Начиная с шестидесятых годов, когда множество государств Африки обрело независимость, в СССР приехали учиться десятки тысяч студентов с «чёрного континента». После получения образования многие молодые люди вернулись домой с жёнами из республик Советского Союза, которые об африканском стиле жизни вообще ничего не знали. О том, что их ожидало в тропиках и как им живётся без селёдки, с кобрами на улице и суровой местной преступностью, рассказывает обозреватель aif.ru.
«Ты белая, у тебя деньги»
Евгения Марецкая живёт в Уганде уже 27 лет. Её будущий муж ранее учился в Ленинграде на врача, там и познакомились. Первое, что удивило девушку в Африке, — все вокруг считали, что она страшно богата. «Тут есть мнение — у любого белого куча денег, — смеётся Евгения. — Когда я рассказываю, что в России есть люди, получающие в месяц 200 „баксов“, мне не хотят верить. Как это — у тебя нет денег? Ты же белая, у тебя их куры не клюют! Также в Уганде принято — если один человек из семьи пробился в люди, он должен финансово помогать всей остальной родне: включая и тех, кто не хочет работать. Типа, ты сам зарабатываешь, давай и нас содержи! К счастью, мой муж умеет говорить „нет“. Со свекровью у меня отношения отличные — она не знает английский, а я — её родной язык, так что здесь всё просто идеально. Но в принципе, я не слышала, чтобы невесток гнобили — в Уганде свекровей-фашистов нет: местный народ дружелюбный, неконфликтный. Престижно ли жениться на белой? Я бы не сказала. Жениться хотят не из-за цвета кожи, а скорее, чтобы получить визу и уехать отсюда. Мне говорили и мужчины, и женщины в Африке — у тебя сестра или брат есть? Познакомь, визу хотим».
Вырвали телефон, рубили руку
Высокий же уровень уличной преступности в Африке наши женщины серьёзной проблемой не считают. Уроженка Благовещенска Людмила Никифорова, живущая в Кампале, рассказывает — один раз, когда она ехала на «бода-бода» (мототакси) у неё сорвали золотую цепочку с шеи, в другой — выхватили из рук телефон. «Это учит быть внимательнее, — отмечает она. — Но в целом, опасных для жизни случаев не было». Евгения Марецкая вспоминает — однажды ночью в дом её семьи забрались грабители и вынесли вещи из соседней комнаты: они с мужем крепко спали и не проснулись. «Бандиты тихо себя вели — им лучше, чтобы мы их не заметили, — уточняет она. — Хотя случается всякое, следует осторожно себя вести. Я знаю инцидент: забрались как-то воры в семью местных индусов, свекровь стала сопротивляться, так ей руку мачете до кости разрубили».
Ольга Нтиругуриргва познакомилась со своим супругом из Руанды в институте в Воронеже: «Мы только поженились в 1994-м, первый ребёнок у нас родился, и вскоре в Руанде резня началась, геноцид — почти миллион людей погиб. Конечно, мы решили туда пока не ехать. Высшее образование в девяностые в России не значило ничего — муж устроился на завод, потом в лесообработку, а затем в коптильню. Рыбу так замечательно коптил, что к нему очередь стояла — вот, мы только у этого из Африки возьмём, а других нам не надо!» Ольга говорит — перед переездом в 2001 году в Руанду подруги её пугали — «Тебя же там съедят!» «Я не из пугливых, — смеётся она. — С криминалом здесь пока не сталкивалась, и даже полицейские нигде взятку не вымогали».
«Кобру перепрыгнула и пошла»
Климат Восточной Африки уроженкам бывшего СССР по большей части нравится — и в Уганде, и в Руанде круглый год +22...+25, здесь нет ни изнуряющей жары, ни холодов. «Погода заставляет забыть о многих неудобствах, — признаётся Людмила Никифорова. — Я когда в Благовещенск зимой приезжаю, так мучаюсь! Пока одного ребёнка на выход тепло оденешь, второй уже вспотел. Или вот попросился на улице в туалет. А у него штаны, колготки, да ещё и в комбинезоне, пока разденешь, сама упаришься. Первый год мне было очень странно без зимы, сейчас привыкла. Нового Года только не хватает — в России на праздниках очень весело, в Африке такого нет. Привожу детей к дедушке и бабушке, им нравится, русская зима их не пугает — обожают погулять на саночках, снеговика слепить».
