«Повесть временных лет» не столько летопись, сколько документальная проза, блистательно и аргументированно вписавшая Русь и русских в семью просвещённых европейских народов на равных правах.
9 ноября православная церковь отмечает память преподобного Нестора Летописца — монаха Киево-Печерской лавры, автора «Повести временных лет», самого раннего дошедшего до нас летописного свода.
Из каких-то загадочных соображений на Украине лет двадцать назад решили, что для популяризации украинского языка лучшей фигуры, чем Нестор, им не найти. А потому учредили 9 ноября соответствующий праздник — День украинской письменности и культуры. Особенно трогательно выглядит момент, когда украинские деятели, многие из которых не скрывают своего презрения и ненависти ко всему русскому, возлагают цветы к памятнику Нестору. Тому самому летописцу, главный труд которого начинается словами: «Се повести временных лет, откуда есть пошла Русская земля…» Вообще в этом его труде не было, нет и быть не может ничего украинского. Максимум что ещё можно кое-как притянуть за уши, так это упоминание Нестора о нравах и обычаях некоторых степных народов: «Ядущи всю нечистоту — и хомякы, и суслы». Тут всплывает в памяти экзотическое, но вполне реальное блюдо чумаков — стародавних украинских торговцев солью — под названием «кулеш байбачный». То есть пшённая каша, заправленная мясом тех самых «нечистых» грызунов. Пожалуй, на этом закончатся все связи Нестора Летописца с Украиной.
Другое дело, что его вообще-то напрасно называют летописцем. Нет, летописанием, то есть хроникой — фиксацией того, что случилось в тот или иной год, — он, конечно же, занимался. Но «Повесть временных лет» — это ни разу не хроника. Это первое русское историческое произведение в жанре документальной прозы. А одновременно и одно из первых русских литературных произведений вообще.
Энциклопедии дают этому специфическому жанру такое определение: «Документальная проза основана на воспоминаниях очевидцев и документах. Также могут использоваться воспоминания самого автора. При этом авторская точка зрения проявляется в отборе и структурировании материала, а также в оценке событий. В документальной прозе широко используется публицистический стиль».
Словом, конструкция выходит такая: факты — интерпретация — оценка. Если подойти к «Повести временных лет» с этой точки зрения, то выйдет, что Нестор создал образцовое произведение. Которое ко всему прочему ещё и просто увлекательно читать — оно в нужной мере разбавлено легендами, прямой речью, лёгкими ненавязчивыми нравоучениями, а иной раз и просто анекдотами.
Учитывая, что такое крупное и сложноорганизованное произведение появляется в стране, которая обзавелась письменностью всего лишь несколько поколений назад, старт русской литературы получается прямо-таки космическим. А фигура самого Нестора вырастает до масштаба как минимум Пушкина, Карамзина или Толстого. Пожалуй, даже и превосходит их — и по отдельности, и вместе взятых. До этой планки не дотягивает даже киевский митрополит Иларион со своим публицистическим, полемическим, огненным «Словом о законе и благодати», которое было создано где-то за полвека до «Повести».
Здесь очень важна мотивация труда. А в случае Нестора она представляется попросту высочайшей. Дело даже не в деньгах и уж тем более не в указаниях властей. Ближе прочего мотивацию Нестора может объяснить цитата из фильма «Белое солнце пустыни»: «Ты ведь меня знаешь, Абдулла, я мзду не беру. Мне за державу обидно».
Русь XII века — а именно тогда Нестор создавал свою «Повесть» — справедливо называли «Золотой». Она была одним из самых богатых и сильных государств Европы и соперничала с «центром Вселенной» — Восточной Римской Империей. С русскими князьями считали за честь породниться короли и императоры. И всё же был один неприятный момент.
По части паблисити Русь серьёзно уступала другим державам. Например, в той же Франции, куда уехала Анна, дочь князя Ярослава Мудрого, сохранялась преемственность «книжного учения и премудрости» ещё со времён Рима. И этим там справедливо гордились. Равно как и своим крещением, что состоялось в VI столетии. Русь же приняла крещение, можно сказать, вчера. И выглядела на этом фоне довольно бледно.
Вчерашние язычники, почти варвары — вот чем была Русь в глазах Европы и Византии. Главный византийский идеолог, патриарх Фотий, дал в IX столетии такую характеристику Руси: «Народ, доселе не бравшийся в расчёт, народ безвестный, неприметный, но ставший значительным. Низменный и беспомощный — но взошедший на вершину блеска и богатства. Народ варварский, имеющий дерзость оружием и оттого чрезмерно возгордившийся…»
Нестор берётся за свой труд и внятно, хорошим языком, с блестящей аргументацией доказывает и своим, и чужим, что Русь ничуть не хуже других. И ее население уж точно не может считаться «безвестным» или «неприметным» народом.
С самых первых абзацев он проявляет впечатляющую эрудицию и такт, грамотно помещая Русь и русских в общемировой контекст — от «Острова Британия» на крайнем Западе до Индонезии на крайнем Востоке. Да-да, именно Индонезии. Русский автор прекрасно осведомлён, что это такое и где это находится, называет тамошние архипелаги забавным словом «Островницы».
Точно так же русские помещены в достойный исторический контекст. Как и все прочие европейцы, славяне и русские происходят от сына Ноя, Иафета: «Ему же достались северные страны и западные, где сидят русские, чудь и всякие другие народы, потомство Иафета также варяги, шведы, норманны, готы, англы, галичане, волохи, римляне, немцы, венецианцы, генуэзцы и прочие…»
А заканчивается вводная часть блистательным ходом — Русь помещается ещё и в контекст общехристианской европейской цивилизации. Брат апостола Петра, апостол Андрей Первозванный, проповедуя в Причерноморье, направляется вверх по Днепру. И, сделав остановку, говорит ученикам: «Видите ли горы эти? На этих горах воссияет благодать божия, будет город великий, и воздвигнет бог много церквей». И взошел на горы эти, благословил их, и поставил крест, и помолился богу, и сошел с горы этой, где впоследствии возник Киев. И отправился в страну варягов, и пришел в Рим, и поведал о том, что видел… В Риме же, слышав об этом, удивлялись».
Короче говоря, грандиозный проект презентации Руси был осуществлён Нестором виртуозно. Настолько, что он под именем Нестор-Летописец Печерский входит в список святых не только православной, но и Римско-католической церкви.
Дело о «краже истории»: какую страну крестил Владимир? 
Я — легенда. Почему о Рюрике, основателе Руси, мало что известно? 
Неистовый креститель Руси. Тайны жизни Владимира Красное солнышко 
Крест Андрея Первозванного. История христианской реликвии 
