Владимир Путин поручил разработать план совместных действий по Сирии с французскими военно-морскими силами. Встреча российского президента с Франсуа Олландом должна пройти уже в конце ноября. Можно ли говорить о сближении Москвы и Европы, и кто вслед за Францией примкнет к антитеррористической коалиции России. Об этом и многом другом АиФ.ru рассказал директор Института прикладных политических исследований Григорий Добромелов.
Наталья Кожина, АиФ.ru: Владимир Путин поручил разработать с французскими военно-морскими силами план совместных действий по Сирии. Означает ли это, что из двух коалиций, которые сейчас борются с террористами, в итоге может образоваться одна?
Григорий Добромелов: Я думаю, что сейчас начался определенный процесс сближения позиций. Теракты в Париже послужили неким разделом в сирийской истории. До трагедии общественное мнение на Западе было в большей степени на стороне умеренной сирийской оппозиции. Теперь для всех очевидно, что ИГ* — угроза для мира, вне зависимости от того, будет Асад у власти или нет. Я думаю, что на полях саммита G20 Владимир Путин провел переговоры и с британским премьером, и с французским коллегой, и другими заинтересованными сторонами, в том числе с Бараком Обамой. Конечно, сейчас противоречия еще довольно сильные, и ожидать, что сразу же возникнет единая коалиция, не стоит. Кроме того, надо понимать, что фактически Америка является для нас серьезным оппонентом по целому ряду вопросов. Но, тем не менее, сотрудничество с Францией — важный шаг. Фактически Олланд и Путин договорились о совместных действиях, а дальше все будет зависеть от их успешности. Франция и Германия являются стратегическими партнерами Москвы в создании общей коалиции по борьбе с ИГ. Ясно, что сейчас мы попытаемся сплотить вокруг себя всех сильных игроков, чтобы нанести непоправимый урон террористам.
- Франция может быть и сильный игрок, но очень ненадежный, как показала ситуация с «Мистралями». Может быть, мы рано радуемся этому повороту Европы в сторону России?
- Понятно, что Франция не является независимым игроком. Но не надо забывать, что скоро там будут выборы. Учитывая, что у нас выстроены хорошие отношения и с Саркози, и с Марин Ле Пен, Россия может рассчитывать на то, что Франция станет ее стратегическим партнером. На историю с «Мистралями» влияло не только давление США. Существенное давление оказал весь Евросоюз, который хотел заставить Францию играть по общим правилам. Ситуация вокруг ИГ в большей степени находится в парадигме тех решений, которые предлагает Москва. Если бы не было противоречий, связанных с Украиной, то сложилась бы ситуация наподобие той, что была вокруг Ирака в 90-е годы, когда и Германия, и Франция вместе с Россией отказались поддерживать США в операции против Саддама Хусейна. Теперь Европа ориентирована на тот механизм решения, который предложила Москва. Это эффективные шаги, в отличие от того, что предлагает Вашингтон. Америка пытается сохранить баланс сил и в некоторой степени исправить те ошибки, которые были допущены ранее на Востоке, но при этом сохранить лицо. Штаты не готовы признать, что их стратегия оказалась кардинально неправильной.
- Мне кажется, что как раз этот факт и мешает странам объединиться в одну коалицию. США не хотят воевать в коалиции, созданной Россией, и Россия в свою очередь тоже не готова быть в коалиции, возглавляемой Вашингтоном. Можно ли в этом случае прийти к компромиссу?
- Еще раз повторю, что все будет зависеть от успешности боевых действий. Если движение в сторону общей коалиции покажет эффективность, у Вашингтона не останется аргументов против того, чтобы объединять усилия — это первый момент. Второй ― действие самих ИГ: если продолжится практика терактов, то у США будут выбиты из рук последние козыри. Общественное мнение окажет гипердавление. Президентские выборы в Америке на носу, ситуация для Обамы и его команды является критичной; если демократы не покажут свою эффективность, то радикальные ястребы-республиканцы выиграют президентские выборы.
Читайте также: Георгий Мирский: Путин всем показал, что может сделать человек с силой воли
- Вы с оптимизмом смотрите на предстоящую в ноябре встречу Олланда и Путина?
- Да. Теракты в Париже дали Франции понять окончательно, что их курс на слепое следование в фарватере политики США — это угроза для всей государственности, поскольку пошли разговоры об изменении конституции, запрете на гражданство и т.д. Основные устои страны подвергаются сейчас серьезному турбулентному воздействию, у них не остается другого пути, кроме как идти вместе с Москвой.
- В настоящий момент две коалиции наносят удары по позициям боевиков с воздуха; даже если мы объединим силы, можно ли справиться с ИГ таким путем?
- ИГ сильны своим сетевым характером. Просто авиаударами проблему с террористами не решить, как с любым партизанским движением. Оно мгновенно рассредоточивается. Там нет единого центра, который можно уничтожить, чтобы вся система распалась. Без наземной операции ситуацию в Сирии и Ираке решить невозможно. Даже если будет единая коалиция, то ее союзники не пойдут на это, никто не готов к новым человеческим жертвам, а без них не обойтись. Придется воевать чужими руками: в первую очередь это сирийская армия. Тогда союзники должны принять статус Асада как президента. К этому они уже близки. Важно привлечь Иран, потому что он обладает самой мощной армией; здесь встает вопрос давления на него, чтобы он тоже принимал участие в сухопутной операции. Но не надо забывать, что в данной ситуации есть еще интересы Турции, которая фактически прямо уже поддерживает ИГ, есть шейхи, которые тоже готовы оказать помощь боевикам. Сегодня надо говорить об общемировой коалиции.
- Но ведь и так уже весь мир воюет, пусть и в разных коалициях?
- Сейчас незаслуженно обходят тему Китая, поскольку для Поднебесной этот вопрос в силу ее не очень активной внешней политики не является доминантным. Но в случае своего разрастания, ИГ начнет серьезно угрожать интересам страны в Афганистане, Пакистане, на границе с Индией и вообще в Средней Азии. Здесь вопрос переговоров, дипломатических усилий. Понятно, что Пекин не будет посылать свою армию на борьбу с террористами, но у него есть рычаги давления на тот же самый Иран и многие другие государства. Поэтому важно подключить к борьбе и Китай. Это серьезная дипломатическая шахматная партия, которую разыгрывают Москва, Вашингтон и их союзники. Другое дело, что наша страна любит играть в покер, мы гениально играем тактически. Шахматы — это стратегия, покер — тактика и блеф. Для того, чтобы одержать победу, надо совместить покер с шахматами.
* Организация, деятельность которой запрещена на территории РФ