Напрягают наших дам, пожалуй, только африканские болезни — вроде тропической малярии. «Я ни разу не болела малярией, а дети заражались, — объясняет Евгения Марецкая. — Хотя мы и под сеткой от насекомых спим, и спрей на ночь разбрызгиваем. Парень заболел недавно, наш сосед — четыре дня в реанимации провалялся, анемия была сильная. Мы с малярией не шутим, если вдруг недомогание, усталость — покупаем тест в аптеке. Хотя он не всегда замечает паразита, лучше кровь в лабораторию сдать. Обычно приём таблеток идёт три дня, потом нормально». Дикая африканская природа тоже стала привычной. «Змеи? — пожимает плечами Евгения. — После дождя коброчки выползают, но я перепрыгнула и дальше пошла. Вот тараканы тут, конечно, здоровые, ой-ой-ой...»
«Дети коробку селёдки вылизывали»
А чего именно девушкам из бывшего СССР не хватает в Африке, так это привычной еды. «Приехали в Благовещенск, детям селёдка так понравилась, что они после неё коробку вылизывали, — улыбается Людмила Никифорова. — Красной рыбе солёной обрадовались, оторвать не могла. Здесь, конечно, такого не достать — а ведь я помню детство на Дальнем Востоке, у нас всегда икру столовыми ложками ели. Зато к гречке дети равнодушны». Евгении же тяжело без сала, но она нашла выход — в супермаркетах Уганды продаются куски pork belly, свиного живота, их можно засолить с чесноком. Очень скучает по селёдке. Ольга из Руанды поначалу поступила поваром в русский ресторан Кигали, но вскоре забеременела вторым ребёнком — и пришлось уволиться. «Я в Дубае была, там русские магазины есть, привезла 10 пачек гречки, — вспоминает она. — Я ж не одна, муж мой тоже её обожает. Ребята наши, лётчики, туда летают — их прошу достать. В русских супермаркетах в Лондоне и Стокгольме покупали пельмени и сало. В Кигали сало только копчёное, и у него шкурка жёсткая. Свиньи африканские по натуре не то, что наши — беговые, спортивные: кормить же их толком нечем. Поэтому мясо не такое мягкое, народ больше коз держит». Наших девушек огорчают импортные яблоки («что такое, они яблоками вообще не пахнут!») и отсутствие летом малины («бывает, но страшно дорого»). Но все полностью в восторге от авокадо, манго за сущие копейки и сладких ананасов.
«Муж, если бы мог, покраснел»
Насчёт местного менталитета все признают — вначале было непросто. «Я прилетела сюда и вскоре поехала в центр города в мини-юбке, — говорит Людмила Никифорова. — Боже, что началось! Много комментариев, внимания, едва ли за руки не хватали. Муж, если бы мог, покраснел. Я поняла: лучше так не делать. Теперь у меня с собой платок, и я им обматываюсь в публичных местах. Кстати, у местных женщин тоже ножки красивые. А какая осанка! Корзину в 25 кило на голове несут, за спиной ребёнок ещё привязан — у меня бы весь позвоночник посыпался. В Уганде привыкли, что белые — это миссионеры, принесли веру в Господа, строили церкви: от них ожидают благочестия. А тут я такая, здравствуйте, в мини-юбке гуляю! Хотя открытый верх в Африке считается нормальным, даже грудью на улице кормят, но вот ноги показывать нельзя. Африканки купаются и в озере в одежде, и даже в бассейн в гостинице зачастую пытаются одетыми влезть». По словам девушек, их дети не испытывают проблем в школе с более тёмными одноклассниками: «Буллинга нет. Разве что из-за волос завидуют. У наших девчонок волосы другие, а африканок родители бреют или в пучок свяжут, вот им и завидно».
И в Уганде, и в Руанде местные жители прекрасно относятся к приезжим из бывшего СССР — разумеется, они для них все исключительно русские. «Мне нравится в Африке, — улыбается Ольга Нтиругуриргва. — Конечно, здешний народ очень медлительный, но меня это как раз устраивает. Хорошая черта, меньше стресса создаёшь. Мы постоянно несёмся, спешим, а это крейзи (безумие — Авт.), на здоровье и психику влияет». Мне остаётся лишь отметить, что мы не ценим наших женщин, как они давно того заслуживают. То, что они могут устроиться в любой точке мира и создать там маленькую Россию, заставляет меня ими восхищаться.
