«Не боимся буржуазного звона, ответим на ультиматум Керзона!» — этот лозунг, хорошо знакомый поклонникам творчества Ильи Ильфа и Евгения Петрова, сохранил память о событиях 1923 года, когда отношения между Советским Союзом и Великобританией резко обострились.
«Большая игра» продолжается
Англо-русское соперничество началось задолго до прихода к власти большевиков. Усиление Российской империи и ее все новые и новые территориальные приобретения вызывали тревогу в Лондоне. В XIX веке геополитическое соперничество Британии и России за влияние в Центральной и Южной Азии получило даже отдельное название: «Большая игра».
Членство России и Англии в Антанте ничего принципиально не изменило. В глазах политической элиты Великобритании это был тактический союз, в котором русским солдатам отводилась роль «пушечного мяса», гибнущего во имя нового усиления позиций Лондона.
Революция в России поначалу обрадовала англичан, поскольку в перспективе сулила новые приобретения за счет распадающейся империи. Но приход к власти большевиков спутал все карты. Предложение мира с немцами без аннексий и контрибуций пугало Лондон. Еще больше пугала симпатия, которую стали выражать большевикам британские рабочие.
Великобритания (а также ее доминионы) приняла участие в военной интервенции против Советской России. Англичане развернули мощную финансовую и военно-техническую поддержку Белого движения.
Маркиз и его «линия»
Одним из организаторов и идейных вдохновителей британской интервенции в Россию стал английский министр иностранных дел Джордж Натаниэл Керзон, 1-й маркиз Керзон Кедлстонский.
Это тот самый лорд Керзон, «линия» имени которого в конечном счете, привела Западную Украину из состава Польши в состав современной Украины. Правда, придумана «линия Керзона» была вовсе не ради облагодетельствования украинцев, а ради того, чтобы остановить успешное наступление Красной армии на Польшу.
Как бы то ни было, к 1921 году стало ясно, что попытки лишить большевиков власти при помощи военной силы потерпели неудачу.
16 марта 1921 года в Лондоне было заключено советско-английское торговое соглашение, которое фактически ставило крест на экономической блокаде Советской России.
Беломорская рыба как повод для конфликта
Керзон, остававшийся главой британского МИДа, считал, что в отношениях с большевиками необходимо выдерживать жесткую линию. И весной 1923 года им был создан документ, который сегодня известен как «ультиматум Керзона».
Сами британцы говорят аккуратнее: «меморандум». Поводом для его создания стали задержания британских рыболовных тральщиков в Белом море.
Дело в том, что во времена Российской империи прибрежная пограничная зона, в которую без особого разрешения запрещалось входить иностранным судам, составляла 3 мили. Правительство большевиков расширило ее до 12 миль.
Прибрежные воды Белого моря, богатые рыбой, издавна манили английских моряков. Но теперь, по мнению правительства Советской России, они занимались браконьерством, за что их, собственно, и задержали.
Не надо думать, что двенадцатимильная зона была изобретением Владимира Ильича Ленина. Большевики просто ухватились за передовой опыт того времени, ибо подобное расширение тогда стали проводить многие государства, имеющие обширную береговую линию.
Великобритания, которой это не понравилось, пригрозила прислать для защиты своих моряков военные корабли.
Платить и каяться
Но «рыбный вопрос» в меморандуме, врученном главой английского торгового представительства в Москве Ходжсоном народному комиссару по иностранным делам СССР 8 мая 1923 года, был не единственным и далеко не главным.
Помимо того, что Англия требовала освободить задержанные суда, она настаивала на освобождении британских граждан, задержанных в России за шпионаж, и выплате им компенсации.
Но это частные вопросы. Были и глобальные: Лондон требовал прекращения антибританской деятельности в Иране и Афганистане, осуществляемой советскими дипломатами, а также прекращения поддержки сил, выступавших против английского правления, в Индии.
В следующем вопросе лорд Керзон уже прямо вмешивался во внутренние дела Советской России. Только так можно воспринимать требование о прекращении преследования религиозных деятелей в СССР.
На выполнение требований лорд Керзон отвел 10 дней. В противном случае он грозил разрывом соглашения 1921 года.
«Не шутите с огнём, господин Керзон»
Наркомат иностранных дел СССР 11 мая опубликовал ответ: «Путь ультиматумов и угроз не есть путь улаживания частных и второстепенных недоразумений между государствами. Во всяком случае, установление правильных отношений с советскими республиками на этом пути недостижимо».
По Советскому Союзу прокатилась волна массовых акций протеста против действий Великобритании. Масла в огонь подлило убийство в Лозанне советского дипломата Вацлава Воровского, которое произошло 10 мая. Убийство было совершено белогвардейцем, но, зная о любви Керзона к этой публике, многие подозревали, что этот террористический акт и английский меморандум являются звеньями одной цепи.
