Недавно суд удовлетворил просьбу следствия и продлил домашний арест и содержание под стражей фигурантов громкого «дела Каменщик». Между тем Генпрокуратура считает их аресты незаконными и требует освобождения. Эксперты считают, что ситуация вокруг аэропорта «Домодедово» негативно влияет на инвестиционный климат в стране.
По каким правилам?
Эксперты пришли на круглый стол в агентство «Интерфакс» вооружёнными многочисленными цитатами Президента РФ. Но ни одну из них никто не прочитал, поскольку про «не кошмарить бизнес» и прочая все уже знают практически наизусть. Однако что происходит в реальности?
«Даже если вы соблюдаете все требования, это не значит, что вас нельзя привлечь к ответственности, — сказал эксперт в области авиации Роман Гусаров. — И в оффшорах скрываются не от налогов, а от правовой системы, при которой не понятно, по каким правилам играть».
По мнению Артёма Кирьянова, председателя исполнительного комитета общественной организации «Российский союз налогоплательщиков», члена комиссии по вопросам инвестиционного климата Общественной палаты РФ, примером того, как идёт давление на бизнес, является ситуация с аэропортом «Домодедово» — предприятием, которое приносит казне 7,7 млрд рублей в год налогов, вложило в развитие транспортного узла 1,5 млрд долларов за последние годы, стало образцом частно-государственного партнёрства, одно из первых выполнило требования по контролируемым иностранным компаниям и деоффшоризации бизнеса.
Олег Смирнов, председатель комиссии по гражданской авиации общественного совета при Ространснадзоре, воспринимает эту ситуацию как препятствование нормальной работе стратегически важного инфраструктурного объекта. Он смотрит на неё как профессионал: «30 млн пассажиров в год обслуживает Домодедово! Это огромное количество. Аэропорт — это очень сложная деятельность, он должен работать, как часы».
Участники круглого стола надеются, что внимание к «делу Каменщик», проявленное со стороны Совета по правам человека при Президенте РФ, внесёт здравую ноту в дальнейшее развитие событий.
Поищем под фонарём?
Как часы в ситуации, когда возбуждено громкое дело и ведутся следственные действия, работать сложно. Тем более что речь опять идёт о страшной трагедии — теракте, унесшем жизни 37 человек и ранившем 172. Владелец аэропорта Дмитрий Каменщик и три его руководителя — Вячеслав Некрасов, Андрей Данилов и Светлана Тришина — обвиняются по ст. 238, ч.3, УК РФ. Им вменяется ответственность «за невыполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, повлекшее по неосторожности смерть двух или более лиц».
С одной стороны, по словам Владимира Ядуты, заместителя главного редактора РАПСИ, возбуждение уголовного дела — абсолютно логичный в такой ситуации шаг. Но логичен ли он в отношении этих людей, когда организаторы и исполнители уже осуждены? Получается, действия следствия выводят теракты из разряда форс-мажорных обстоятельств, каковыми они считаются во всём мире. Даже больше — теракт вменяется в вину бизнесу.
Денис Нуждин, замдиректора аэропорта «Домодедово» обратил внимание собравшихся, что участие аэропорта в досмотре на входах в аэровокзал не являлось услугой. По его словам, к услугам относится выполнение определенной работы на возмездной основе по заданию заказчика, а аэропорту данную работу никто не заказывал и не оплачивал. В рамках досмотра, проводимого полицией, аэропорт в порядке содействия предоставлял исправное оборудование и обученного оператора интроскопа. Требований о 100% досмотре посетителей на входах на момент совершения теракта не существовало.
«Почему после взрывов в метров 2010 году не привлекали к ответственности руководителей метрополитена? — риторически спросил адвокат Александр Глушенков. — Ведь ситуация и в том, и другом случае аналогичная». Есть специальные органы, считает он, которые должны заниматься терроризмом, выявлять теракты ещё на этапе их подготовки. Адвокат не хочет говорить о злом умысле в деле, но нелогичности и нестыковки, по его словам, бросаются в глаза и заставляют вспомнить старый анекдот: «Почему вы потеряли ключ в тёмном переулке, а ищете его под фонарём?» «Потому что здесь светлее».
После терактов в аэропорту Брюсселя, напомнил Олег Смирнов, никто даже слова не сказал о виновности директора или владельца аэропорта.
«По сути нам ставят в вину непредотвращение теракта, — пояснил Денис Нуждин. — Но это слишком универсальное обвинение. Нужно смотреть, выполнены ли требования безопасности, а они были выполнены». Тем более, за досмотр пассажиров в то время отвечали даже не службы авиационной безопасности аэропортов, а соответствующее подразделение МВД. По его словам, следствие пытается усмотреть некое ухудшение условий в технологии досмотра, утверждённой в 2010 году, по сравнению с технологией 2007 года, но обе они вывешены на сайте аэропорта — специально, чтобы все могли убедиться: никакого ухудшения не было.
«Эту технологию утверждала несколько государственных инстанций, — напоминает Роман Гусаров. — То есть она всех устраивала. Получается, что Ростехнадзор и другие органы, которые её утвердили, теперь самоустранились?» Он, как пассажир, не хочет, чтобы за его безопасность отвечал частный бизнес, и считает это делом государства, у которого для этого есть специальные структуры.
