11 августа — 225 лет со дня рождения Ивана Спасского, известного как домашний доктор семьи Александра Сергеевича Пушкина. Благодаря Ивану Тимофеевичу мы знаем всё о последних днях жизни поэта, получившего смертельное ранение на дуэли. Спасский, очевидец, оставил подробную записку о той трагедии.
«Золотая медаль» и стажировка за границей
Спасский стал домашним доктором семьи поэта после переезда Пушкина в Петербург и оставался им в течение пяти лет. Вплоть до трагической кончины «солнца русской поэзии».
О том, что поэт очень доверяет Спасскому, говорится в одном из писем Ольги Сергеевны, сестры Пушкина. В том же письме она признается, что сама врачей «терпеть не может». В тот момент Спасский наблюдал мать поэта Надежду Осиповну. Его прогнозы были неутешительны. Ольга Сергеевна отказывалась в это верить, воспринимая все сказанное Спасским в штыки. Увы, доктор оказался прав. Мама поэта скончалась через четыре месяца, в марте 1836 года. Ольга в письме к мужу признала: «Я видела, что надежды больше нет, но думала, что она сможет еще протянуть год-другой».
Когда судьба свела Спасского с семьей Пушкина, он был уже видным ученым: защитил докторскую диссертацию, получил звание профессора медико-хирургической академии, заведовал кафедрой фармакологии с рецептурой и общей терапией.
Спасский блестяще зарекомендовал себя еще на студенческой скамье. Он окончил с золотой медалью медицинскую академию. За успехи в учебе был отправлен на 4 года за границу для совершенствования полученных знаний. Вернувшись, Иван Тимофеевич продолжил занятия наукой, совмещая их с врачебной практикой. Пациенты хорошо отзывались о докторе. Многие хотели, чтобы лечил их именно Спасский.
Несомненно, внимание к Спасскому было приковано в том числе и потому, что среди его пациентов были Пушкин со сродниками. Иван Тимофеевич лечил Наталью Николаевну и детей Пушкиных. Поэт всецело доверял рекомендациям семейного доктора. В письме к Наталье Николаевне от 19 апреля 1834 г. он просил: «Сделай милость, не забудь перечесть инструкцию Спасского и поступать по оной». Это было вскоре после того, как жена потеряла ребенка: «Сестры твои тебя ждут; воображаю вашу радость; смотри, не сделайся сама девочкой, не забудь, что уж у тебя двое детей, третьего выкинула, береги себя, будь осторожна; пляши умеренно, гуляй понемножку, а пуще скорее добирайся до деревни. Цалую тебя крепко и благословляю всех вас». Спустя короткое время в ответ на письмо жены, где она рассказывает, как проводит время, Пушкин пишет: «Не смей купаться — с ума сошла, что ли. Послезавтра обедаю у Спасского — и буду на тебя жаловаться».
«Не давайте больших надежд жене»
Видимо, здоровье жены нередко бывало предметом разговора между поэтом и врачом. Так, 16 мая 1834 года Пушкин пишет супруге: «Говорил я со Спасским о Пирмонтских водах, он желает, чтобы ты их принимала, и входил со мною в подробности, о которых по почте не хочу тебе писать...»
Когда Наталья Николаевна ждала первого ребенка, дочь Марию, поэт, опираясь на рекомендации Спасского, писал: «Пожалуйста, не стягивайся, не сиди поджавши ноги и не дружись с графинями, с которыми нельзя не кланяться в публике. Я не шучу, а говорю тебе серьезно и с беспокойством». В четыре месяца Мария заболела золотухой. И неизвестно, чем бы закончилось дело, если бы не доктор Спасский. Во многом благодаря Спасскому никто из детей поэта не умер, хотя для того времени была характерна высокая младенческая смертность.
Доктору Спасскому было суждено стать участником событий последних дней поэта. За ним послали сразу, как только раненного на дуэли Пушкина привезли домой. Понимая свою ответственность перед историей, сразу после трагической кончины поэта Спасский составил подробную записку о том, чему был свидетелем: «Последние дни А. С. Пушкина (рассказ очевидца)». Из этих воспоминаний мы знаем, что Пушкин умер как христианин.
«По желанию родных и друзей Пушкина я сказал ему об исполнении христианского долга. Он тот же час на то согласился.
— За кем прикажете послать? — спросил я.
— Возьмите первого, ближайшего священника, — отвечал Пушкин. Послали за отцом Петром, что в Конюшенной. ... В 8 часов вечера возвратился доктор Арендт. Его оставили с больным наедине. В присутствии доктора Арендта прибыл и священник. Он скоро отправил церковную требу: больной исповедался и причастился Святых Тайн».
Поэт, получивший ранение в живот, умирал в мучениях. Спасский описал эти приступы: «Боль в животе возросла до высочайшей степени. Это была настоящая пытка. Физиономия Пушкина изменилась: взор его сделался дик, казалось, глаза готовы были выскочить из своих орбит, чело покрылось холодным потом, руки похолодели, пульса как не бывало. Больной испытывал ужасную муку. Но и тут необыкновенная твердость его души раскрылась в полной мере. Готовый вскрикнуть, он только стонал, боясь, как он говорил, чтоб жена не услышала, чтоб ее не испугать».
В то же время Пушкин просил Спасского не скрывать от жены правду: «Пожалуйста, не давайте больших надежд жене, не скрывайте от нее, в чем дело...»
«Его вдруг не стало»
Претерпевая страшные муки, поэт продолжает заботиться о семье, друзьях, делает финансовые распоряжения. «Потребовал детей и благословил каждого особенно. Я взял больного за руку и щупал его пульс. Когда я оставил его руку, то он сам приложил пальцы левой своей руки к пульсу правой... взглянул на меня и сказал:
— Смерть идет.
Он не ошибался, смерть летала над ним в это время».
Как опытному врачу Спасскому было ясно: часы поэта сочтены. Тем драматичнее выглядит последнее предложение записок доктора: «И вдруг его не стало». Это «вдруг» выдает всю горечь невосполнимой утраты.
Гибель поэта стала ударом не только для близких и друзей. Скорбела вся Россия. Именно поэтому записки Спасского о последних днях поэта переписывали от руки, передавая друг другу. Люди хотели знать, как ушел Пушкин. Им были важны мельчайшие детали. Благодаря Спасскому эти детали остались в истории.
Иван Тимофеевич почти на четверть века пережил Пушкина, успев сделать еще много полезного для отечественной медицины. Он написал первое отечественное руководство по судебной медицине и десятки других научных трудов.
Продолжил читать лекции, на которых был неизменный аншлаг. Своим авторитетом он способствовал тому, что в профессию пришли женщины. Вопрос допущения женщин к медицинской деятельности возник как раз во времена Спасского. Создался прецедент: уроженка Варшавы Мария Назон подала прошение об экзамене на звание дантиста. И Спасский высказался за.
В памяти современников он остался видным ученым и ярким университетским преподавателем. А в истории его чаще всего называют домашним доктором семьи Пушкина, против чего сам он никогда не возражал.
