Юрий Белановский: Гражданское общество и Церковь. Совесть vs духовность

Мне поведали скромную, не вошедшую в СМИ и не имевшую глубоких последствий историю про детей, про совестливых взрослых и… про православных христиан. Дело было на краю деревни у небольшой речки, вдалеке от мало кому известного районного центра. Православные христиане устроили в тех краях детский лагерь, вернее, по всей видимости, лагерь как комплекс строений им просто отдали, а ответственные за детский отдых в епархии его обжили.

Знаю из опыта, что для многих родителей именно такие лагеря и такой отдых – единственная возможность за скромные деньги организовать каникулы детей с пользой. Дело это достаточно распространённое и, безусловно, доброе и необходимое. Так же, видимо, об этом думали и в тех краях, пока по деревне не стали периодически прохаживаться стайки подвыпивших малолетних попрошаек, оказавшихся воспитанниками лагеря. Может быть, всё это не имело бы никаких последствий, кроме плохой молвы, если бы не случайная встреча беспризорных детей с очень неравнодушной женщиной, сотрудницей небольшого благотворительного фонда. Действия её были просты, но для России пока очень непривычны. Она привезла в лагерь местного областного уполномоченного по делам ребёнка. Не пустить их на территорию побоялись.

Лагерь представлял собой ряд строений, некоторые из которых были настолько прогнившими, что не могло быть двух мнений об угрозе жизни детей. Пляж предстал как место для пикников с мангалами, бутылками и мусором. В воду уходили сгнившие помосты, из воды торчали коряги. Увиденного было достаточно, чтобы лагерь закрыть.

Женщина, по инициативе которой закрыли лагерь, знает, что в сознании некоторых православных, в том числе и священников, – она враг. Как бы для церковного человека это ни выглядело абсурдно, неравнодушная женщина уверена, что её отлучили бы от Причастия, будь она обычной прихожанкой, а не человеком, вхожим к уполномоченному по делам детей.

Обычно похожие истории заканчиваются печально. Свидетели православных безобразий разочаровываются не только в конкретных лицах, но и в Церкви, отходят от веры. Сердобольные верующие сокрушаются при этом о несоответствии жизни христиан добрым примерам и справедливо напоминают, что не все священники плохие, что православные тоже грешат, что не везде и не всегда бывают безобразия.

Я, честно говоря, именно такой концовки и ждал от рассказчика этой истории. Но её не последовало. Насколько я знаю, женщина, закрывшая лагерь, всё прекрасно знает, понимает и принимает как есть. Она не стала переносить «плохость» епархиальных сотрудников на всю Церковь, не стала думать, что все православные лагеря опасны. Она даже сохранила добрые отношения с некоторыми священниками. Просто эта женщина, может быть, даже одна из первых в нашей стране смогла не только отделить «авторитет» Церкви от реальной жизни, но и сделать то, что подсказала её совесть. Вернее, так – её совесть оказалась весомее и глубже церковного «авторитета».

Для меня эта история говорит только об одном. В обществе появилась сила, способная возыметь большой авторитет и способная задавать нравственную «высоту» даже для Русской православной церкви. Я говорю о благотворительном сообществе. Это очень неожиданный разворот событий. Сегодня жизнь по совести для многих более нравственна и весома, чем «духовная жизнь» и «церковная традиция».

Вполне вероятно, что со временем зародится «общественный контроль» в отношении православных проектов и программ, и придётся всерьёз задуматься об их смысле, содержании, важности, конкурентоспособности, об их соответствии определённым стандартам и, что самое важное, об ответственности за их реализацию. Если истории, подобные закрытию лагеря, будут повторяться, – а я думаю, хоть это и печально, что это произойдёт, – христиане будут учиться важности и даже первостепенности таких простых вещей, как совестливость, честность, вежливость, ответственность, забота о ближних. Без этого, как мы все уже видим, не растёт духовность.

И последнее. Как бы это ни было грустно, но пора бы уже самим православным христианам признать, что особая церковная установка «не выносить сор из избы» показала свою несостоятельность. Я думаю, что начинают сбываться опасения известно священника, протоиерея Георгия Митрофанова о том, что количество мусора увеличивается и сор начинает «вываливаться из окон».

	Юрий Белановский, Руководитель добровольческого движения «Даниловцы»

Смотрите также:

• Юрий Белановский: Можно ли победить насилие и жестокость? →
• Юрий Белановский: Что значит сказать правду о Церкви? →
• Бог с большой или маленькой буквы — как правильно? →