Весь мир с интересом наблюдает за Швецией, решившей не объявлять карантин из-за коронавируса. Страна показала пример борьбы с COVID-19 без строгой самоизоляции: большинство предприятий здесь продолжает работать. Но чем она платит за это решение? Например, высокой смертностью.
Спокойная жизнь, высокая смертность
«Миф о шведском рае» — так озаглавлена статья немецкой Die Welt о карантинных мерах в Швеции. «Все говорят о шведском особом пути, то есть об отказе от жестких ограничений, — пишет Die Welt. — В других странах Европы, где идут сокращения и увольнения, а фирмам приходится брать корпоративные кредиты, растет зависть к шведам, которые, похоже, гораздо лучше справились с этим кризисом. Однако два числа показывают, насколько сомнительна ставка шведских властей».
Первое число, на которое указывает Die Welt, — показатель смертности. Если сопоставить его с общей численностью населения, получится, что в Швеции от COVID-19 умерло в три раза больше людей, чем в Германии.
Добавим: и в 19 раз больше, чем в России. В десятимиллионной Швеции летальных случаев уже в полтора раза больше, чем в России, где живет 144,6 миллиона человек. Статистика от 19 мая — 3698 погибших в Швеции, 2837 — в России. 8123 — в Германии, где живет около 80 миллионов человек.
Но разные страны находятся на разных стадиях распространения инфекции, поэтому для оценки применяют и другой показатель: процент летальных случаев от числа заболевших. В Швеции эта цифра высокая: около 12 процентов. Сравним, например, с США, которые сейчас считаются одной из самых пострадавших стран: полтора миллиона случаев, 90 тысяч погибших. Процент летальности — около 5. Более чем в 2 раза меньше, чем в Швеции. Получается, что при относительно невысоком числе заболевших погибших в процентном отношении в Швеции очень много.
Die Welt указывает и на другое важное число: количество коек в интенсивной терапии. «По данным Министерства здравоохранения Швеции, на каждые 100 тыс. жителей приходилось всего лишь 5,8 места в интенсивной терапии. Затем в стране появилось дополнительно 500 мест для тяжёлых пациентов с COVID-19. Что касается возможностей стационаров по приёму больных, то тут Швеция находится на последнем месте в ЕС, — пишет немецкая газета. — Ещё до начала кризиса с коронавирусом малое количество коек в больницах приводило к тому, что 12% всех пациентов были вынуждены ждать несрочных операций дольше четырёх месяцев. Во Франции этот показатель составляет 2%, в Германии он равен нулю. Приёма у врача-специалиста пятой части населения Швеции приходится дожидаться дольше двух месяцев».
Мест в шведских больницах немного, поэтому в стационар попадают только люди в тяжелом состоянии. Это может быть одной из причин высокой смертности. В шведских группах в социальных сетях медики жалуются на нехватку средств индивидуальной защиты.
Получается, что к взрывному росту система здравоохранения не готова. Правительство Швеции рассчитывает, что взрывного роста инфекции и не произойдет. Но как в стране без объявленного карантина удерживать рост заболеваемости?
Карантина нет, ограничения есть
Жительница Швеции Галина Спивакова рассказала АиФ.ru, что, несмотря на необъявленный карантин, ограничения в стране есть и достаточно серьезные.
Например, нельзя собираться группами более 50 человек. Запрещено посещение родственников в домах престарелых. Запрещен въезд в Швецию из стран, не входящих в ЕС. Высшие учебные заведения переведены на дистанционное обучение. Хотя работают школы и детские сады.
«Это связано с отсутствием „института бабушек“, — поясняет Галина Спивакова. — Если ребенок остается дома, один из родителей теряет работу. Это особенно опасно, если данный родитель является медработником. Тем, у кого есть возможность, рекомендовано перейти на дистанционную работу из дома. Но их дети по-прежнему могут ходить в школу. Согласно подсчетам, благодаря открытым школам Швеция экономит от 1 до 3 миллиардов в день».
Работают бассейны и тренажерные залы, но тренажеры включены через один в шахматном порядке. Везде расставлена жидкость для дезинфекции.
Отслеживается и расстояние между посетителями ресторанов. «Шведский стол» и обслуживание через барную стойку запрещены. Рестораны с тесной посадкой и другими нарушениям могут быть оштрафованы и закрыты.
