325 лет назад, 19 марта 1697 года, стартовала одна из крупнейших дипломатических акций в истории человечества. Из России в Европу выехало «Великое Посольство», возглавляемое своего рода триумвиратом — Франц Лефорт, Фёдор Головин и Прокофий Возницын были назначены «великими полномочными послами».
А где-то сбоку припёка в составе этой грандиозной миссии числился некий урядник Преображенского полка Пётр Михайлов. Легенда эта была шита белыми нитками. Чуть ли не сразу всем сведущим людям в Европе стало известно, что именно этот унтер-офицер и есть главное лицо Великого Посольства. Под личиной урядника скрывался сам «Царь Всея Великия и Белыя и Малыя...» Петр I.
Эту дипломатическую миссию у нас почему-то принято изображать как почти что развлекательную поездку. Такой вояж в европейский супермаркет, где Пётр бросал в свою «тележку» всё, что ему приглянулось — от устройства мануфактур и верфей до европейского платья. А потом уже всё это дело механически пересадил на отечественную почву. Короче, «уздой железной Россию поднял на дыбы». Ну а основной и главной целью этого «вояжа» называют Голландию. И ещё немножко остаётся на долю Англии — именно пребывание царя в этих странах традиционно оттягивает на себя львиную долю внимания.
Получается странная штука, странность которой можно проиллюстрировать конкретным примером. Всем известны реформы царя Александра II — военная, судебная, образовательная. И, конечно же, крестьянская — с отменой крепостного права. Современники называли их «Великими реформами». Однако сейчас этот термин остался в прошлом, всплывая, разве что, в работах историков.
А вот с посольством Петра дела обстоят иначе. Оно и тогда называлось «Великим», и сейчас не утратило этого почётного прилагательного. Хотя если по-прежнему рассматривать его как «вояж в европейский супермаркет», то никакого величия в этом посольстве нет.
Вот тут-то и кроется западня. И даже несколько. Дело в том, что Великое Посольство имело не менее великие цели. И, прежде всего, политические. Главным царь Пётр считал не вояж по мануфактурам и верфям, а вот что: «Наказано к подтверждению древней дружбы и любви для общих всему христианству дел, к ослаблению врагов креста Господня — салтана Турского, хана Крымского и всех бусурманских орд». То есть формирование на базе уже существующей Священной Лиги создать колоссальный антитурецкий союз, добавив к Русскому царству, Империи Габсбургов, Речи Посполитой и Венецианской республике Англию, Голландию и еще ряд государств помельче, вроде Бранденбурга. Словом, грандиозный проект, причём освободительного характера — нацеленный на то, чтобы окончательно изгнать турок из Европы и покончить с исламской угрозой.
Здесь Пётр потерпел крах — государи поименованных держав сочли за благо договориться с Турцией поодиночке, выторговав себе кое-какие преференции. Возможно, до общеевропейского проекта Петра тогдашняя Европа попросту не доросла. И Петру пришлось переключиться на запасной план — устроить Европе масштабное кровопускание в плане сманивания «мастеров разных ремёсел» в Россию. На первый взгляд, так оно и есть. Один француз в своём произведении «Пребывание царя московитов в Заандаме» писал: «Многие из местных с грустью смотрели на отъезд на чужбину столь значительного числа сведущих и полезных людей, а также на вывоз такого большого числа моделей разных машин — мельничных, ткацких, прядильных и других. Эти люди как бы предвидели тот великий ущерб, какой нанесен будет всем этим собственному их отечеству. Страх этот впоследствии слишком оправдался...»
Однако для привлечения в Россию специалистов вовсе не было нужды снаряжать посольство. И до этого, и после прекрасно обходились работой эмиссаров-вербовщиков, причём иногда даже не русских, а местных, работавших по найму. И результаты были впечатляющими — Россия, начиная с деда Петра, Михаила Фёдоровича, исправно работала как своего рода кадровый пылесос, выкачивающий из Европы специалистов в промышленных масштабах. Именно они обеспечили Русскому Царству рывок Нового времени — первые мануфактуры и полки иноземного строя были как раз делом рук вербовщиков.
Главный же фокус Великого Посольства, который обеспечил внимание ведущих иностранных держав к «медвежьему углу Европы», состоял, как ни странно, в размерах миссии. Грубо говоря, величие в величине.
Дело в том, что в составе посольства насчитывалось 250 человек. Это не просто много — это невообразимо, немыслимо. Самые крупные миссии XVII столетия едва дотягивали до планки в 50 человек, но то были посольства, решающие глобальные вопросы. Например, передел Европы по итогам Тридцатилетней войны, которую иногда называют «Нулевой мировой войной». Снарядить посольство из нескольких десятков человек даже на пару месяцев — удовольствие весьма дорогое. На плечи государства ложилось тяжкое бремя — нужно не только обеспечить послов всем необходимым, но и снабдить их деньгами для оплаты счетов, подарками, предназначенными для принимающей стороны, в конце концов, средствами для подкупа и взяток — как же в дипломатии без этого? Короче, в бюджете государства каждое посольство пробивало ощутимую брешь.
А тут — 250 человек. И не в одну страну. И не на месяц. Даже не на год — Великое Посольство пребывало за границей 18 месяцев.
Именно это поразило современников. Пётр I сумел показать, что Русское царство невероятно богато, а власть в нём невероятно крепка и уверена в себе. Да, под конец случилась осечка — Пётр был вынужден прервать посольство, когда летом 1698 года получил известие о бунте стрельцов. Но даже это не стёрло главного впечатления. Европа внезапно увидела в России не нищую «Московию», едва-едва оправившуюся после Смуты, а богатое и сильное государство, с которым очень даже можно и нужно вести дела.
