И это — в России, где роль и место женщины народ определил в пословицах и поговорках типа «У бабы волос долог, ум короток».
Империя в наследство
Ольга Шаблинская, «АиФ»: — Эдвард Станиславович, героини вашей новой книги «Бабье царство. Русский парадокс» — четыре императрицы и одна правительница, которые почти весь XVIII век самодержавно правили русским государством...
Эдвард Радзинский: — Да и правили в стране, где были любимые пословицы: «Курица не птица, женщина не человек», «Кому воду носить — бабе, кому битой быть — бабе. За что? За то, что баба». И подобных пословиц множество...
Или ещё: XVII век. Иностранцы описывают русскую царицу. На неё нельзя было посмотреть, она находилась в тереме. Туда могли приходить только слуги и люди очень почтенного возраста. Когда она прохаживалась по улице, рядом с нею несли огромное полотно, чтобы никто её не видел. Когда несчастная первая жена царя Алексея Михайловича заболела, врач должен был освидетельствовать её в абсолютной темноте, а чтобы прощупать её пульс, он должен был надеть перчатки. Как он слушал этот пульс в перчатках?...
И вот после всего этого целый век Россией правили женщины!
— И ведь неплохо правили, если судить по количеству присоединённых территорий! В чём главное достижение наших цариц, как считаете?
— Чтобы ответить на этот вопрос, я и писал целую книгу. Но если попытаться совсем кратко: женщины-императрицы оставили в наследство императорам-мужчинам самую большую в мире империю. При Екатерине Великой престиж России в мире наконец-то совпал с могуществом страны — бескрайней территорией, природными богатствами и победоносной армией.
И канцлер Екатерины Александр Безбородко смог сказать: «Не знаю, как будет при вас, а вот при нас ни одна пушка в Европе без нашего на то дозволения выстрелить не смела!»
Не любивший Екатерину француз Шарль Массон написал: «Все коронованные головы в Европе после смерти Фридриха Великого не стоили её головы. Все политические нити находились в её руках. И когда она дёргала — Европа содрогалась, как картонный паяц». Но полубезумный сын Екатерины император Павел принял новый закон о престолонаследии, запретивший женщинам занимать трон. И от женщин-императриц императоры-мужчины получили это самое большое государство в мире. Но у этой необъятной державы были необъятные проблемы.
— Самая главная, по-вашему, какая?
— Рабство! В разноплеменной стране сохранялось крепостное право, и половина населения была безземельными рабами. Своих соплеменников-рабов их хозяева могли продать, проиграть в карты, использовать для любовной утехи и судить, как им заблагорассудится. Каждый день в православной России попирались все законы — Божеские и человеческие. Таково было варварство в стране, где правила великая Просветительница... И Екатерина Великая, сохраняя имидж, писала Вольтеру об особом — гуманном русском рабстве: «Каждый крепостной у нас имеет курицу на обед, а привередливые — индейку. И поют наши крепостные, и танцуют, и славят своих господ». Так она дурила иноземца. Но для себя в записной книжке та же Екатерина написала: «Нет дома, в котором не было бы железного ошейника, цепей и разных других инструментов для пытки тех, кого судьба поместила в этот несчастный класс. Если сказать, что они такие же люди, как мы, в меня станут бросать каменьями. Чего я только не выстрадала от безрассудного и жестокого общества, когда в комиссии (по составлению нового уложения) стали обсуждать некоторые вопросы, относящиеся к этому предмету, и невежественные дворяне, количество которых больше, чем я могла предполагать, стали догадываться, что эти вопросы могут привести к некоторому улучшению положения крепостных... Граф Александр Сергеевич Строганов, человек самый мягкий и самый гуманный, с негодованием бросился защищать дело рабства. Я думаю, что не было и 20 человек, которые по этому предмету мыслили гуманно, как люди». Это постыдное рабство, существовавшее столетиями, стало неотъемлемой частью, бытом русской жизни. И, как ни ужасно, оно в генах народа.
И Чернышевский с великой горестью писал: «Сверху донизу — все рабы». «Выдавливать по капле из себя раба», — завещал Чехов. Императрицы оставили правителям-мужчинам и важнейшую политическую проблему. В империи сложилась весьма необычная власть — беспощадное самодержавие, ограниченное... удавками собственной гвардии! Этот странный парламент с ружьями, совершавший регулярные походы на императорский дворец и сажавший на престол цариц, иногда не без крови. Но пришедшие императоры-мужчины всех этих проблем решить не смогли.
Что смогли мужчины?
— А что тогда они смогли?
— Что они смогли?! Привели Россию к революции... Захватившие власть большевики, со всеми этими Кларами Цеткин и Александрами Коллонтай, много твердили о женском равноправии, но женщины в большевистской власти не появились. Большевики свято соблюдали закон императора Павла. Впрочем, Иосиф Виссарионович нашёл нашим правительственным дамам совсем другое, более привычное для себя место. Жена официального главы государства Калинина сидела в лагере, жена второго человека во власти Молотова тоже сидела, жена личного секретаря Сталина могущественного Поскрёбышева сидела...
— Да, при Хрущёве возникла было Фурцева, но она осталась безвластным украшением, милым портретом, который вывешивали на телеграфе в дни праздников... И сейчас у нас во власти всего одна дама, приятная во всех отношениях, но никакой реальной власти не имеющая. Между тем, во всём мире давно уже поняли: одним мужчинам править нельзя... Но мы по-прежнему предлагаем нашим женщинам «останавливать на скаку коней» или, на худой конец, «входить в горящие избы». Править у нас мужчины будут сами.
