27 июля 1941 г. при эвакуации из Одессы на минах подорвался советский пароход «Ленин». Точных списков пассажиров никто не вел, но на борту было не менее 4 тыс. беженцев. Спасти удалось примерно шесть сотен. На «Титанике» погибли 1496 человек.
Дети и золото
«Ленин» под названием «Симбирск» был построен в Германии для восполнения потерь, понесенных русским торговым флотом в войне с Японией. После революции пароход попал на Черное море, где служил прогулочным судном на Крымско-Кавказской линии. С началом войны «Ленин» был мобилизован.
12 июля 1941 г. он успешно вывез из Одессы запасы сахара и 1000 беженцев. Вторым рейсом в Новороссийск предполагалось вывезти 450 тонн золота в слитках из Одесского Госбанка и эвакуировать семьи военных, а также советских и партийных чиновников.
Погрузка шла нервно. На борт пускали не только семьи с эвакуационными талонами (выдавались без указания количества детей), но и людей с «записками» от разных одесских начальников. Проникали на «Ленин» также друзья и родственники членов экипажа, в том числе капитана корабля Ивана Борисенко. Забиты были не только каюты и палубы, салоны и кубрики, но даже коридоры и камбузы. А тут еще пришел приказ принять на борт 1200 новобранцев и несколько сотен раненных.
Пароход вне расписания
Алексей Череватенко, летчик 69-го истребительного полка, после войны вспоминал в книге «Небо Одессы», как его семья не попала на «Ленин»:
«Добрых два часа потратить на беготню из штаба в штаб, пока отпустили в мое распоряжение шофера Николая Трегуба. Лишь в пятом часу вечера подъезжали мы к Вознесенскому переулку, неподалеку от вокзала. Переступаю порог. Коридор сплошь завален корзинами, чемоданами, узлами. Жена кормит сына, сестра ее Мария еще что-то укладывает в чемодан.
— Граждане дорогие! — говорю им с отчаяньем. — Кто же будет тащить все это хозяйство? Да с таким багажом и на пароход не пустят!
Жена умоляюще смотрит на меня:
— Да ведь малыш... И не на один же день едем, — и заливается слезами...
Подъезжаем к порту, и Мария испуганно восклицает:
— Боже! Сколько народу? Да разве сможет корабль всех вместить?
Да, действительно, город стал кочевым. Трудно протиснуться в этом потоке. Громыхают повозки, нагруженные скарбом, стреляют выхлопными трубами грузовики, кричат дети. Зной, пыль, запах гари. Грустным, укоризненным взглядом провожают нас стоящие вдоль дороги старухи...
В порт мы все же успели вовремя. Однако, когда я стал наводить справки, оказалось, что пароход „Ленин“, на котором должна была отплывать моя семья, снялся с якоря полчаса тому назад».
Семья Череватенко эвакуировалась в Новороссийск на танкере «Ворошилов» и тем спасла себе жизнь.
Спасжилеты под замком
Небольшой конвой в составе парохода «Ленин», транспорта «Грузия», танкера «Ворошилов» и сопровождавшего их сторожевого катера СКА-026 покинул Одессу 27 июля 1941 г.
«На судне людей как сельдей в бочке, — вспоминала пассажирка „Ленина“ Мария Чазова, — на палубах вповалку мобилизованные, которые вместо подушек подкладывали пробковые спасательные пояса под голову. Кто-то узрел в этом „непорядок“... Все спасательные пояса собрали и заперли под огромный замок, который потом не могли сбить даже топором».
В 23 часа 33 минуты в районе мыса Сарыч шедший в голове конвоя «Ленин» подорвался на мине и затонул менее, чем за 10 минут.
Как погибают пароходы
Пассажирка «Ленина» Вера Колодяжная вспоминала: «В момент взрыва я спала в каюте. Проснувшись, я спустилась на вторую палубу, судно стремительно валилось на правый борт. Навстречу мне с главной палубы бежали пассажиры с криками. В этот момент крен судна был примерно 15–20°. Я поняла, что шлюпки спустить не удастся и побежала к себе в каюту. Взяла нагрудник (спасательный пояс), портфель с деньгами, схватила за руки мать и стала выходить. В коридоре было много воды. Крен судна увеличивался. Меня мать тащила к правому борту, а я ее к левому. В это время на меня кто-то упал, я упустила руку матери...
Меня что-то потянуло. Я очутилась в море и увидела, что на меня валится труба. Я отплыла в сторону и все время наблюдала, как тонул пароход.
Я видела, как корма парохода поднялась, винты продолжали работать. Потом он встал вертикально и быстро пошел под воду. Наступила удивительная тишина, и затем раздались крики ужаса людей, оказавшихся в воде».
Примерно то же рассказывала и упомянутая выше Чазова: «Люди метались по палубам, ужасно кричали. Кто-то еще поднимал детей над водой, сам погружаясь в темную бездну. Человек, видимо, не умевший плавать, предлагал деньги за спасательный круг (весь этот кошмар мне потом снился, и я кричала во сне)».
Сразу же после взрыва «Ворошилов» и «Грузия» застопорили машины. Пренебрегая правилами светомаскировки, их команды включили прожекторы. В воде барахтались сотни людей. С обоих судов начали спускать шлюпки, но если на «Ворошилове» все прошло штатно, то на «Грузии» пассажиры впали в панику, попытались погрузиться в шлюпки и бежать. Команде пришлось наводить порядок веслами и кулаками. Двум судам и сторожевому катеру удалось вытащить из воды примерно 600 человек.
Стрелочником назначен лоцман
Выражение «стрелочник виноват» пришло с дореволюционных железных дорог. Обычай «назначать» виновных еще старше. В 1941 г. ответственность свалили на лоцмана.
Обыкновенно люди этой профессии приводят корабли в незнакомые капитанам порты. В случае с «Лениным» лоцман вел судно в открытом море, хоть и в виду берега. Дело в том, что с началом войны Черноморский флот понаставил вдоль Южного берега Крыма немало минных заграждений, расположение которых было секретным.
Границы минных постановок были нанесены на карту, которая у лоцмана «Ленина» лейтенанта Ивана Свистуна была при себе. Вот только воспользоваться картой он не смог. Маяки по случаю военного времени не работали, а компас безбожно врал, показывая на срочно установленную рядом с мостиком зенитную пушку. Ориентироваться можно было только по берегу, слабо различимому в 3 милях с левого борта. Лоцман Свистун ошибся на десяток метров и попал на минную банку.
Вскоре после трагедии в Севастополе, до которого еще не дошли немцы, состоялся суд. Капитан 2 ранга Абаев свидетельствовал: «Лоцманом на пароход „Ленин“ для дальнейшей проводки был назначен молодой лейтенант И. И. Свистун, недавний выпускник Ленинградского мореходного училища... Судоводитель из него мог получиться не скоро. Свистун не был готов к лоцманским проводкам в мирное время, а в военное тем более».
А почему тогда назначили? Этот вопрос трибунал не интересовал. Лоцмана осудили и в августе 1941 г. расстреляли. Реабилитирован Иван Свистун был только в 1992 г.
