Галина Шейкина, АиФ.ru: Елена Борисовна, каких абитуриентов ждет вуз в этом году? Какой, на ваш взгляд, должна быть современная школа? Должна ли она слышать работодателей, родителей, городское сообщество и вузы?
Елена Весна: Я думаю, какое общество, такая и школа. Пока наше общество было закрыто и развивалось достаточно консервативно, школа тоже имела консервативный характер, была довольно закрытой. То, что делалось в школе, было ее личным делом. Раньше работодатель если и высказывался по поводу образования, то это касалось только профессионального образования: говорили, как готовят университеты, хорошо или плохо, где «дорабатывают», где «не дорабатывают». А сейчас все чаще слышим: «В школе это нужно дать, школьникам это необходимо». Общество хочет влиять на школу, на содержание образования. Работодатель очень в этом заинтересован, родители хотят в этом участвовать. На примере московской школы мы видим, какой идёт диалог с родительским сообществом. Поскольку все, что делается в школе, представлено в онлайн-пространстве, всегда можно проанализировать и посмотреть, как учат, чему учат. Если раньше школа несла ответственность за воспитание ребёнка, то сейчас общество не готово делегировать эти полномочия только школе, мы готовы сами в этом участвовать.
Московские школьники стали конкурентоспособнее
— Каким вы видите идеального выпускника школы?
— Есть стандартные ответы на такие вопросы — всегда говорят, нужно чтобы абитуриент был очень хорошо подготовлен. Но я не отвечу, что этого достаточно. Что сделало ЕГЭ? Оно позволило выпускникам сравнить себя с другими по единой шкале, определить, насколько их знания соответствуют требованиям, оценить свои возможности. И эту задачу мы по большому счету решили. Но есть еще очень важные качества, которые ЕГЭ не измерит и не покажет — это способность самому ставить перед собой цели, использовать знания для решения реальных практических задач, способность выстраивать свою образовательную траекторию в соответствии с тем, какой ты видишь свою профессиональную траекторию в дальнейшем. Это очень сложные вещи, но от них зависит способность учиться. Вот почему сейчас очень сильно трансформируется подход к оценке деятельности школ. Мы очень рады тем новациям, которые есть сейчас, когда со школьной скамьи пытаются более внятно простроить маршрут не в виде классической профориентации, а с включением в предпрофессиональную деятельность, в реальные проекты. Нас очень обрадовало то, что в учебные планы входит проектная деятельность школьников. Это настраивает на умение использовать знания в своей дальнейшей жизни, работе, в профессии — это качество нам очень нужно. Нам нужны креативные ребята, которые способны продуцировать что-то новое. Например, в нашем университете в портфолио учитываются все возможные активности, которые связаны с предпрофессиональным опытом, с исследовательской работой еще на школьной скамье. Мы сделали целый реестр учёта достижений. Так, чтобы таких ребят можно было максимально привлечь в университет.
— Скажите, пожалуйста, насколько сегодня в вашем вузе востребован именно московский выпускник?
— Московский школьник очень востребован. Недавно мы смотрели, как изменился набор с 2013 года. Вообще на технические, инженерные специальности — это все инженерные вузы скажут — как правило, приезжают учиться ребята из регионов. И долгое время у нас было соотношение 70% на 30%. Конкурс выстраивает эту историю. Это означает, что было меньше заявлений московских ребят. Сейчас у нас 50% на 50%. И мы видим, что московские ребята в целом подготовлены лучше. Москвичи не только подают больше заявлений, они стали более конкурентоспособны. А ведь в борьбе за места для выпускников школ в ведущих вузах Москва фактически конкурирует со всей страной. И достаточно успешно. Это очень хорошо, нас это очень радует. Благодаря проектам, в которые включился университет, таким как Московский предуниверсарий, проект «Инженерный класс в московской школе», совместным активностям в рамках предпрофессиональных экзаменов, кружковой работы, JuniorSkills, организации деятельности центров технической поддержки образования, мы этих детей практически знаем в лицо. И действительно, у них еще и портфолио гораздо разнообразней: больше достижений в дополнение к ЕГЭ. И нам они интереснее, потому что мы с ними работали, они прошли через наши лаборатории, наши практики. Тем не менее, конкурс — объективная вещь. Москвичи побеждают не потому, что нам нравятся, а потому что объективно сильнее. Средний балл по конкурсу в прошлом году был 90.5. В этом году надеемся, что будет так же. Конкурсная ситуация показывает, что он может даже вырасти.
Конкурс на инженерные специальности вырос в 2,5 раза
— На сколько сегодня актуально инженерное образование в России?
— Сейчас идет ренессанс инженерного образования, именно потому, что оно востребовано и нужно. Мы все видим, какие масштабные трансформации происходят в России, и мы очень гордимся тем, что накопившееся отставание фактически преодолено, и мы снова лидеры по многим направлениям — это предмет нашей гордости. Все это получило отражение в привлекательности инженерного образования для абитуриентов. За последние 5 лет конкурс на инженерные специальности вырос в 2,5 раза. Я считаю, что те, кто выбрал инженерные профессии, не пожалеют. Инженерное образование стало совсем другим, цифровизация изменила его, очень много новых технологий используются уже в процессе обучения. Фактически, инженер — это проектировщик будущего. Сейчас формируется новый облик мира, и инженер становится очень востребованным активным участником формирования этого нового облика, очертания которого мы видим в том, что сегодня называем «умный город, умная школа, умный университет». То есть мир становится умнее и в этом участвуют инженеры в первую очередь. Московская школа отличается тем, что она выступает в качестве экспериментальной площадки для внедрения передовых образовательных технологий. Цифровизация образования проходит в московской школе гораздо быстрее. Предпрофессиональная подготовка именно там стартовала. Возникла очень важная история с предуниверсариями в составе университетов. Многим регионам крайне интересна школа в составе университета. А это проект Департамента образования города Москвы. Не все вообще считали такое возможным. Сейчас активно изучается данный опыт. В других городах хотят создавать похожие проекты, т.е. тиражировать опыт Москвы в регионы. В чем еще отличие? Наверное, в том, что московская школа менее зависима от традиционных моделей, учителя смелее идут на разные эксперименты. Само по себе профессиональное учительское сообщество более грамотное, более подготовленное и более ориентировано на какие-то исследовательские истории в области педагогики.
— Ваш вуз что-то перенял для себя от столичных школ или специфика все-таки сказывается и не всегда это возможно?
— Действительно, вы правы, школа зачастую сейчас идет впереди вузов, если говорить об образовательных технологиях. Задан определенный стандарт требований к школьникам. Активности, инициированные Москвой, заставили вузы обращать на это внимание, возник диалог, хорошее сотрудничество. И если раньше общение со школьниками, будущими абитуриентами, носило творческий, немного хаотичный, характер, то сейчас активность вуза распределена по определенным каналам — совместно выработанным стратегическим линиям. Работа со школьниками стала более целенаправленной, и поэтому более эффективной. В этом заслуга и той сетки московских проектов в области школьного образования во взаимодействии с вузами, которая была «наложена» на всю эту активность, упорядочивая ее. Это дало очень серьезный результат. В том числе внутри университетов пришло осознание того, чего они хотят и что им действительно нужно от школьников, и, главное, все это настроило университеты на постоянный продуктивный диалог со школой.