Самый массовый митинг протеста прошел в Москве, и его описание оставил Михаил Булгаков: «В два часа дня Тверскую уже нельзя было пересечь. Непрерывным потоком, сколько хватал глаз, катилась медленно людская лента, а над ней шёл лес плакатов и знамён... Проплыл траурный плакат: „Убийство Воровского — смертный час европейской буржуазии“. Потом — красный: „Не шутите с огнём, господин Керзон. Порох держим сухим“. Над толпой поплыл грузовик-колесница. Лорд Керзон в цилиндре, с раскрашенным багровым лицом, в помятом фраке ехал стоя. В руках он держал верёвочные цепи, накинутые на шею восточным людям в пёстрых халатах, и погонял их бичом. В толпе сверлил пронзительный свист. Комсомольцы пели хором: „Пиши, Керзон, но знай ответ: бумага стерпит, а мы нет!“»
В действительности правительство СССР обострения отношений не хотело. Страна только начинала оправляться от последствий Гражданской войны, и новая эскалация была нужна меньше всего. Поэтому советский представитель Леонид Красин получил директиву искать точки соприкосновения.
«Правительство пошло на самые унизительные уступки»
Существуют очень разные оценки того, что в итоге было сделано: от полной капитуляции советских властей до «успешного отстаивания своих принципиальных позиций».
Сложность оценки еще и в том, что претензии Великобритании к «антибританской деятельности» советских дипломатов были довольно надуманными. Москва на тот момент не имела такой степени влияния в Афганистане и Иране, чтобы потеснить там англичан.
Тем не менее полпред СССР в Афганистане Федор Раскольников был отозван на родину. При этом сама дипломатическая миссия была сохранена.
Основные ответы Советского Союза содержались в ноте от 23 мая 1923 года. Помимо отзыва Раскольникова, правительство СССР согласилось отпустить ранее задержанную за шпионаж журналистку Стэн Гардинг, выплатив ей крупную компенсацию. Второго шпиона к тому времени уже расстреляли, поэтому вопрос был решен выплатой компенсации родственникам. Британские рыболовные суда отпустили, причем англичанам предоставили временное право на лов рыбы в двенадцатимильной зоне до заключения межгосударственного соглашения, которое регламентирует порядок такой деятельности.
Сложнее всего — с религиозными свободами. Контроля над деятельностью религиозных организаций советское правительство не ослабило, лишь немного сбавив силу давления. Считается, что католический епископ Ян Цепляк, осужденный за контрреволюционную деятельность, благодаря «ультиматуму Керзона» смог выйти на свободу и уехать из СССР. С ультиматумом связывают и освобождение патриарха Тихона.
Антибольшевистские организации русских эмигрантов ликовали и ждали от Керзона продолжения, но его не последовало. В июне 1923 года СССР и Великобритания обменялись обязательствами невмешательства во внутренние дела и воздержания от враждебных актов, после чего вопрос был закрыт.
Лорд Керзон вовсе не воспылал любовью к большевикам, но продолжать начатую игру он не мог. В самой Великобритании оппозиция считала, что новая эскалация никому не нужна. В других европейских странах энтузиазм Керзона относительно новой антибольшевистской кампании тоже не разделили. Старый Свет продолжал приходить в себя после Первой мировой войны и нового кровопускания не хотел.
Михаил Булгаков в июле 1923 года, оценивая случившееся, не пощадил правительство СССР: «Нашумевший конфликт с Англией кончился тихо, мирно и позорно. Правительство пошло на самые унизительные уступки вплоть до уплаты денежной компенсации за расстрел двух английских подданных, которых советские газеты упорно называют шпионами».
Керзон уходит, Чемберлен приходит
Керзон, однако, оказался в не менее унизительном положении: в начале 1924 года его Консервативная партия потерпела поражение на выборах, и отставной министр вынужден был наблюдать, как пришедшие к власти лейбористы устанавливают с СССР дипломатические отношения.
Вернуться в большую политику лорд не успел. Он умер в Лондоне 20 марта 1925 года.
Но отношения СССР и Великобритании оставались крайне нестабильными. Продолжателем дела Керзона стал министр иностранных дел Джозеф Остин Чемберлен, который в 1927 году добился разрыва и дипломатических отношений, и торгового соглашения 1921 года.
Как и лорд Керзон, в памяти советского народа Джозеф Остин Чемберлен остался благодаря устойчивому словосочетанию «наш ответ Чемберлену».
Смысл его заключался в том, что лучшим ответом на претензии Великобритании будет укрепление обороноспособности Советского Союза.
Советские граждане сдавали деньги на строительство новых авиасоединений и танковых колонн, молодежь поступала в авиашколы и военные училища.
Как показала история, такая практика и в самом деле лучше всего работает против разнообразных ультиматумов.