Билеты на поезд продаются из расчета один человек на два сиденья, то есть рядом с пассажиром никто не сядет.
На входе в магазинах можно обработать руки и взять перчатки. Как и в других странах, введены специальные часы для посещения людей из группы риска, а волонтеры развозят продукты пожилым и маломобильным.
Магазины одежды работают, но примерочные в них закрыты. Многие из них терпят убытки, так как посетителей почти нет. С 1 марта по 8 апреля обанкротилось 101 предприятие торговли.
Государственные стоматологические клиники принимают только нуждающихся в экстренной помощи.
Оплачиваемый больничный теперь можно получить с первого дня недомогания: раньше первые несколько дней человек болел за свой счет. Это стимулирует шведов сидеть дома и не рваться на работу с симптомами ОРВИ.
«Было запрещено широкое празднование Вальпургиевой ночи в парках с 30 апреля на 1 мая (аналог российских майских праздников, когда все выходят на пикники), — рассказывает Галина Спивакова. — Особенно бесшабашно это день отмечается студентами в Люнде, в городском парке. Администрация посоветовала праздновать дома и обнесла парк железным забором. Потом решила, что высота в 2 метра — несерьезное препятствие для скандинавской молодежи, рост которой легко может доходить до этих же 2 метров. Поэтому перед праздником всю траву в парке засыпали куриным пометом. А полицейские дроны отслеживали ситуацию сверху».
Галина подчеркивает, что маски в Швеции практически никто не носит. Считается, что это ненужная трата ресурсов, необходимых в первую очередь медработникам: «Редкие жители, носящие маски, — это, как правило, пенсионеры и азиаты. Некоторые закрывают рот шарфами и носят обычные текстильные или кожаные перчатки вместо резиновых».
Почему нет локдауна?
Галина говорит, что COVID-диссидентов в стране мало. «Даже наоборот. Вначале относились более легкомысленно. Мол, болеют только старики, — говорит Спивакова. — Сейчас некоторые начинают задавать вопросы о том, почему растет количество зараженных и летальных случаев. Согласно статистическим исследованиям Школы торговли в Стокгольме, 2 из 5 опрошенных поддерживают сегодняшние меры, предпринимаемые правительством, 3 из 4 опрошенных хотели бы усиления мер».
Но полного локдауна в стране не будет в том числе из-за шведского законодательства. В Конституции прописано: «Гражданина Швеции нельзя депортировать из страны или запретить ему передвигаться внутри страны». Закон о всеобщем карантине противоречит Конституции. Чтобы внести изменения в Конституцию, парламент должен одобрить внесение изменений дважды, причем между первым и вторым одобрением должны пройти выборы. То есть одобрить поправку должны члены двух разных созывов парламента.
«Швеция — зависимая от импорта и экспорта страна, — объясняет Галина Спивакова еще одну причину, по которой в стране не вводят полный карантин. — Она не может закрыть границы, как, например, Америка, которая может находиться на самообеспечении. Половина из всех потребляемых продуктов питания у нас — это импорт, в основном из стран ЕС. Импортируются даже семена/посадочный материал. Поэтому в случае кризиса и закрытых границ еда в стране закончится очень быстро».
Интересна риторика, выбранная властью в разговоре с гражданами. В документе с рекомендациями местного Минздрава особенно подчеркивается ответственность каждого человека в борьбе с COVID-19: а что ты сам можешь сделать, чтобы это прекратилось? О личной ответственности каждого в своем выступлении высказался и премьер-министр Стефан Левен. Упор — на сознательность жителей: мы не вводим строгий карантин, но и вы не подкачайте.
Жизнь до карантина
Но в целом шведы жили достаточно изолированно и до карантина, и это делает их позицию выигрышной по сравнению, например, с «семейными» Италией и Испанией. Согласно исследованиям Шведского статистического бюро, почти 40 процентов жителей страны живут одни, без детей и партнера. Плотность населения низкая, 43 процента населения живут в маленьких домах, поэтому редко сталкиваются с соседями.
«Интересная особенность: среднестатистический швед, живущий в многоквартирном доме, перед выходом из своей квартиры посмотрит в глазок, чтобы не столкнуться с соседями, — рассказывает Галина Спивакова. — В транспорте люди не начинают садиться друг с другом, пока все места „по одному на два сиденья“ не закончатся. Пышные празднества на несколько дней, где шампанское льется рекой, тоже не совсем в скандинавском стиле: согласно статистическим исследованиям Swedbank за 2010 год, половина из тех, кто женится, приглашают на свадьбу меньше 50 человек».
