолепие гор, в их холодную безмолвную красоту, в их силу, дающую так много, объединяющую людей, закаляющую их характер… Ради гор забросила почти все свои прежние увлечения. Записалась в клуб альпинистов (Альпклуб МГУ), начала серьёзно бегать и заниматься общефизической подготовкой.
Альпинизм удивительным образом сочетает в себе всё то многое, что я люблю. Возможность ходить в горы, видеть совершенно другой мир, вертикальный и очень красивый; возможность испытывать огромнейший восторг, когда стоишь на вершине, чувства солидарности, взаимовыручки, когда вместе с другими преодолеваешь боль, усталость; возможность после возвращения с гор видеть землю опять в цвете, ощущать мир, удивляться ему и людям вокруг; возможность доказать себе, что я могу это сделать, преодоление своих страхов, познание самой себя, своих способностей; знакомство с разными хорошими людьми… Потому что, как правило, плохие люди в горы не ходят.
Бояться уже поздно
Горы учат многому, в том числе терпению, пониманию, спокойствию. Знакомые отмечают, что я стала более спокойной, более уверенной в себе. Я стала сильнее и лучше себя чувствую: тренировки и походы дают реальный результат. Как-то при встрече подруга, с которой мы не виделись более года, восхищённо заметила: «Ян, а у тебя даже походка изменилась! Сколько я тебя знаю, ты никогда ещё не ходила так уверенно, так крепко стоя на ногах»…
После Пун Хилла были непальский Гокио Ри (5380 м), африканская Килиманджаро (5895 м) и, наконец, армяно-турецкий Арарат (5165 м).
Когда я впервые увидела Арарат издали, подумала, что в жизни на него не взойду, таким массивным, суровым и крутым он показался. Вообще, весь маршрут на гору занял 5 дней: 3 дня на подход и акклиматизацию; день непосредственно на восхождение и отдых; и ещё день на спуск.
Восхождение на вершину из штурмового лагеря началось ночью, в темноте. И это в какой-то степени помогло мне – я не видела реальной крутизны склона горы, поэтому страха не было. А когда на рассвете увидела… Бояться было уже поздно. Пожалуй, самый тяжёлый момент восхождения был на предвершинном гребне. Тропа постоянно петляла, казалось, что расстояние до вершины ничуть не уменьшилось. На этом изматывающем участке я очень устала, сказывался недостаток выносливости. Тогда Даша Яшина, моя подруга, моя постоянная спутница и проводник, применила уже известную мне со времён Килиманджаро тактику подъёма: 20–30 шагов – 10-тисекундная остановка – снова 20–30 шагов – снова остановка. Именно так мы и взошли на вершину…
Радости не было предела: я плакала и смеялась одновременно. На спуске Даша заметила, что я могу выдерживать более высокий темп, чем раньше. А когда-то я одна и мост над рекой боялась перейти – только держась за Дашину руку…
Моя цель – ходить в горы. А делать это неподготовленной – значит, отнять у самой себя возможность наслаждаться ими, их красотой и величием. Я не могу себе этого позволить.
Дыня в снегах
Арарат многому меня научил. Там ко мне вдруг пришла мысль о том, что на каждой горе остаётся частичка меня. Открылось, что можно чертовски устать, немного замёрзнуть и быть при этом совершенно счастливой.
Мы встретили группу ребят из Украины. Вечером в лагере на высоте более 4000 метров разыгралась непогода – холод, град, ветер… А четверо украинских ребят и двое русских девчонок, увлечённых горами, в это время пили обыкновенный чай с обыкновенным лимоном из простой металлической кружки – и были счастливы.
А чего стоила очень холодная, но такая сладкая дыня! Кажется, что ничего вкуснее в жизни не ела… И уже всё, что раньше имело значение – усталость, неудобство, холод, промокшие ноги, страх заболеть – всё это бродит где-то очень-очень далеко от тебя…
По словам местных гидов, я стала первым человеком с ДЦП, поднявшимся на Арарат. Но, если честно, я вообще не понимаю этого – первая, не первая… Зачем эта гонка за титулами и званиями а-ля «первый в мире»? В горы нельзя ходить только ради званий, горы этого не любят. Конечно, было бы глупо говорить, что я не горжусь тем, что причастна к альпинизму. Конечно, при восхождениях мне, как, наверное, любому альпинисту, хочется взойти на вершину. Но вот первая я там или вторая, десятая, сотая – меня абсолютно не волнует. Лишь бы не последняя.
Снежный барс
Многие люди восхищаются тем, что я хожу в горы, однако мне это не очень нравится. Мне нужно не восхищение, а понимание. Хотелось бы, чтобы, прочитав про меня, они поняли, что представление о полной беспомощности инвалидов – миф. Это не значит, что они не нуждаются в поддержке общества. Конечно, нужны определённые условия для обеспечения комфортной жизни – пандусы, субтитры и т. д. Но не нужно думать, что если ты инвалид, то всё, жизнь кончена, надо сидеть дома и ничего не делать.
Я не люблю, когда меня называют инвалидом. Я считаю себя полноценным человеком и с трудом признаю, если кто-то говорит, что мне что-то недоступно. К сожалению, многие инвалиды, в том числе и я, иногда очень стыдятся себя. Стереотип, что инвалидность унижает, сломал жизни многих хороших людей, которые могли бы добиться успехов и в профессиональной сфере, и в спорте, и в других своих увлечениях. В качестве примера, что инвалиды могут добиваться успеха, можно привести наших паралимпийцев.
Конечно, нужна немалая сила духа, чтобы решиться на такие перемены. И ещё важно, чтобы рядом были близкие, которые тебя всегда поддержат. Для меня это прежде всего мама и, конечно, Даша. Это благодаря ей я поднялась на мою первую гору – и все последующие. Это она, бывало, ругала, крича: «Давай же, работай!!! Вперёд!». Это она говорила мне, что за мечту надо бороться. И верила в меня и боролась – вместе со мной.
В августе Даши не стало… Сначала мне казалось, что если пойду в горы без неё, это будет каким-то кощунством, предательством. Потом постепенно поняла, что, наверное, предательством будет как раз не это. Я знаю, что Дане хотелось бы, чтобы я ходила в горы. Она говорила, что лучшей наградой для неё будет услышать после десятка пройденных со мной гор, что диагноз ДЦП – это не про меня. «Вы только посмотрите, девушка ходит в горы как „снежный барс“»…
У меня много планов. В следующем сезоне, наверное, Эльбрус и Монблан. Японец, с которым мы познакомились на Арарате, зовёт подняться с ним на Фудзияму. А недавно одна девушка-инструктор пригласила в Карпаты… Посмотрим.
