Журналист и телеведущий Владимир Соловьёв в интервью АиФ.ru рассказал о том, какой урок мы должны вынести из суда над Михаилом Ефремовым, потеряем ли мы Беларусь с уходом Лукашенко, можно ли верить немцам, утверждающим, что Навальный отравлен «Новичком», а также о том, что протесты в США — это коллективное помешательство.
Владимир Полупанов, АиФ.ru: — 8 лет колонии общего режима Михаилу Ефремову, на твой взгляд, — много или мало?
Владимир Соловьёв: — Лет 5-6 он бы получил, если бы не валял дурака и сразу сознался. А всё остальное — это пашаевская метода и заслуга. Но он мой ровесник, ему 56 лет. Да, конечно, вряд ли он отсидит от звонка до звонка, да, конечно, будет условно-досрочное. Но всё равно 8 лет — это немало.
— Иван Охлобыстин написал письмо, в котором попросил президента «проявить несправедливость», которую Михаил «яростно обличал много лет». Обличал, оказывается, «по наивности, отсутствию стратегического мышления, потворствуя прозападно настроенной, либеральной общественности». Получается, Охлобыстин, ко всему прочему, «дезавуировал» и всю либеральную деятельность своего друга.
— Всё было «дезавуировано» чуть ранее адвокатом Пашаевым, который заявил, что Ефремов выступал исключительно как индивидуальный предприниматель и зачитывал тексты, написанные ему другими. А на самом деле он очень любит власть, Путина и т. д. Что-то в этом роде, близкое по смыслу и по тексту. Мне только непонятно, какая разница, какие политические взгляды у Ефремова. Когда пьяный водитель убил актрису Марину Голуб (очень похожая ситуация), кого-то волновали политические взгляды этого негодяя? Нет. Так и здесь. Никакой роли не играют политические взгляды Ефремова. Об этом даже говорить бессмысленно.
— У меня есть ощущение, что пройдёт не так много времени — и ему всё простят, забудут. Или это, на твой взгляд, конец карьере и репутации?
— Во-первых, никогда не бывает конца карьеры. Всегда есть шанс на улучшение отношений, на некое возрождение. Но пока Ефремов делает всё, чтобы себя глубоко похоронить. Ему самому и Пашаеву за время процесса удалось уничтожить всякие остатки репутации, которые у Ефремова могли быть. Здесь я могу только согласиться с очень печальным, но точным замечанием Александра Добровинского: «Большой актер оказался очень маленьким человеком».
— Звучала масса мнений, что Ефремов не просто большой, а великий актёр. Не кажутся ли тебе эти слова слишком громкими? Талантливый — да. Но всё его «величие» мы могли наблюдать во время этого процесса.
— Я не театральный критик. Поэтому не мне оценивать актёрское мастерство Ефремова. Мне кажется, что сейчас он находится в таком положении, что уж точно рассматривать его прошлые театральные и киноработы вряд ли имеет смысл. Наверняка у него есть яркие работы, он человек талантливый. Ну а всё, что с ним произошло, к сожалению, подмочило и эту часть его репутации.
— Чему нас всех учит эта история? И учит ли чему-то?
— Тому, что все равны перед законом. Ты можешь быть известным, у тебя могут быть высокопоставленные друзья, ты можешь взять себе если не первого, то второго самого (произносит с кавказским акцентом — Ред.) высокооплачиваемого адвоката в стране, который будет приезжать на «Майбахе» и нести день и ночь из каждого утюга на плохом русском языке набор случайных слов. Но все равно в конечном итоге ты получишь положенный тебе срок. И никого не будет волновать, кто у тебя родители, что ты произносил со сцены, кто за тебя хочет попросить. Важно одно: совершил ты преступление или нет, раскаялся или нет, и какие есть отягчающие обстоятельства.
История с Ефремовым ведь не закончилась. Остаётся большой вопрос по наркотикам. Где брал? Как потреблял? И это тоже уголовка.
— История с Ефремовым не закончилась, как и с Навальным. В противостоянии коллективного Запада и России он просто разменная монета? У тебя есть понимание того, что вообще происходит?
