— А где у вас в Кабуле по знакомству бутылку виски взять?
Знакомый афганец Ахмед моментально побледнел, и попросил говорить шёпотом.
— Это опасно. Ты можешь получить 10 ударов кнутом до крови, затем вышлют из страны. Торговец же попадёт в тюрьму на 3 месяца, заплатит огромный штраф, и ему положено уже 60 ударов. Это больно. 150 долларов (10 600 рублей — Авт.), за меньшее не продадут.
При прежней проамериканской власти алкоголь в Афганистане тоже на прилавках не стоял — его доставали только на «чёрном рынке». Когда последний еврей Афганистана Завулон Симинтов потребовал оплатить своё интервью «жидкой валютой», я отправился к контрабандистам и приобрёл у них поллитра водки за 50 «баксов» (3 500 рублей). В кабульских барах наливали спиртное из-под полы, но ещё дороже. Сейчас к власти пришли религиозные фанатики из «Талибана» (террористическая организация, запрещена в РФ), запретившие употребление алкоголя под страхом тюрьмы и порки.
Обозреватель «АиФ» решил проверить — легко ли приобрести «нелегальный товар» в Афганистане, находящемся под суровым контролем талибов?
«На вкус — полная дрянь»
«В основном популярен самогон — гонят из пшеницы и винограда хазарейцы, — поясняет мне Ахмед. — На вкус — полная дрянь, «палёная» водка: ну как у вас в России в девяностые. При власти наших коммунистов вино производили, но талибы в 2001-м году завод взорвали. Есть разливное домашнее вино из Герата, хотя не советую — 40 долларов за литр берут, а разбавляют безбожно. Я интересуюсь — как обстоят дела с продажей алкоголя после бегства американцев из страны? Оказывается, вслед за вступлением талибов в Кабул все бутлегеры «легли на дно»: многие закопали самогонные аппараты. Обычно, «нелегалы» платили взятки таможне Афганистана, чиновникам и полиции, и на их деятельность закрывали глаза. Целый месяц спиртное в Афганистане нельзя было купить ни за какие деньги: «чёрный рынок» страшно боялся талибов — дилеры думали, «шариатская полиция» пойдёт с проверками по домам. Тем более, боевики обыскали покинутое посольство Норвегии в Кабуле: показательно уничтожив хранившиеся там запасы французского вина. Но домашних погромов не случилось, и всё вернулось на круги своя — хотя цены на выпивку, и без того большие, ввиду риска выросли в три раза.
«Надёжные люди достают»
— Проблема не только с талибами, вообще с обстановкой, — на отличном английском говорит мне пожилой контрабандист, назвавшийся Исмаилом. — Границы закрыты ввиду коронавируса и недавних боёв, а товар мы получали из Узбекистана и Таджикистана — как местные водку и коньяк, так и западные бренды: виски, ром, текилу. Подпольные продажи алкоголя ведутся в Афганистане десятки лет, ещё с шестидесятых годов, когда в стране правил король Захир-шах. Публично не распивали, но всем были известны надёжные люди, способные достать «дефицит». Открыто спиртное продавали только во время присутствия шурави, в Кабуле имелось даже несколько винных магазинов. Пьют ли сейчас? Кого ни спросишь — все трезвенники, а наш товар отчего-то расходится. Люди отмечают день рождения с друзьями, семейные праздники. Делается это так — приглашают только тех, кого давно знают лично — и пьют при закрытых дверях.