Еще одно преимущество шведов — высокий иммунитет. «Здесь не лучшая система здравоохранения, и шведы привыкли не болеть. Это проще, чем лечиться. К тому же они в целом достаточно здоровая нация, несмотря на то, что пьют, курят и жуют табак. Они много времени проводят на свежем воздухе, занимаются спортом, много бегают, катаются на велосипедах. Плавание преподается детям в школе. Спортом занимаются в любом возрасте в силу возможностей. Половина населения Швеции проживает вдоль береговой линии, максимум в 10 км от кромки воды, многие моржуют».
Кто болеет?
По словам Спиваковой, много пострадавших среди иммигрантов, которые живут скученно. Первый подтвержденный случай в Стокгольме — из Ирана. А около 40 процентов летальных случаев в столице Швеции приходится на граждан сомалийского происхождения. В силу менталитета они продолжали тесно общаться и заражать родных и близких. Этнические шведы, ведущие более закрытый образ жизни, пострадали меньше.
Вторая крупная группа пострадавших — жители домов престарелых. Именно в группе 70-90 лет больше всего летальных исходов. При этом работники домов престарелых работают без средств индивидуальной защиты. В статье Expressen с заголовком «В течение двух недель половина проживающих в отделении пациентов умерло» рассказывается о вспышке коронавируса в доме престарелых. Одна из медсестер, работающих там, сообщила журналистам, что пациентов хаотично переводили из отделения в отделение, размещали вместе больных и здоровых даже тогда, когда персонал уже подозревал о вспышке. При этом у медсестер не было даже респираторов, и их пришлось делать из подручных материалов: мешков для пылесосов.
Тесты на COVID-19
Галина говорит, что охват тестированием в стране не очень высокий: «Кого тестируют, непонятно. Возможно, больных в уже очень тяжелом состоянии. Правительство планировало делать по 100 000 тестов в неделю во всей стране, пока получается только треть от запланированного: 28 800 на прошлой неделе, 29 400 на этой неделе. Это 0,3% от всего населения страны. Для сравнения: в РФ на 5 мая проводят 174 000 в день, то есть в среднем 1 218 000 в неделю. Это 0,8% от всего населения. Тесты сделать сложно. Они недоступны для обычных людей. Нельзя просто так куда-то позвонить или прийти и сказать: „А сделайте мне тест, я плохо себя чувствую/я в группе риска/ я общался с больным/я приехал из Италии“»
Сейчас Швеция постепенно мобилизует силы на борьбу с эпидемией. Врачи массово проходят подготовку по легочной реанимации, постепенно перепрофилируются койки под COVID-19, а специалистов с медицинским образованием, ушедших из здравоохранения, приглашают вернуться. С введением мер высокие темпы смертности начали замедляться.
А что с экономикой?
Вопрос, который особенно волнует страны с жесткими карантинными мерами, — помогает ли мягкий шведский режим сохранить экономику в условиях кризиса?
«Предприятия закрываются, люди теряют работу, так что экономический результат такой же, как у всех: кризис», — считает Галина Спивакова. Она подчеркивает, что экономика Швеции очень зависит от европейской, поэтому кризис в Европе никак не минует Швецию.
В отчете о влиянии кризиса на экономику страны шведское правительство упоминает и о связях с Китаем, так как поставки на многие производства напрямую зависят от Поднебесной.
Машиностроение — главная статья шведского экспорта, но с 26 марта Volvo закрыла все фабрики в Швеции и во всем мире. 20 апреля концерн возобновил производство и на родине, и в Китае.
Как и везде, властям Швеции приходится оказывать помощь пострадавшим предприятиям, на это выделено 300 миллиардов крон. 15 миллиардов крон в качестве финансовой помощи получат городские и областные организации. Выдаются кредиты авиакомпаниям, пострадавшим из-за пандемии.
Нельзя сказать, что Швеции удалось избежать экономического ущерба, даже несмотря на мягкость ограничений. Но пока сложно оценить эффективность выбранного ими пути. Кто был прав, станет ясно только после окончания пандемии.