— Для начала мне интересно понять объективно, что случилось с Навальным. Мне предлагают поверить немцам, которые не предоставили никаких документов. А у меня нет оснований верить кому-нибудь на слово. В России есть большое количество экспертиз, есть образцы всех жидкостей, наша страна открыта. Россия говорит, в том числе и устами людей, которые знают про «Новичок» точно больше, чем кто угодно в немецком правительстве и бундесвере. Я говорю про людей, которые его создавали. Клиническая картина и близко не похожа на то, что вызывает «Новичок». Если бы это был «Новичок», уже никакого Навального не было бы. Наши врачи говорят одно и готовы отстаивать свои слова. Немецкие политики говорят другое и не готовы передавать объективные данные. Для наших либералов слова, звучащие с Запада, — истина в последней инстанции, для меня — нет. По мне так любое слово, звучащее от кого угодно, надо проверять, смотреть, относиться рационально. Но у наших либералов религиозное почитание Запада. И они будут верить в любую западную глупость.
Но я бы разделял судьбу непосредственно Навального и санкции. Санкции Запада в отношении России были, есть и будут. А какой для этого будет предлог — да какая разница? Санкции будут постоянно вводить.
— Навальный пришёл в себя, по сообщениям немецких СМИ. Почему Германия так себя ведет и на официальные запросы нашего МИД не отвечает? Хотя именно из Германии время от времени звучат здравые мысли, что санкции бессмысленны, что они стреляют сами себе в ногу, вводя их, а Меркель еще недавно отстаивала «Северный поток-2», строительство которого теперь опять под большим вопросом…
— «Северный поток-2» не из-за этого сейчас под вопросом. Он несколько месяцев назад был включён в закон о военном бюджете США, где было четко обозначено противостояние «Северному потоку-2» и прописаны санкции против компаний, в нем задействованных. Поэтому Трамп постоянно говорил, что он резко против «Северного потока-2». И у него достаточно сил и в Евросоюзе, и непосредственно в Германии, чтобы попытаться продавить свою точку зрения. Это же вопрос к немцам, пусть они и решают. Им надо понять, что соответствует их национальным интересам, а что нет.
Пока на всю эту историю однозначного ответа нет. Даже если и предположить, что они говорят: «Мы высокоморальные и поэтому собираемся покупать газ только у высокоморальных поставщиков…» Тогда они должны отказаться и от саудовского газа. Достаточно вспомнить трагедию саудовского журналиста Джамаля Хашкаджи (критик властей своей страны и США, убитый на территории консульства Саудовской Аравии в Стамбуле, после чего его тело расчленили и уничтожили — Ред.). Да и вообще они не знают, что такое права человека, если следовать «высоким европейским стандартам». А как можно брать американскую молекулу свободы после того, как по всей стране развернулось движение Black Lives Matter? Даже говорить смешно. И вообще, когда Запад становится в позицию моралиста, хочется сказать: «Ребята, а вы себя в зеркале видели?» Вспомните судьбу Ливии, Ирака, Сирии, Афганистана. Посмотрите, что вы творите в Йемене. И чуть-чуть в чувство придите.
— Природа и суть этих протестов в Беларуси и США, на твой взгляд, разные?
— Я вообще не знаю, в чем суть протестов что там, что тут. Это же понять сейчас невозможно. Иногда мне кажется, что мир вошёл в «постковидный» период истории и это такое коллективное помешательство. Я понимаю, что в одном конкретном американском городе один конкретно взятый белый полицейский наступил на шею конкретно взятому афроамериканцу. Тот умер от удушья. Я уже не говорю, что потом вдруг выяснилось, что у задержанного был передоз от наркотиков, несовместимый с жизнью. Но почему, учитывая, что полиция муниципальная, за тысячи километров от случившегося необходимо громить всё подряд? Почему после этого надо убирать полицейских с улиц и позволять такие разгулы бандитизма, как в Чикаго, где, кстати, афроамериканцы убивают афроамериканцев? Здесь вообще нет разумного ответа. В Портленде уже больше трех месяцев происходят настоящие уличные бои. Зачем? Объясните, а что вы хотите? Снести все памятники? Окей. Но как это поможет? Никак. Но мы хотим.