Не скрывался — значит, арестуем?
Правозащитник Максим Пешков был в следственном изоляторе, где сейчас содержат под стражей Вячеслава Некрасова и Андрея Данилова. Говорит, что они обеспечены всем необходимым, насколько это возможно в местах предварительного содержания под стражей. Но такие обстоятельства не исключают вопроса об обоснованности меры пресечения. Даже домашний арест, под которым сейчас находятся Дмитрий Каменщик и Светлана Тришина, по его словам, — это далеко не тепличные условия, поскольку он сопряжён со многими запретами: на общение с коллегами, пользование телефоном и интернетом, прогулки.
Суды, по мнению правозащитника, удовлетворив соответствующие запросы следствия, продемонстрировали формальный подход, поскольку качестве основания для заключения под стражу указана лишь тяжесть предъявленного обвинения. Никто из обвиняемых не скрывался после теракта, они являлись в следственные органы, когда их вызывали в рамках расследования по данному делу и по предыдущим делам. Пешков надеется, что рано или поздно дело дойдёт до Верховного суда и меры пресечения будут изменены.
«Существует определённый дуализм, связанный с избранием меры пресечения, — пояснил Виктор Цымбал, член Московской палаты адвокатов, эксперт Национального антикоррупционного комитета. — Следствие выдвигает как аргумент тяжесть деяния (а по этой статье предусмотрено наказание до 10 лет лишения свободы), и суды идут навстречу. Между тем есть статья 97 Уголовно-процессуального кодекса, которая регламентирует нормы, по которым может быть применено ограничение свободы: если человек может скрыться, уничтожить доказательства или угрожать свидетелям». Но расследование теракта велось с 2011 г. С теми, кто сегодня под домашним арестом и стражей, проведены все следственные действия, они не скрывались, являлись по первому требованию, фактов о давлении на свидетелей не зафиксировано. Какие могут быть основания для выбранных в их отношении мер?
«К тому же Конвенция о правах человека говорит о том, что каждый имеет право на более мягкое наказание — залог, подписка о невыезде», — напомнил адвокат.
В чьих интересах?
Участники круглого стола заметили опасную, на их взгляд, тенденцию — экономическую подоплёку ряда дел. Ситуацию с «Домодедово» они считают наглядным примером.
«В 60-е мы восхищались аэропортом, — вспомнил Олег Смирнов, ветеран авиации. — Потом я наблюдал, как он стал разрушаться ... Там бы, конечно, уже не было аэропорта, если бы не нашёлся Дмитрий Каменщик — молодой тогда человек, который взял его в аренду, привлёк инвестиции и сделал лучшим аэропортом в стране («Шереметьево» только недавно, в связи с этой ситуацией, немного опередил), одним из лучших в Европе. Нам бы побольше таких «каменщиков», чтобы возродить аэропорты по всей стране!»
Ещё один старейшина авиации, председатель совета ветеранов центрального аппарата гражданской авиации, зампредседателя общественного совета Ространснадзора Виктор Горлов тоже помнит «Домодедово» и в 60-е, и в 90-е. В начале 90-х он участвовал в совместном заседании правительства Московской области и коллегии Федеральной авиационной службы, которая рассматривала программу развития аэропорта. «Она нас тогда просто поразила, — рассказал он. — Недавно мы, уже на общественном поле, рассматривали вопрос ее исполнения. И я могу утверждать, что программа выполнена сполн». А это, по его словам, не так-то просто, потому что речь идёт не только об аэровокзале, но и о массе новых технологий и процессов. Удалось выполнить весь комплекс и вывести всё на самый высокий мировой уровень. Отстранение Д. Каменщика от управления аэропортом не может не сказаться на бизнесе, требуется пересмотреть решение о его домашнем аресте.
«Это рубить хуже, чем рубить головы курицам, которые несут золотые яйц», — убеждён Виктор Горлов.
14 тысяч человек обеспечивает работой аэропорт, а с учётом работников его многочисленных кафе, киосков, парковок — 30 тысяч. Для Домодедовского района это, по словам Дениса Нуждина, градообразующее предприятие, более чем наполовину наполняющее его бюджет, который у района сегодня больше, чем у некоторых регионов страны.
Но те, благодаря кому аэропорт стал таким, сегодня лишены свободы. Следствие попросило суд продлить арест фигурантов дела до конца июля, потому что ещё не закончило следственные действия. Какие? По словам Дениса Нуждина, оно намеревается, в том числе, завершить опись всего имущества аэропорта и арестовать его.
То есть, по словам Романа Гусарова, «идёт игра на понижение рыночной стоимости бизнес». В чьих интересах она ведётся? «Предложение от него поступит позже», — считает эксперт.
В целом участники обсуждения пришли к выводу, что уголовное преследование в отношении менеджмента и владельца Домодедово, к сожалению, не частных случай, а сигнал, причем неутешительный. В случае, если давление будет продолжаться, ухудшения бизнес-климата в России и оттока инвестиций не избежать, уверены они.
