В фильме «Турецкий гамбит» Джаника Файзиева, основные действия которого происходят во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг., одна из главных героинь - девица Варвара Суворова (в ленте ее играет Ольга Красько), сбежав из дома, едет в зону боевых действий к жениху, который состоит в должности шифровальщика. Варвара уверена, что без неё жених там пропадёт. Резонно возникает вопрос – могло ли такое произойти на самом деле? Всё-таки на дворе ещё XIX столетие с его патриархальными нравами и обычаями…
«Не ехать как-то стыдно!»
На поверку выходит, что очень даже могло. Та самая война и события, ей предшествовавшие, отмечены невиданным всплеском энтузиазма в Российской империи. На сербско-турецкую войну 1876-1877 гг., которая, собственно, и стала преддверием масштабного русско-турецкого конфликта, отправилось около 7 тысяч русских добровольцев. В основном это были молодые офицеры – издание «Иллюстрированный вестник» даже опубликовало коллективное письмо, заканчивающееся словами: «Нас много, желающих сражаться за освобождение славян. Авось будет война, а пока скажите, Бога ради, можно ли ехать туда добровольцами? Не ехать как-то стыдно».
Если судить по фильму «Турецкий гамбит», «стыдно не ехать» было не только офицерам. Кино ведь и начинается с того, что мы видим, как потерпевшие поражение сербы отступают. А среди сербской пехоты – вполне себе штатский русский человек, Эраст Фандорин, имеющий чин титулярного советника.
А затем последовала война – первая, в отношении которой употребили чеканную формулировку, ставшую впоследствии символом Великой Отечественной: «Это война народная, священная война». На Балканы стремились все. Именно тогда в России впервые был зафиксирован любопытный феномен – массовые побеги детей на войну. Правда, добраться до зоны боевых действий никому из юных энтузиастов не повезло. Скажем, гимназиста Александра Гучкова, который станет потом председателем III Государственной Думы, успели остановить ещё дома. Кто-то, впрочем, был более шустрым, чему свидетельством заметки в провинциальных газетах: «Сыновья купца II гильдии Матвей и Алексей В., имевшие намерения ехать добровольцами на Балканы, были сняты с парохода в Саратове и доставлены отцу, который их высек».
Первая женщина-военкор – русская!
Разумеется, не остались в стороне и женщины – в войне 1877-1878 гг. участвовали сотни русских сестёр милосердия, отправившихся туда добровольно. Однако, как мы помним, Варвара Суворова из фильма «Турецкий гамбит» вовсе не стремится надеть белый фартук и белый апостольник с красным крестом. Она состоит в странной должности «помощника чиновника особых поручений» и в основном проводит время в своего рода «пресс-клубе» в компании военных журналистов.
Как ни странно, но нечто подобное тоже имело место в реальности: «Прежде всего расскажу тебе, какую ты наделала здесь кутерьму телеграммою об открытии парламента и речи султана. Вообрази, что военный министр в тот день при докладе государю, в 9 часов утра, завел об этих предметах речь. Государь спросил, откуда он почерпнул эти сведения, потому что он официальной телеграммы еще не получал. Министр указал на «Голос». Тотчас же потребовали номер, и пошла потеха. Донесение посольства пришло только в 4 часа. Можешь представить последствия…»
Это отрывок из письма, адресованного русской женщине, которая стала одним из первых военных корреспондентов в мире. Звали её Настасья Васильевна Каирова. Письмо же написано её гражданским мужем, драматургом Фёдором Кони. Так что в плане эмансипации и крутизны Настасья Каирова уделывает Варвару Суворову из кино, что называется, одной левой. Да, в её истории нет бешеных скачек по балканским горам или схваток с турецкими шпионами. Зато есть кое-что другое.
Например, Настасье Васильевне действительно удалось устроить настоящий переполох. Её телеграмма, опубликованная в газете «Голос», опередила дипломатическую почту из стратегически важного региона чуть ли не на полдня. Дело было в апреле 1877 года – русский император Александр II только что объявил Османской империи войну и ждал, какова будет реакция противоположной стороны. Но русская журналистка сработала оперативнее дипломатов, так что скандал вышел действительно грандиозный.
Раскусила натуру «братушек»
Это была одна из первых публикаций Каировой в «Голосе». До того она сотрудничала с изданием «Новое Время» - именно в эту газету с 1876 года шли её репортажи из Сербии, где, согласно «Турецкому гамбиту», воевал, а потом сидел в плену доброволец Эраст Фандорин.
Всего она отправила с театра военных действий более 400 корреспонденций, которые сделали и «Новому Времени», и «Голосу» отличную кассу – тиражи этих изданий серьёзно выросли не в последнюю очередь из-за статей Каировой, написанных легко, остроумно, и временами с ехидцей. В частности, нельзя не отдать должное её прозорливости в отношении тех, за кого, собственно, Россия и вела эту трудную войну. Болгары, которых тогда в России называли не иначе как «братушки», были себе на уме. Но та самая волна народного энтузиазма до поры застила глаза – все были уверены, что освобождённая от турецкого владычества Болгария будет для России верным другом и союзником, потому что как же иначе?
Настасья Каирова имела на этот счёт особое мнение: «Они боятся потерять все наши симпатии и, следовательно, единственную поддержку, если прямо скажут, что смотрят на нас, как на средство, а не как на цель. Говоря по совести, они пользуются нами исключительно как средством запугивать то Турцию, то Австрию, то Венгрию, вынуждая их на разного рода уступки. Сами же они о панславизме и русском мире никогда не думали. Они ненавидят и боятся его, пожалуй, не меньше немцев». Жизнь показала, насколько прозорливой оказалась первая русская военная журналистка – и в Первой, и во Второй Мировых войнах Болгария была союзником Германии…
Каировой на момент окончания русско-турецкой войны было 34 года. Спустя 10 лет она умерла. Только тогда, после её скоропостижной смерти, русские читатели выяснили, что вызывавшие их восторг статьи писала женщина – Настасья Васильевна предпочитала подписывать свои материалы мужскими псевдонимами.