По поводу Беларуси. Конечно, есть много стилистических вопросов. Люди выходят, высказывают свое недовольство. Но параллельно выходят и в Берлине, где разгоняют демонстрантов не менее жестоко. У меня множество вопросов к Лукашенко. Зачем задержали 33 наших ребят, избивали коллег-журналистов? А что происходило с задержанными белорусскими протестантами в белорусских СИЗО и прочих местах?
— Их избивали и пытали с чрезмерной жестокостью.
— Ну конечно. То есть к ним относились так же, как американцы относятся к заключенным в тюрьме Гуантанамо? Для меня неприемлемо ни то, что делают американцы в Гуантанамо, ни то (если это подтверждается), что вытворяли люди Батьки в белорусских СИЗО. Александру Григорьевичу необходимо провести расследование. И, если кто-то позволил себе нарушить действующие законы Беларуси, надо наказывать.
Американцы в этих вопросах действуют хитро. Гуантанамо не находится на территории США (на территории Кубы — Ред.). Типа что хотим, то и воротим. Что, конечно, довольно подленько. Очевидно, что жестокость сейчас повсюду. И потом в толпе правды нет. Но, когда из толпы вылетает бутылка с зажигательной смесью, когда протестующие на машинах давят милицию в Беларуси, когда начинают травить жен, детей правоохранителей, обещая им смерть, это нормально? Толпа, которая кричит, что она устала от Лукашенко, не проявляет тех моральных качеств, которых требует от других. Про участников митингов нельзя же сказать: «Вау, ребята, вы действительно другие. Вы люди с прекрасными светлыми лицами». Хотя я уверен, что среди митингующих как с одной стороны, так и с другой (тех, кто за Батьку, и кто против) есть много хороших людей. Но печально, что они не только не слышат друг друга. А что в этом, как им кажется, праведном гневе они готовы идти на абсолютно неправедные шаги и методы. Вообще, это крайне аморально, когда какие-то ребята сидят в Польше неясно на какие деньги и оттуда начинают подзуживать белорусов: делайте то, делайте сё. Правильно, сами вы ничем не рискуете, а людей отправляете на бои, которые могут привести к самым тяжелым последствиям.
— Ты про канал Nехта?
— И Nехта, и про массу других подстрекателей. Там может быть ещё кто угодно. Журналисты Russia Today раскопали, что, оказывается, были выделены деньги на то, чтобы раскручивать как раз такого рода платформы. Ясно, что это технологии, которые отрабатываются сейчас. И их будут потом пытаться применять и в России. Они не выдерживают честной конкуренции в том же Youtube, поэтому устраивают всякие массовые акции с требованием закрыть тех, кто им неугоден. Так и хочется спросить вслед за Довлатовым: «Кто же написал 4 млн доносов?» Какими же люди оказываются мелкими стукачами.
— Ты имеешь в виду травлю тебя и твоего канала «Соловьёв Live»?
— Не только меня. Но это же на истерике. До смешного. Они не знают, кто такой Вольтер, чего с ними говорить.
— Если все-таки вернуться к белорусской теме, как тебе кажется, с уходом Лукашенко мы потеряем Беларусь, как потеряли Украину? Все-таки Беларусь — какой-никакой партнёр...
- Насчёт «какого-никакого». Мы с Лукашенко «приобрели» Беларусь? Я бы вообще разделял белорусский народ, Беларусь и Лукашенко. Это не синонимы. Лукашенко всю свою избирательную кампанию построил на откровенно антироссийской риторике. Что он говорил, как говорил?! Одно его интервью Дмитрию Гордону чего стоит. А эти обнимашки с Помпео и страстное желание понравиться Западу? А задержание наших ребят? Он повторил почти все ошибки Януковича, а когда дошел до черты, вдруг опомнился и опять сильно полюбил Россию. Путин сказал очень понятно: надо и людей на улицах слышать, и нужна конституционная реформа, а потом новые выборы. И важно, чтобы всё оставалось в правовом поле. Не надо путать количество избирателей с количеством активистов на улицах. Это не одно и то же. Площадь не синоним демократии. Яркий пример Украины показал, как уничтожить государство и довести народ до ручки за 6 лет.
