Сразу после того, как «мятежники» вошли в Триполи, стало ясно, что время Каддафи прошло. Он революционер, он из того же поколения, что и Насер, и Кастро. Это человек, который брал власть в своей стране сам. Он ее взял, сместив короля, он захватил ее, он поддерживал всех плохих парней, которые только были, но последнее, что можно сказать о Каддафи – это, что он – трус и не боец. Он – боец, он будет отбиваться, вести партизанскую войну, скрываться, ни в какой плен сдаваться не будет.
Сказать: «Каддафи, ты сдайся, мы тебя отпустим», одновременно выпустив объявление о награде за его голову – это смешно. Ты сдайся, мы тебе голову отрежем. Будет он вести партизанскую войну, пока не погибнет, или его удастся уничтожить до того, как он ее серьезно развернет, мы не знаем.
Но мы знаем, что в Ливии будет все, что угодно, кроме демократии западного типа. Она может распасться по сомалийскому сценарию, племя против племени, а может развалиться по иракскому сценарию, регион против региона, она может начать взрываться по алжирскому, арабы против берберов, у нее может быть афганский вариант, исламисты против всех остальных. Чего у нее точно не может быть, что бенгазийцы, сидящие в Триполи, будут управлять единой Триполи.
Чего ради эти племена будут управлять теми? Религиозный орден сенуситов будет управлять религиозным орденом Тиджания? Бессмысленно об этом даже говорить. Наши западные коллеги будут сейчас говорить очень много приятных слов про демократию, про победу народа, про защиту мирного населения, все это не имеет никакого отношения к действительности. Это не потому, что Запад плох. Какой есть, такой есть. Мы, когда могли, мы точно такими же были. Но сегодня у нас нет сил, слава богу, участвовать в такого рода авантюрах, а даже, если какие-то деньги в Ливии будут воровать, ничего кроме воровства и коррупции сейчас там не будет, Афганистан, Ирак нам это показывают, по крайней мере, это без нас и без наших денег.
В свое время нынешнее бенгазийское правительство я крайне невежливо назвал «бенгазийской гопой». Но ничего кроме этого южно-украинского термина, именующего уличную банду, применить относительно них не могу. Это сборная солянка из бывших министров Каддафи, которые ему изменили, причем сказать, что это были ангелы, не может никто.
Лидер этой, так называемой, оппозиции, бывший министр юстиции, тот самый человек, который приговаривал к смертной казни болгарских медсестер и палестинского врача по ложному обвинению в заражении СПИДом ливийских детей. Это примерно как у нас новую демократическую, после смерти Сталина, советскую администрацию возглавил бы Вышинский или Берия.
Говорить, что этот человек – демократ – бессмысленно изначально. Там есть исламисты, исламисты разных типов: крайние салафиты, та же самая Аль-Каида, ветераны Аль-Каиды, прошедшие Ирак и Афганистан. Единственный этнический контингент там, самая большая группа, которая свой батальон организовала, это - ливийцы, у них было примерно тысяча ветеранов Аль-Каиды и концентрация их в Дерне, Бенгази больше всего в мире. По абсолютному количеству ветеранов Аль-Каиды этот городок превышает 4-миллионный Эр-Рияд, в Дерне при этом всего восемьдесят тысяч.
Есть там, кстати, и племена, племенные лидеры, которые когда-то держались в Киренаики под королем Идрисом, у которых часть земли отрезали, теперь они будут отрезать земли у других, там есть безденежные, нищие европейские ливийские эмигранты, которых вытащили, отряхнули с них нафталин, привезли в Ливию, и они олицетворяют ливийскую оппозицию, сидя в отелях на границе с Египтом, чтобы вовремя убежать. Эти люди ждали десятилетиями падения Джамахирии. Дождались. Власти у них – никакой, штыков за ними нет, влияние их – ноль. Как показывает опыт Ирака, ничего, кроме мега-воровства, обустроить они не могут.
