В Париже на первом этаже Института радия находится Музей Кюри. Один из экспонатов — записная книжка дважды лауреата Нобелевской премии Марии Кюри, но посетителям она не видна, её прячут в свинцовой обложке. Зато отлично виден счётчик Гейгера, замеряющий радиационное излучение этой книжки. Его показатели зашкаливают до сих пор.
Открытие радия
У супругов‑физиков Пьера и Марии Кюри есть цель — добыть радий в чистом виде. Пьер занимается теоретическими расчётами, а Мария голыми руками в старом сарае во дворе парижской Школы физики перерабатывает урановую смолку — высокорадиоактивный минерал, который остаётся после обработки руды. За четыре года было переработано 8 тонн отходов. И вот 26 декабря 1898 года на заседании Французской академии наук Пьер и Мария сообщили, что открыли новое радиоактивное вещество — радий.
Постепенно супруги замечают, что найденный ими элемент не так уж и безобиден. Работая с ним голыми руками, они то и дело получают ожоги. А у Пьера начали сильно болеть суставы. Заботясь о своих сотрудниках, Мария предлагала защищаться от радиации методами, которые кажутся сейчас наивными: держать минерал в сосудах с крышками и пользоваться щипцами при его переноске.
Влияние радиации
Пьер Кюри погиб от несчастного случая в 1906 году, Мария посвятила всю себя работе в институте. Хотя уже при её жизни и при её участии начали с помощью радиоактивности лечить рак, о коварстве этого излучения тогда не знали. Во время Первой мировой войны Мария создала военный рентгенологический центр, где она сама, её семнадцатилетняя дочь Ирен и добровольцы работали без какой-либо защиты от радиации.
В 30‑х годах Мария стала чувствовать себя плохо, её обожжённые радием руки болели всё сильнее, а раны то мокли, то сохли. Её часто мучили лихорадка и озноб.
Лучшие врачи путаются в диагнозах, предполагая то грипп, то бронхит, то туберкулёз. Марию лечат компрессами и банками. Полное обследование показывает, что в органах нет патологических изменений и нет характерных признаков известных болезней. Врач Тобе уже перед смертью Марии сравнивает результаты последних анализов и видит резкое падение уровня лейкоцитов и эритроцитов. Он первым говорит об анемии неизвестного вида и о перерождении костного мозга вследствие влияния радия.
Мария Кюри умерла в возрасте 66 лет. Последними её словами были: «Это сделано из радия?»
Роман Николая Островского «Как закалялась сталь» был необычайно популярен в СССР, как бы сейчас сказали, стал бестселлером. Его перевели почти на все языки мира.
«Самое дорогое у человека — это жизнь...»
Суставы начали болеть у Николая ещё в школьные годы, но редко, в основном летом. Значительно хуже стало в 18 лет, когда на строительстве железнодорожной ветки под Киевом ему пришлось простоять несколько часов в ледяной воде, спасая лесосплав. В 1924 году произошли два значимых для Островского события: вступление в партию и новая вспышка болезни, которая через три года приковала его к постели. Даже в таком состоянии Николай вёл дома партийный кружок и получал заочное образование. А еще неожиданно для окружающих решил написать книгу.
Островский терпеливо лечился, по 8–10 месяцев пребывая в клиниках Киева и Харькова, но улучшения не наступило. Врачи даже не смогли поставить диагноз. Тогда самым распространённым способом диагностики было пунктирование суставов. Островскому эту процедуру проделывали десятки раз, но никаких изменений не находили, кроме постоянного экссудативного выпота.
Девять лет борьбы
Решив, что это последствие туберкулёза суставов, врачи на несколько месяцев заковывают Николая в гипс для обеспечения неподвижности. В результате суставы вообще перестают двигаться. Продолжая лечить туберкулёз, больному в суставную полость вливают йодоформ — антисептик, которым и сейчас лечат некоторые формы этой инфекции, в основном кожные.
Проведя несколько курсов такого крайне болезненного лечения, Островского выписывают с диагнозом «туберкулёзный спондилит» и с туманной рекомендацией жить на Юге и постоянно носить корсет. Но единственное, что могли ему предложить партийные коллеги, — это сырой полуподвал в Сочи.
Островский начал слепнуть (скорее всего, это было воспаление глаза из-за многочисленных инфекций), ему назначили капли атропина и выписали синие очки, тогда это было распространённой терапией глазных болезней. В 1929 году Николай смог попасть на лечение в Москву, и осмотревший его профессор М.П. Кончаловский поставил диагноз: «хронический ревматический полиартрит и спондилоартрит» (болезнь Бехтерева).
Таких больных тогда лечили согревающими компрессами, аспирином, пирамидоном (сейчас его не выпускают из-за токсичности) и бромом. Но Островскому ничего не помогало...
Тем временем вышла его знаменитая книга, и писателем заинтересовался Сталин. Благодаря этому Николай Алексеевич не только улучшил свои жилищные условия, но и смог попасть в самые престижные клиники, однако болезнь уже подошла к завершающей стадии и в возрасте 32 лет писатель умер.
