В августе 1941 г. Сталин подписал секретное постановление № ГКО-562с «О введении водки на снабжение в действующей Красной армии». Одни фронтовики считали, что без водки не победили бы немца. Другие — что она сгубила больше солдат, чем спасла.
Все для фронта
«Установить начиная с 1 сентября 1941 года выдачу 40° водки в количестве 100 г в день на человека красноармейцу и начальствующему составу войск первой линии действующей армии», — было написано в постановлении Государственного комитета обороны. Судя по тому, что вопрос решался в то же время и с тем же тщанием, что и увеличение выпуска автоматов ППШ, штурмовиков Ил-2 и ракетных установок «Катюша», водка рассматривалась как еще одно оружие победы.
Выпивать по 100 г водки в день было позволено солдатам и офицерам, находящимся на переднем крае и ведущим боевые действия.
25 августа 1941 года заместитель наркома обороны генерал-лейтенант интендантской службы Хрулев подписал уточняющий постановление ГКО приказ № 0320 «О выдаче военнослужащим передовой линии действующей армии водки по 100 грамм в день». В приказе оговаривалось, что наравне с бойцами, сражающимися на передовой, водку должны получать также летчики, выполняющие боевые вылеты, и инженерно-технический состав аэродромов действующей армии.
У летчиков, однако, случались дни, когда метеоусловия не позволяли отрываться от земли. За такие дни без боевой работы водку выдавать было не положено. Однако, как известно, русский человек, если очень захочет, всегда найдет способ принять на грудь.
По воспоминаниям летчика-штурмовика Леонида Дубровского, поступали так: «Командир полка посылает кого-нибудь на разведку погоды, и уже считается, что полк вылетел. Это чтобы сто грамм спирта получить, получают-то на всех!»
Не пьянства ради
Не меньшей сообразительностью отличались танкисты.
«На наркомовских вся война держалась! И у нас, и в вермахте. Без наркомовских на войне никак нельзя, потому что перед боем надо взбудоражиться, после боя — расслабиться, — рассказывал проекту «Я помню» офицер-танкист Александр Боднарь. — Однако некоторые... поначалу водку не пили, предпочитая отдавать ее экипажу, но большинство не лишало себя одного из немногих удовольствий фронтовой жизни. Недостатка в алкоголе не было. В батальоне было тридцать три машины, а под Орлом у меня их осталось всего четыре. Из 30 экипажей 26 экипажей нет, а выписали на всех. Старшина пришел после боя, когда город Орел взяли, и оставил нам пищевой термос спирта: двадцать литров».
Много было и трофейного алкоголя. Под него выделялись все свободные емкости, даже топливные баки. То, что пойло будет отдавать соляркой, танкистов не очень беспокоило.
Характерный диалог приводит в интервью для того же проекта командир танка лейтенант Николай Кузмичев: «За городом Лодзем взяли спиртзавод. Ребята говорят, что надо спиртом запастись.
— Куда? В питьевой бачок?
— Нет. Мы же за два дня не дойдем до Берлина. Мало будет!
— Тогда надо в топливный бачок. Ну иди...
— Мы уже залили».
Справедливости ради, надо сказать, что многие командиры танков не давали экипажам пить вволю. «В бой идти пьяному — это гибель» — говорил старший лейтенант Марьевский.
Ну за Микояна!
К 1942 году армия выпивала почти по 6 миллионов литров в месяц, но воевала по-прежнему плохо. Обозленный этим обстоятельством Сталин повелел наливать только тем частям, которые ведут наступательные действия. Остальным же военнослужащим 100 грамм водки полагалось лишь по праздникам. В число таковых входили: годовщина Великой Октябрьской социалистической революции (7 ноября), день Конституции (5 декабря), Новый год, день Красной армии, Первомай и даже Всесоюзный день физкультурника (19 июля).
Однако после разгрома немцев под Сталинградом вождь подобрел и разрешил всем пить ежедневно: фронтовикам — по 100 грамм, тыловикам — по 50.
Пехотинцам, как правило, заветную пайку наливали перед атакой. А вот летчикам — было на то строгое указание — только после боевого вылета. Конечно, как и все в России, выполнялись эти указы и постановления кое-как. По воспоминаниям многих фронтовиков, на передовой они водки в глаза не видели, зато у тыловиков она всегда водилась в изобилии.
Почему же 100 грамм назывались «наркомовскими» и какого наркома (т. е. министра советского правительства) следовало благодарить? Как ни странно, вовсе не наркома обороны. С самого начала инициатором выдачи водочного довольствия был Анастас Микоян, занимавший тогда пост заместителя председателя Совнаркома и возглавлявший Комитет продовольственно-вещевого снабжения армии.
