«Да когда же появится этот чёртов багаж?» — прилетевшие в аэропорт Парижа пассажиры нервничают, смотрят на часы. Их гоняют от одной багажной ленты к другой, полицейские флегматично объясняют: «Всеобщая забастовка, мадам и месье. Грузчики тоже не хотят работать. Надеемся, ваш багаж скоро привезут». Через час чемоданы всё-таки выгружают, и люди дружно вызывают такси по приложениям в телефоне: автобус до города тоже отменён, водитель бастует. Однако самый ужасный коллапс ждёт на следующий день в метро. Сотрудники у входа мило предупреждают: работают только две «беспилотные» линии — то бишь поезд водит не человек, а робот. Прочие линии — через пень-колоду, лишь в «часы пик» — рано утром и с 16.00 до 19.30 вечером.
В центре метро движение регулируется «дружинниками» (или кто они там) — людьми с красными повязками на рукавах. «Месье, остановитесь! Мадам, не напирайте!» — кричат они, сдерживая огромную толпу. На ступеньках и на платформах скопились очереди: «дружинники» делят пассажиров по частям, выпуская на платформу одну порцию народа, а другая ждёт на лестнице, пока придёт следующий поезд и им тоже дозволят уехать. Интервалы поездов — пятнадцать-двадцать минут, и вагоны забиты так, что самые дикие пробки в Москве покажутся раем: люди просто сплюснуты, как кильки в банке. То и дело в толпе раздаются вскрики — у кого-то вытащили телефон, у кого-то кошелёк «подрезали». Транспортный кошмар — настоящее счастье для опытных групп арабских карманников.
«Придётся спать на полу»
Из-за чего же Париж погрузился в хаос? Непопулярный президент Эмманюэль Макрон объявил о начале пенсионной реформы — предполагается, что будут отменены льготы (включая ранний выход на пенсию) и доплаты для массы профессий — машинистов, контролёров, почтальонов, водителей автобусов. Произойдёт и негласное повышение пенсионного возраста: для получения нормальных выплат в старости французам придётся работать минимум до 64 лет. В результате на улицы страны вышли протестовать полтора миллиона человек, а движение муниципального транспорта в республике почти скончалось. Авиакомпания «Эйр Франс» отменила четверть всех рейсов, сообщение между городами практически остановилось — намертво встали 80% скоростных поездов.
В моей квартире три дня не работает Интернет — техники примкнули к забастовке. Я пытаюсь добраться до офиса фирмы-провайдера, но выясняется, что он тоже закрыт, служащие на демонстрации. Звонок в компанию ничего не даёт: «Месье, мы страдаем так же, как и вы. Может быть, все эти стачки закончатся, и тогда у вас появится связь. Когда? Ну, надеемся, через две недели. Се ля ви». Я иду с компьютером-«ноутбуком» в кафе и с трудом нахожу столик: в поисках интернета сюда сбежался народ со всей округи. К сожалению, долго сидеть не получится: в шесть вечера посетителей просят на выход, хотя заведение работает до девяти. Даже тех, кто только что заказал еду и приступил к её поглощению — им заворачивают «на вынос». «В чём дело?» — страдальчески интересуюсь я. «Забастовка, — устало сообщает официантка. — Нужно успеть доехать домой, пока метро работает, иначе придётся спать на полу». Я убираю компьютер в рюкзак. Господи, вот когда становишься настоящим капиталистом и ненавидишь право трудящихся на стачку.
Мрак в стиле апокалипсиса
На улице всё та же проблема. Народ берёт автобусы штурмом, ибо ходить они стали редко. Популярные рестораны пусты. «Тоже закроемся сегодня раньше, — печально сообщает хозяин японского кафе на улице святой Анны. — Видите, посетителей нет: куча парижан просто не приехали ко мне из других районов». Теперь добраться на работу и обратно — мрачное приключение в стиле апокалипсиса. Множество французов списываются онлайн с теми, у кого есть автомобиль, чтобы разделить стоимость поездки в офис, отчаянно разбирают велосипеды в пунктах проката. Uber работает, но цена на такси выросла чудовищно: ведь все стараются схватить свободную машину, а в Париже и раньше это было непросто. Боссы фирм тысячами переводят сотрудников на удалённую работу — люди физически не в состоянии быть вовремя в офисе. В общем, французов я как будущий пенсионер понимаю — каждый хочет получать на пенсии побольше денег. Но только президенту Макрону все эти неудобства «по барабану», а страдают обычные люди.
Угроза стачки проституток
На улицах полно детей — бастуют и школы, две трети учителей не ходят на занятия. Льёт дождь (в декабре в Париже это не редкость), транспорт увяз в пробках, не в силах разъехаться. Проблему усугубляет то, что в городе проводились дорожные работы к Рождеству. На авеню Опера полицейский разнимает двух водителей столкнувшихся автомобилей. «Я собиралась в театр — спектакль отменили, — злится Наталья из Санкт-Петербурга, живущая в Париже уже 20 лет. — Ребёнка некуда девать, в школу не ходит… хорошо хоть начальник проникся проблемой и позволяет работать из дома. А остальным что делать?»
На автобусной остановке мокнут люди, и парень с хипстерской бородкой философски беседует со мной на хорошем английском о ситуации: «Я думаю, всё это продлится ещё дней десять… а там, глядишь, и Рождество встретим в домах с отключенным электричеством и без бензина на заправках». «Вы скептик». «Нет, месье, я просто уже давно живу во Франции. Как мне сказали сегодня, к забастовкам могут присоединиться даже проститутки». «О, ну такого Франция точно не переживёт».
Дождаться автобуса не получается. Я иду на квартиру под дождём и вижу, как парижане, стоя в очередях на оцепленной полицией рождественской ярмарке в Тюильри, покупают в киосках горячее вино. Слышится смех, возгласы «о-ля-ля». Пока эти киоски не бастуют, президенту Макрону почти ничего не грозит.
