Почему Донецку пришлось «стряхнуть пыль» с такого понятия, как трибунал; правда ли, что «азовцев»* могут казнить и кто может этому помешать? Стоит ли вообще серьезно относиться к суду над пленными украинскими националистами, который вскоре пройдет в Мариуполе?
С такими мыслями корреспондент aif.ru пришел к донецкому юристу Ярославу Ющенко, который не только разбирается в предмете, но и, как местный житель, хорошо знает, с кем придется иметь дело судьям.
Евгения Мартынова, aif.ru: — Ярослав, зачем нам вообще нужен трибунал?
— Трибунал — это специальный суд, который рассматривает преступления против мира и безопасности человечества, совершенные во время вооруженных конфликтов. Первый трибунал состоялся в Нюрнберге, он заложил основы международных норм гуманитарного права, в том числе по поводу наемничества; запрета обстрелов мирного населения и гражданской инфраструктуры; запрета применения оружия неизбирательного действия по мирному населению и противопехотных мин. Все дальнейшие процессы — международные суды по Югославии, Руанде — основывались именно на наработках 1945-1946 годов.
Почему понадобился трибунал в наших реалиях? Есть суды общей юрисдикции — гражданские, это суды мирного времени. Они предусматривают возможности апелляционного, кассационного обжалования, пересмотра дел по вновь открывшимся обстоятельствам и так далее. В условиях специальной военной операции очень сложно соблюдать процессуальные нормы документирования.
Допустим, представители вооруженных формирований Украины отсняли на мобильный телефон, как они издеваются над людьми. С точки зрения законов мирного времени эти записи не имеют серьезного доказательного значения. Поэтому необходима упрощенная процедура, которая позволит те или иные фактические данные считать доказательствами. Судьи трибунала имеют право самостоятельно принимать решение, что относить к доказательствам.
Процесс проходит гораздо быстрее. Если вспомнить трибунал, который проходил в Киеве в январе 1946 года, то суд был над тремя генералами, начальником киевского гестапо, унтер-офицерами и несколькими рядовыми. Процесс длился 12 дней. Большинство обвиняемых были приговорены к высшей мере. И на следующий день 12 человек из 14 были прилюдно повешены на центральной площади Киева, которая сейчас называется Майданом Незалежности.
Выжившие киевляне собрались на площади и смогли увидеть, как нацистов предали смерти. Это называется «неотвратимость наказания».
— В Донецке апелляционный суд на днях рассматривал дело пятерых иностранных наемников. Чем процесс отличался от трибунала?
— В ДНР уже был вынесен первый приговор, в соответствии с которым два британских наемника и один марокканский были приговорены к высшей мере — смертной казни. Но они были осуждены не по процедуре трибунала, а Верховным судом ДНР как судом первой инстанции. То есть по законодательству мирного времени. Да, суд прошел достаточно оперативно, рассмотрение длилось буквально полторы недели. Вынесли приговор, а дальше началась бюрократия. Осужденные выждали 14 дней — и подали апелляцию. Затем стороны подают свои возражения, дело назначается к апелляционному рассмотрению, собирается палата — это уже месяц-полтора. И после апелляционного рассмотрения они могут подать кассационную жалобу. Пройдя этот этап, они могут — и я уверен, что сделают это! — подать на помилование. И только после рассмотрения дела комиссией можно говорить о возможности приведения приговора в исполнение.
Поэтому необходимость трибунала в том, чтобы сократить время от начала рассмотрения дела до приведения приговора в исполнение. Безусловно, не все будут казнены, а те, которые совершили наиболее тяжкие преступления против мира и безопасности человечества. В случае с наемниками, с теми, кто издевался над ранеными военнопленными, развлекался, стреляя по мирным гражданам, насильниками и мародерами. К рассмотрению дела нужно подходить очень тщательно, и в зависимости от «заслуг» принимать решение о наказании.
— Почему первый трибунал, столь громкий процесс, решили проводить именно в Мариуполе?
— Во-первых, речь идет о тех, кто был взят в плен под Мариуполем, ведь большая партия нацистов сдалась на «Азовстали». В Донецке логичнее будет проводить трибунал над теми, кто причастен к преступлениям в отношении жителей Донецка и пригорода.
Во-вторых, Мариуполь уже можно назвать тыловым городом, там спокойно, в отличие от Донецка. И там можно обеспечить проведение судебного рассмотрения.
У нас сейчас продолжаются обстрелы города, ежедневно гибнут мирные жители. То есть преступления продолжают совершаться! И нужно сначала разобраться с той группировкой, которая обстреливает жителей, а потом проводить соответствующие трибуналы.
— Под следствием — только часть нацистов, но они продолжают прибывать в тюрьмы по мере освобождения территорий. С такими темпами нас ждет долгая череда трибуналов.
— Вполне вероятно, что так.
— Есть информация, что под проведение трибунала отведено здание мариупольской филармонии, где сейчас идет реконструкция. Значит, его организаторы предполагают публичность процесса? Для чего это нужно? И должны ли там присутствовать сами мариупольцы?
— Думаю, что должны в обязательном порядке!
Если готовят филармонию, то потому, что здание приспособлено для проведения судебных слушаний и имеет достаточно крепкие стены.
Уверен, что этот процесс привлечет внимание журналистов. Нужно обязательно обеспечить возможность участия СМИ.
Освещение этих событий будет одним из шагов по денацификации, потому что граждане, оболваненные пропагандой, должны быть в курсе, какие преступления Украина совершала в отношении жителей Донбасса. И узнать именно со слов подсудимых, которые будут давать признательные показания. Но, естественно, обвинение будет основываться не только на их рассказах, но и на других доказательствах.
— Смертную казнь как высшую меру в ДНР еще никто не отменял. Но пока и не казнили еще никого. Каким путем это должно происходить?
— Есть уголовно-исполнительный кодекс, который регламентирует порядок исполнения всех видов наказаний, которые предусмотрены УК ДНР. И там есть отдельный раздел, который касается смертной казни. Она проводится непублично. Только путем расстрела.
— А если международные структуры решат вмешаться? Или, учитывая «непризнанность» ДНР, республика вообще может на них не оглядываться?
— Но ведь в России, с которой мы синхронизируем законодательство, мораторий на смертную казнь?
— Пока да. Еще при Ельцине Россия, стремясь к евроинтеграции, подписала протокол о временном моратории на исполнение такого вида наказания, как смертная казнь. Но весной этого года в связи с международной обстановкой Россия заявила о выходе из Совета Европы. И те международные соглашения, которые были ею подписаны во время членства в этой организации, денонсируются. И Россия перестанет быть «подписавшей стороной» по договору о запрете применения смертной казни 16 сентября, по истечении шести месяцев с момента вручения официального письма о выходе из Совета Европы.
— Доселе украинские националисты утешали себя тем, что если в Донбассе пройдет в сентябре референдум, и регион окажется в составе России, то уж хоть «азовцев» это точно спасет! Так может, рано они радовались?
— Все может быть. Но нам нужно четко разграничивать две вещи. Нужно, образно говоря, различать смертную казнь в условиях вооруженного конфликта и в применении в условиях мирного времени.
ООН ратует за то, чтобы страны стремились не применять смертную казнь. Но если рассматривается вопрос о совершении преступлений против мира и безопасности человечества, а к ним относится и нарушение средств и методов войны, то страны имеют право в своем национальном законодательстве оставить меру наказания, о которой мы говорим.
Батальон «Азов»* — запрещённая на территории РФ террористическая организация.
