В 1797 году Пасха была ранняя — её первый день пришёлся на 5 апреля. Главный праздник православных христиан отмечался во всей Российской Империи более или менее одинаково. Существенные изменения были внесены только в порядок службы Успенского собора Московского Кремля — в тот день там состоялась коронация Павла I.
Он может считаться одним из самых невезучих русских царей. Дело здесь даже не в сроке правления, хотя и он был невелик — 4 года, 4 месяца, 4 дня и 4 часа. Ему не везло даже в посмертии. Устоявшееся мнение о нём кратко и нелицеприятно. Император-самодур, изводил мелочными придирками своих подданных, преклонялся перед королём Пруссии Фридрихом и пытался нарядить Русь-матушку в немецкий мундир.
Закон и дышло
Между тем, упускается из вида один очень любопытный статистический факт. За время царствования Павел издал 2179 законодательных актов. В среднем выходит по 42 в месяц. Екатерина II издавала по 12 законов в месяц. Пётр I — по 8. Это внушает уважение, даже если брать только количественный показатель. О качестве павловских распоряжений говорит другой факт. Ни одно из них не было отменено следующим императором. Большая их часть вообще дожила до 1917 года. А кое-что дошло и до наших дней.
Собственно, даже свою коронацию Павел сопроводил оглашением закона, который запрещал крепостным крестьянам работать на барина в воскресенье и в праздники. Особенно красивым был финал: «Сим предписывается всем помещикам довольствоваться трёхдневным трудом крестьян в неделю». До этого господа могли гонять крестьян на свои работы, сколько и когда заблагорассудится.
Об этом законе, как правило, говорят, что он не стал прорывом, что худо исполнялся, что кончился почти крахом. Однако есть статистика крестьянских волнений. В данном случае цифры красноречивее слов. В 1796 году насчитывают 278 выступлений крепостных. В 1797 году уже меньше — 177 вспышек недовольства. 1798 год — 12. 1799 год — 10. И, наконец, 1801 год — всего лишь 7 случаев крестьянского неповиновения.
Благодаря павловскому закону вероятность масштабного крестьянского бунта снизилась в 40 раз. Для страны, население которой на 95% состоит из крестьян, это немало.
Народный царь
Немецкий драматург и прусский посланник при русском дворе, Август Коцебу был по подозрению в вольнодумстве и якобинстве сослан Павлом в уральский город Курган. Теоретически его «Записки об императоре Павле» должны быть полны самой лютой злобы. Однако вот что мы там видим: «Народ был счастлив. Его никто не притеснял. Вельможи не смели обращаться с ним с обычною надменностью. Они знали, что всякому возможно было писать прямо государю, и что государь читал каждое письмо. Из 36 миллионов людей по крайней мере 33 миллиона имели повод благословлять императора».
За что такая любовь? Ответ отчасти даёт другой иностранец, француз на русской службе, Александр Ланжерон: «Вспышки ярости государя обрушивались только на офицеров и генералов. Солдаты же, хорошо одетые и накормленные, напротив, осыпались подарками».
Простой народ в целом, конечно, подарками не осыпали. Хотя и это как посмотреть. Скажем, прощение налоговых недоимок в 7,5 миллионов рублей, объявленное Павлом — это подарок или нет? А ведь названная сумма — примерно десятая часть годового бюджета империи.
Разумеется, не всё можно измерить деньгами. Как оценить следующий шаг императора? «Павел впервые привёл к присяге себе на верность крестьян, чем уравнял их с остальными сословиями». То есть, по большому счёту, признал крепостных за людей. Наверное, лучшей оценкой здесь будет свидетельство современника: «Низшие классы с таким восторгом приветствовали государя, что он стал объяснять себе холодность со стороны дворянства нравственной испорченностью и революционными наклонностями».
Бой с экстремизмом
1798 г. Января 20-го. Воспрещается всем ношение фраков и всякого рода жилетов и башмаков с лентами. Запрещается употребление круглых шляп войлочных, тафтяных или другой материи.
1799 г. Февраля 18-го. Запрещается танцевать вальс.
1800 г. Апреля 18-го. Запрещается ввоз в Россию иностранных книг и нот.
Очень часто следующим номером после упоминания этих указов Павла идёт ехидная усмешка. Дескать, это уже перебор, ограничение свободы и вообще мракобесие. Что, от круглой шляпы или иностранных книжек государство рухнет?
Здесь уместно ответить вопросом на вопрос: «Скажите, а сейчас во всех магазинах России свободно можно купить „Майн Кампф“, мундир СС или повязку со свастикой?»
Передёргивания здесь нет. Фраки, жилеты, ленты на башмаках — всё это французская революционная мода. А то, что французы сотворили во время своей революции с королевским семейством и дворянством, внушало Павлу едва ли не больший ужас и отвращение, чем нам — «подвиги» Гитлера. Так что распоряжение императора «запрещать и не пущать» можно трактовать как один из первых законов против распространения символики и материалов экстремистского содержания в мировой практике.
Кстати, запрет на ввоз иностранных книг и нот имел далеко идущие последствия. Внезапно значительная часть дворян стала увлекаться отечественной словесностью. И даже потихоньку отказываться от повседневного использования французского языка, постепенно переходя на русский. Особенно в общении с детьми.
Бери шинель, пошли домой
— Солдат, солдат, а на чём ты спишь?
— На шинели.
— А в головах что кладёшь?
— Шинель.
— А в ноги?
— Шинель.
— А укрываешься чем?
— Шинелью.
— Так сколько ж их у тебя?
— Одна.
Этот диалог русского солдата и чёрта из народной сказки прямо отсылает нас к временам Павла. Конкретно — к одному из 14 тысяч его распоряжений по армии. Именно Павел дал русскому солдату шинель. Универсальную одежду, которая прошла через все войны двухсот лет, в том числе две мировых, и с небольшими изменениями дошла почти до наших дней.
Кстати, павловская шинель действительно отвечала сказочным требованиям — на неё отпускалось 4 аршина 4 вершка сукна, то есть примерно 3 метра. При известной сноровке на ней и впрямь можно было переночевать, а в виде скатки она могла защитить от сабельного удара и даже от пули.
А как же «неудобная, тесная, холодная форма прусского образца, которая калечила русских солдат»? Наверное, никак. Потому что есть немало распоряжений Павла, которые в данный шаблон категорически не помещаются. Например, для зимнего времени он ввёл караульные овчинные тулупы и валенки — исконно русские предметы одежды. Причём в караулке должно быть такое количество «валяных сапог», чтобы каждая новая смена надевала сухие и тёплые. Это правило, как было установлено Павлом, так и осталось во всех современных уставах.
Заветная мечта каждого русского императора — удостоиться сравнения с Петром Великим. Впрочем, так или иначе, это удаётся всем. Другое дело — как сравнивают. Скажем, Александра II называли лишь бледной тенью Петра.
О Павле говорили иное. Фёдор Ростопчин в беседе с дочерью покойного императора, Екатериной Павловной, сказал: «Отец ваш по делам его был равен Петру, если бы не умер так рано».
