Историки говорят, что нынешние небоскрёбы причудливых форм - это вовсе не новое слово в архитектуре, а хорошо забытое старое. Будто бы ещё до войны для Москвы создавались проекты зданий, словно сошедшие со страниц фантастического романа. Так ли это?
Каждый архитектор мечтал застолбить Красную площадь и ближайшие к ней пространства (например, Манежную или Пушкинскую площадь). Проектировщики предлагали ликвидировать Исторический музей и Верхние торговые ряды (переименованные позже в ГУМ) как строения, не представляющие художественной ценности. Один из самых авторитетных мастеров сталинской эпохи, Дмитрий Чечулин, открыто говорил, что «Исторический музей - безусловно, дрянь» да и ГУМ не лучше, и его именитый коллега Алексей Щусев (автор Мавзолея) с этим мнением был согласен.
В начале 1930-х гг. на месте Верхних торговых рядов хотели воздвигнуть здание Наркомата тяжёлой промышленности. На фоне этого монстра храм Василия Блаженного превратился бы в миниатюрную церквушку. А во время Великой Отечественной войны в реальной опасности оказался кремлёвский ансамбль с окружавшими его зданиями. Конкурсы на лучший проект монумента Победы начали проводить, когда советские войска ещё бились с гитлеровской армией. Архитектор Сергей Нанушьян был готов построить на Лобном месте памятник Победы высотой 50 метров, его коллега Леонид Павлов продвигал свою «Арку героев» взамен Исторического музея.
Смелее всех оказался Сергей Меркуров. По его мнению, надо было укоротить Сенатскую башню Кремля, превратив её в постамент для статуи великого Ленина. Когда проект обсуждался ведущими специалистами отрасли, робкие замечания отдельных смельчаков, что так можно и весь Кремль загубить, разбились о креативное предложение Аркадия Мордвинова усилить композицию на Сенатской башне... фигурой Сталина. К счастью, отца народов не прельщала перспектива постоянно видеть из кремлёвских окон лицо почившего соратника, а число его собственных изваяний к тому времени уже превысило пределы разумного.
Но самый революционный архитектурный замысел принадлежит И. Иозефовичу. Он предложил во всех столицах республик (и, конечно, в Москве) построить причальные башни, между которыми будет курсировать гигантский дирижабль - Дом съездов СССР. Проект со скандалом завернули, а Иозефович получил «белый билет» архитектора.
Ломать и строить?
Рассказывает Филипп Смирнов, историк, москвовед:
- Почему для того, чтобы построить новое, надо обязательно сломать старое? Любой империи свойственно заниматься несоразмерной человеку архитектурой, поражающей воображение своими размерами.
Идеологически это весьма обоснованно. Потому такой подход приняли на вооружение в ленинские времена (и продолжили тиражировать в сталинские) - с придания особенного статуса скульптуре (как средству монументальной пропаганды). Началось всё с памятника Михаилу Бакунину у «Чистых прудов» (его, правда, сочли неудачным и скоро убрали. - Ред.), здания Театра Красной армии. Продолжилось композицией «Рабочий и колхозница», а преобразовалось в «Родину-мать» (самую большую скульптуру в мире) и в перевёрнутую лилию - Останкинскую телебашню. В стране победившего коммунизма всё должно было быть большим - иначе не докажешь главенство своей идеологии, своего народа.
В начале 1930-х гг. для площадки под Дворец Советов взорвали храм Христа Спасителя. В это же время уничтожили Сухареву башню, ансамбль Охотного Ряда, стены Китай-города, Зарядье, винно-соляные склады (для возведения знаменитого Дома на Набережной), Симонов и Страстной монастыри и многое другое.
В послевоенной Москве символом отношения к исторической застройке можно считать прокладку Калининского проспекта (Новый Арбат). Это же как просека в лесу. Тогда были снесены целые кварталы. А сейчас, спустя много лет, всё смотрится не так уж и неорганично.
Здание ТАСС на Тверском бульваре
Телеграфное агентство Советского Союза было главным рупором официальных новостей страны не только для граждан нашего государства, но и для всего мира. Если бы утвердили довоенный проект архитектора Ильи Голосова, центр Москвы был бы украшен 20-этажной высоткой с колоннами (фото слева). Здание, где до сих пор создаются новости (фото внизу), было построено в 1976 г. по проекту Виктора Егерева, Анатолия Шайхета, Зои Абрамовой и Геннадия Сироты. Аквариумные окна сделаны в память о знаменитых «Окнах РОСТА (ТАСС)», слава которых началась с агитплакатов Владимира Маяковского.
Жилой дом на площади Восстания (на Кудринской пл.)
После войны строительство высоток - их до сих пор называют «сталинскими» - было делом принципиальным. Руководство СССР хотело, чтобы столица страны-победительницы выглядела не менее внушительно, чем Нью-Йорк или Лондон.
Проект 1947 г. Вячеслава Олтаржевского (фото слева), которого современники называли главным специалистом по небоскрёбам, уступил работе Михаила Посохина и Ашота Мндоянца (фото справа). Но Олтаржевский участвовал в строительстве другой высотки - гостиницы «Украина» на Кутузовском проспекте.
Иллюстрация предоставлена ГМА им. А. В. Щусева. Фото современной Москвы - Эдуард Кудрявицкий, АиФЗдание «Аэрофлота»
Когда в 1934 г. советские лётчики спасли с дрейфующей льдины челюскинцев, площадь перед Белорусским вокзалом решили отдать под главный офис «Аэрофлота». В том же году Дмитрий Чечулин представил проект здания (фото слева), но стройку отменили, и сегодня площадь выглядит так (фото справа). Кстати, в 1979 г. архитектору всё-таки удалось воплотить свой старый замысел - его «Белый дом» на Краснопресненской набережной очень похож на аэрофлотовский проект.
Гостиница «Москва»
Вскоре после Октябрьской революции участок между площадями Революции и Театральной, Охотным Рядом и Тверской застолбили под Дворец труда (на фото слева - проект Ильи Голосова, 1923 г.). Но в результате там появилась «Москва».
Иллюстрация предоставлена ГМА им. А. В. Щусева. Фото современной Москвы - Эдуард Кудрявицкий, АиФКак менялась гостиница «Москва»
Как менялась гостиница «Москва»