Ахмед привёз меня к Исмаилу довольно быстро — минут за 15. Обычный афганский дом — не сказать, чтобы богатый. Хозяин гостеприимно наливает нам чай, приносит орехи, беседует за жизнь. Атмосферы Нью-Йорка двадцатых годов XX века, известной по фильмам про «сухой закон» США, не чувствуется. «Простите, — прерываю я его. — Но у меня мало времени». Исмаил смотрит на Ахмеда, и горестно качает головой — вот, дескать, покупатели пошли, никакого уважения — затем выходит за дверь. «У него там тайник, — сообщает Ахмед по-русски с видом знатока. — Может, замаскированный погреб или типа того». В Иране при покупке алкоголя меня позвали в комнату, заперли дверь на ключ и показали ящики виски без всякого чаепития... но Афганистан — страна неспешная. Исмаил появляется и горестно разводит руками — виски нет, поставщик подвёл. Но в наличии настоящая водка из Таджикистана, хорошая — полтора литра он отдаст за 150 долларов. «Мне не нужно столько, дайте ноль пять» — предлагаю я, и тут же выясняется, что Исмаил мелкими порциями контрабанду не продаёт: слишком велика опасность, ему нужно оправдать риск. Я киваю — хорошо, пусть заносит свою «запрещёнку», оценим.
«Кола со вкусом водки»
Далее следует такое, чего я не ожидал. Кабульский бутлегер ставит перед нами на стол... пластиковую ёмкость из-под «кока-колы», наполненную прозрачной жидкостью. Я в некотором удивлении — «А что, в бутылке нет?» Исмаил и Ахмед совершенно искренне поражаются моему вопросу. «В бутылках хранить опасно, — заверяет меня Исмаил. — Это прямое доказательство вины, если ко мне домой придут талибы. Поэтому переливаем в другую тару, а пустые бутылки уничтожаем: смываем этикетку, заворачиваем в пакет и бьём стекло в мелкое крошево молотком, затем выбрасываем куда подальше». «Вы хоть соображаете, как я это повезу? — возмущаюсь я, словно завзятый преступник. — «Еду, талибы меня останавливают. „Что это?“. „Кока-кола“. „А почему прозрачная?“. И чего я им скажу — сезонная кола, со вкусом водки?» Бутлегер понимает проблему, ищет посуду из-под минералки, но таковая не находится. Магазина, чтобы купить, поблизости нет. Исмаил наливает мне водку в чайную чашку — «Попробуй, она не „палёная“. У меня всё честно, без обмана». Пробую. Ну, что вам тут сказать. Водка как водка, пить можно.
Оплата за рубли
Торговец завязывает «запрещёнку» в два чёрных целлофановых пакета. Добавляет от себя лепёшку из тандыра — «Закуска, от заведения». С оплатой проблема — сдачи в 50 долларов у него нет, нужной суммы в афганской валюте тоже. «У тебя банковская карточка есть? — спрашивает Исмаил. — Можешь в рублях перевести». Я застываю в оцепенении — ничего себе, как развит технический прогресс в Афганистане! Но ларчик открывается просто — в Москве живёт сосед Исмаила, и они потом сочтутся. На моей карте нужной суммы нет, я пишу через whatsapp другу в Самару — тот соглашается быть спонсором «чёрного рынка» Кабула и переводит деньги. Мы выходим из дома порока, грузим водку в багажник. По дороге нас тормозит блокпост талибов. Ахмед белеет, как бумага. Я тоже не в восторге. Патрульный рассматривает мой паспорт. «Россия?» «Да». «Счастливого пути!» Всю дорогу до отеля Ахмед молчит, и медленно выдыхает воздух. В комнате гостиницы он запирает дверь, проверяет замок, и занавешивает окна. «Ну что, успокоим нервы?» — говорит он. Наливает водку в чайные стаканы и ломает лепёшку.
Я уже видел, как при самых суровых запретах на спиртное им торгуют в Иране, Судане, а теперь вот в Афганистане. И тут понимаешь, насколько глупым было решение Горбачёва установить в 1985 году «сухой закон» в нашей стране. Слов нет, от алкоголя у нас гибнет много людей. Но нужно уметь убеждать и объяснять: финны, ещё 20 лет назад обожавшие водку, давно перешли на лёгкое вино. Запреты не действуют — они только обогащают мафию, и заставляют народ травиться суррогатами. Кстати, в Афганистане Горбачёва помнят. Но выводов не сделали.
